Уже очень давно мы делили с ними этот город, на границах постоянно происходили стычки, они обвиняли нас в пропаже людей с их территорий – все это было моей головной болью и лишней кровью на руках Жанны. И если на Мировом суде мы докажем, что клан Лунных оборотней зарвался, пошел против закона, нарушил все установленные правила и договоренности – и если мы выиграем в этом деле – тогда блохастым придется навсегда покинуть Лондон и его окрестности. И тогда вся их немаленькая половина города отойдет нам. Вместе с ведьмами, но эти в политику никогда не вмешивались, медитируя на связь с духами и предками.

- Если мы это провернем, Мастер точно разрешит нам обеим уйти в отпуск! – мечтательно улыбнулась женщина.

- Если мы это провернем, - спустила я ее с небес на землю. – Но без ментального дело может не выгореть.

- Ты пойдешь против семьи? – тихо переспросила Жанна.

- Адель – предательница, она мне не семья.

- Но Ирина…

- А Ирине некуда будет деться! – отрезала я, резко поднимаясь, и мы с Жанной покинули мой кабинет.

***

Все мое прекрасное с утра настроение, обеспеченное сначала живым сыном, потом отцом и восстановлением формы, а затем и Максимом, сейчас летело к чертям. Вот просто неслось на третьей космической скорости!

Подчиненные приветствовали меня поклонами, кивками, улыбками. Возможно, не все из них радовались искренне, но в данный момент меня занимало другое, поэтому я рассеянно отвечала им кивками и легкими поклонами.

Рядом со входом в тюремные подземелья стоял Вацлав. Я ругнулась про себя, но внешне лишь чуть улыбнулась. Он низко поклонился мне, все же я была женой его главы и мне он приносил вечную клятву жизни. И несмотря на все свои намерения выкинуть из карцеров любого, кто будет сочувствовать девчонке, с Пшемысловичем я так поступить не могла – совесть не позволяла: ведь он же не по своей воле так поступает, а из-за Ирины…

- Рад видеть вас в добром здравии, - произнес мужчина.

- Взаимно, Вацлав. Ирина, полагаю, там, - я кивнула на дверь. – Приведи ее, будь любезен.

- Ты же сама знаешь, что она не пойдет по его просьбе, - вступилась Жанна, видя, как исказилось лицо вампира. Он знал, что обязан подчиниться мне, но причинить боль любимой женщине не мог.

Я вздохнула и посмотрела ему в глаза:

- Тогда просто не мешай мне. – Бессмертный молча сделал шаг в сторону. – Жан, зайди к Мастеру.

Левая кивнула и растворилась в коридорах, а я спустилась в подземелье. Вдалеке я услышала тихий разговор. Заслышав меня, дамы тут же замолчали.

- Анетт, я… - начала сестра, но я остановила ее жестом.

- Выйдем, Ирина, поговорим.

- Можно подумать, я чего-то не знаю из того, что ты хочешь ей сказать, - прислонившись к решетке, издевательски ухмыльнулась Адель.

- В таком случае ты знаешь, что тебя ждет, - холодно усмехнулась я, чем заставила девушку резко отпрянуть. Все-таки бравировать – это одно, а реально узнать о своей казни – совершенно другое.

- Ани, я прошу, смилуйся, - проговорила женщина, беря меня за руку. – Она ведь молодая, глупая, этот оборотень одурачил ее…

- Я сказала – выйдем, Ирина. – Хорошо поставленному командному тону вампирша противиться не смогла.

На поверхности, на свету я смогла лучше рассмотреть родственницу. И невольно вздрогнула.

Говорят, вампиры не стареют. Мы не подвержены возрасту, болезням, смертности. Мы вечны и идеальны, но горе точит нас в разы сильнее, чем обычных людей, сторицей забирая здоровье, силу и волю к жизни.

То же самое становилось и с Ириной. И не будь Вацлава, который сейчас стоял рядом с ней и поддерживал за плечи, сестра наверняка бы сползла по стене, когда впервые взглянула мне в глаза. Потому что я не собиралась прощать ее дочь.

- Анетт…

- Ирина, нет. Я отозвала тебя сюда, чтобы сказать… - Я против воли споткнулась на воспоминаниях. – Твоя дочь – предательница. Она предала не только семью, она предала всю расу, связавшись с оборотнями, но даже их она в конечном итоге бросила. Адель знала, что Ричарда все равно убьют, и убежала, Вацлав не даст мне соврать. Она выбрала бегство, а не борьбу до конца рядом с любимым. Она не достойна носить фамилию Лайт.

