Короче, веселились, как могли, пока я выбиралась из перевернутой машины. Мои повреждения были легкими и поверхностными: царапины, ссадины и пара осколков стекла, которые я сразу же выдавила испод кожи.
У вера дела обстояли куда хуже. Дверца с его стороны покорежилась и почти отвалилась, но стекло из нее теперь мелким крошевом украшало спину мужчины. Однако самое страшное было внизу, точнее – уже наверху. Капот смяло так, что железо деформировалось даже внутри, и там, где были педали и, соответственно, ноги Стаса, все представляло собой окровавленный смятый ком.
- Родной, я… - Нужно говорить уверенно и четко, но… Как можно говорить уверенно, когда я даже отсюда вижу, что одна его нога превратилась в кашу?! – Я без понятия, как ты все это терпишь, но постараюсь тебя отсюда вытащить. Однако за результат не ручаюсь…
Моя откровенность волка не обрадовала, но лучше так, чем если бы сначала дала надежду, а потом бы ему ампутировали ногу.
Первым делом отстегнула ремень, чтобы вер ненароком не заработал кровоизлияния в мозг. Понимаю, что оборотень, и скорее всего – вылечится и от этого, но рисковать только что приобретенным счастьем не хотелось.
Мужчина, тяжело опираясь на обе руки, с моей помощью, рыча, перетек в более-менее удобное положение на потолке машины. Нога была неподвижна, и мы старались ее не трогать. Своими силами я разжать тот металлический ком не смогу, а Стас – попросту не дотянется, поэтому решили ждать помощи.
Мне протянули телефон.
- Набери Давида, Кира или еще кого. Одна не справишься, и…
Я не успела даже кивнуть, как из кустов с противоположной стороны послышался рык. Медленно сдвинувшись так, чтобы видеть сквозь покореженную машину, заметила две светящиеся точки с узкими вертикальными зрачками.
Она, блин, этих одержимых на конвейере, что ли, штампует?!
В мобильнике раздались гудки, Прохоров сквозь собственное шипение и абсолютно нецензурные выражения дотянулся до моей сумки, лежащей раньше на заднем сидении, а теперь на потолке, совсем близко к нему. Чудовище в кустах пока не двигалось, но рычало как трактор, явно не одобряя наше поведение.
- В чем дело, Стас? – наконец, ответил на том конце Вожак Северных.
- Ки-и-ир, - протянула я, неотрывно глядя в глаза монстру, а второй рукой забирая у побледневшего и блестевшего от пота мужчины сумку. – Мы в заднице…
- Четвертый километр со стороны Перекрестка белогвардейцев, - подсказал Прохоров, и я не стала повторять.
- …и на нас облизывается одержимый. Твой Силач тебе привет передает…
Закончить фразу я не успела, Булатов уже бросил трубку, на ходу отдавая какие-то приказы громовым голосом. Аж меня с этой стороны провода пробрало до костей.
Одержимый не двигался, пристально следя за нами. Это внушало если не оптимизм, то хотя бы… Ну хоть что-нибудь же это должно внушать, верно?!
- Убежать тебе – без вариантов? – поинтересовался Стас, даже не пытаясь дергать поврежденной ногой.
- Я тебя не оставлю, - сквозь зубы бросила, наощупь перебирая содержимое своей неразлучной нехренаськи.
Внутри звякнули склянки со святой водой, и это привело монстра на том конце поляны в действие. Он зарычал громче и одним прыжком преодолел больше половины разделяющих нас семи-восьми метров.
Это изначально был не оборотень. Я вообще затруднялась опознать в этом сгорбленном, оскаленном, местами лысом, местами с отваливающейся кожей и издающем омерзительное зловоние смерти и давнишнего разложения создании хоть кого-то из разумных рас. Но присмотревшись к зубам, прикинула, что, возможно, когда-то это был человек. Просто на милость демона, сидевшего в нем, он сдался уже давно. Отчего и потерял человеческий облик, так как эти твари забирают у своих игрушек не только душу.
Уничтожить такую пакость в одиночку я не смогу.
- Мне кажется, или это один из тех жмуриков, которые тебе не по зубам? – видимо, пытаясь поддержать, утешить или просто съязвить на пороге смерти, спросил Силач.