- Что с ней сделают?.. Неужели нет никакого шанса?.. – Зеленоглазая красавица закрыла лицо руками.

Я переглянулась с мужчиной. Он медленно кивнул – бессмертный как никто другой знал, насколько суров Кодекс. Мы предателей не прощаем.

- Ей одно наказание, Ирина. Прости, но за то, что она сделала с моим сыном, я даже не заикнусь о смягчении приговора.

- Но ведь это не Адель сделала! Это тот оборотень! Он все сделал, его кровь в венах Свята! Анетт, они же убьют ее!.. – всхлипнула женщина, и из ее глаз начали капать кровавые слезы.

- Да, мы убьем ее. Таков закон, Ирина. И он един для всех, - как можно спокойнее сказала я.

Как мать, я могла понять ее горе. Как Правая рука Великого Мастера, я на понимание не имела права.

- Но она твоя семья! Отец сказал…

- Она мне не семья, - отрезала я, понимая, что мы начинаем ходить по кругу. – И отец в этом деле ничего не решит и не изменит.

Какое-то время сестра молчала, а после подняла на меня лицо с разводами крови. Мне захотелось позорно сбежать, потому что гнев матери жег душу. Я была больше чем уверена, что реагировала бы также, соверши мои дети подобное. Но разница в том, что мои дети никогда не пойдут против семьи и расы – слишком дорожат этими ценностями и слишком хорошо знают, что бывает с теми, кто эти ценности попирает.

- А ты изменилась, - хмыкнула она, облокачиваясь на Вацлава. – Стала сухой, жестокой и бессердечной.

- Я выполняю свою работу и долг, Ирина. Я берегу нашу расу, семью и Мастера…

- Семья?! – Сестра захохотала, но как-то болезненно, истерично. – Семья давно уже трещит по швам, и только вы с Рафаэлем цепляетесь за это эфемерное понятие! Ты отправляешь на казнь собственную племянницу и даже пальцем не шевелишь, чтобы облегчить ее участь…

При упоминании отца я зарычала, глухо и зло, ибо оскорбления в свой адрес я бы стерпела безропотно, но батю своего трогать никому не позволю.

- Облегчить ее участь?.. – зашипела я, наступая и становясь с ней лицом к лицу. – А она облегчила участь Святослава, когда его накачивали ядом оборотня, когда ему вводили кровь Ричарда, от которой его ломало и гнуло, из-за которой он стал гибридом и столько мучился, сражаясь с собой?! Она облегчила мою участь, когда организм уже даже не боролся, не заживлял укусы, синяки и раны, потому что сил не было регенерировать?! Она хоть что-нибудь сделала, чтобы облегчить нашу участь?!

- Анетт, перестань, - начал Вацлав, когда Ирина стала мелко дрожать, но я даже не услышала его.

- Нет! Адель пришла ко мне в камеру и смеялась мне в лицо, издевалась и рассказывала свои чертовы гениальные планы по захвату власти! Вот как она облегчила нашу участь, Ирина! Вот как она самостоятельно решила свои надуманные проблемы, «раз уж ей так не повезло с матерью»! Ее слова, между прочим, цитата! Так с какого перепугу я буду пытаться облегчить ей участь?! – прорычала я, нос к носу стоя с женщиной, которую уже колотило от осознания. – Пусть горит в Аду эта тварь с худой, продажной душонкой!

Отхлестав ее правдой, как пощечинами, я резко выдохнула, мигом растеряв всю злость и весь запал. Теперь мне было даже стыдно… Но сверившись со здравым смыслом, тут же затолкала стыд как можно глубже.

- Мой тебе совет, сестра. Уезжай. Уезжай до того, как назначат суд, потому что щадить Адель только из-за принадлежности в прошлом к семье Лайт никто не будет.

Зеленоглазая блондинка всхлипнула и, вырвавшись из цепких рук вампира, убежала. Мы с мужчиной проводили ее взглядами.

- Не стоило вываливать на нее все и сразу, - вздохнул потомок Пшемысла.

- Не стоило ей затрагивать мою сверхценность, - пожала я плечами, никаких мук совести не испытывая. – Присмотри за ней, Вацлав. Всегда будь рядом. Боль пройдет не скоро, но благодаря тебе она выкарабкается. И, возможно, когда-нибудь вернется в семью.