- Не дергайся, - вместо ответа бросила я, лихорадочно перерывая в памяти содержимо сумки.
Ничего такого. Победить с имеющимся у меня арсеналом – нереально, но… отогнать – вполне можно попробовать. В конце концов, помереть всегда успеется, а так, может, и шанс появится. Я все-таки очень хочу посмотреть на ту девочку с веночком из мечты Стаса вживую…
Монстр стал медленно обходить машину спереди, не отрываясь глядя на нас. Его внимание льстило, бесспорно, вот только нервировало слегка. Совсем чуть-чуть. До рук, дрожащих от осознания, что против этого лома у меня приема нет.
- Поцелуй меня, - попросила я, не сводя глаз с твари, но обращаясь, естественно, к Прохорову.
- Сейчас?! – удивленно рыкнул мужчина, все же пытающийся как-то самостоятельно облегчить свое положение.
Вместо ответа я резко наклонилась и впилась губами в губы вервольфа. Несмотря на, должно быть, чудовищную боль в ноге, меня целовали пылко и страстно, жгуче и алчно, так, что энергия, необходимая ему для регенерации, но еще более нужная мне – для колдовства, бурлящим потоком устремилась в мои вены.
Чудовище зарычало с такой яростью, что листья на ближайшем дереве стали стремительно опадать. Мы оторвались друг от друга в тот момент, когда одержимый одним скачком перепрыгнул перевернутую машину и оказался прямо передо мной. Я развернулась следом за ним, оказываясь на коленях и закрывая собой раненого.
- Просто не отпускай меня, - тихо попросила я, и услышала, как мужчина за мной кивнул. Его рука осторожно обвила мою талию, придавая сил и уверенности.
Монстр оскалился и пригнулся к земле, вокруг нас воздух сгустился до такого состояния, что его можно было зачерпывать горстями. Все как-то потемнело, перестало различаться в этой черноте, что шла от одержимого.
- Господи, помоги мне! – искренне взмолилась я, чувствуя, как рука Прохорова начинает подрагивать от напряжения и слабости.
Он прыгнул в тот момент, когда тьма скрыла его и меня под собой. В эту же секунду взметнулись мои руки. А в голове словно бы раздалось едва слышное:
«Действуй!»
Крест с ниткой из пеленки Христа сам оказался в ладонях, сияя таким огненным светом, что даже я ослепла и оглохла от рева энергии, что шла из меня в артефакт и, меняясь, отгоняла темноту. Одержимый завопил, обжигаясь, резко завоняло паленым. А я отдавала всю свою энергию и очень боялась открыть глаза.
В какой-то момент все стихло, я опустила дрожащие руки, рассматривая неуловимые цветные пятна перед открытыми уже глазами. Поляна была пуста. На землю, кружа, опускались сгоревшие дотла листья, а монстра нигде не было. У меня болели, горели и зудели руки, и я не рискнула на них опираться. Просто развернулась всем корпусом, чтобы посмотреть на Стаса.
Тот устало откинулся на бок, синие глаза были полуоткрыты. Мужчина тяжело и с присвистом дышал, кожа блестела от пота и была практически белой от боли и травмы.
- Ты справилась, малышка, - мягко улыбнулся он.
- Без твоей энергии ничего бы не вышло, так что – справились вместе, - улыбнулась в ответ и начала задом придвигаться к нему, так как уже ощутимо потряхивало от холода и растраченной энергии.
Перебравшись поближе, прислонилась к оборотню, и сама не заметила, как с чувством выполненного долга отключилась.
Пара защищает друг друга. А значит, я – достойная его женщина.
========== Седьмая. ДОИ - дорогу осилит идущий. ==========
Иногда любить означает делать то, что окажется благом в конечном итоге.
Райчел Мид. Сны суккуба
Я очень не хотела просыпаться. Просто катастрофически не желала открывать глаза, потому что тут, во сне, мне было тепло, хорошо и спокойно. Все пространство вокруг пахло Стасом и домом, поэтому я уткнулась в подушку глубже носом, с чистой совестью отключаясь дальше. Когда одеяло вдруг поползло вниз.
За всю свою жизнь я знала только троих людей, которые осмелились бы на подобное. Один из них был мертв, второй женат, и только третий оказался возмутительно неприкаян.
