— Чего?!
— Вы закончили?
— Закончил! Вашими молитвами! — Я еще раз пробежался взглядом по своему животу и слегка выступающим ребрам, которые, несмотря на все мои старания в еде, не хотели обрастать мясом, и я был даже по собственным меркам худоват. — Позови кого-нибудь, кто может расчесать мне волосы и заплести их, я собираюсь сегодня осчастливить своим присутствием наших «благородных» господ.
— Господин, но у вас еще процедуры! — В комнату проскользнул Джер — рыжий мутант Снорре, один из самых надоедливых в моей свите, и накинул на мои плечи расшитый разноцветными лентами халат.
— Я не собираюсь тратить весь день на них и пройду все в своей комнате, а не попрусь в это чистилище науки.
— Но вас уже ждут!
— Пусть ждут. Кто я такой, чтобы учить людей чем им заниматься! Хочется ждать — пускай ждут. — Я завязал халат, вытащив из-под него влажные волосы, и сел на скамейку перед зеркалом, наблюдая как разумный суетливо выбирает из кучи флакончиков необходимый и, вооружившись четырьмя видами расчесок, возвращается ко мне. — Как говорится: хочешь быть счастливым — будь им.
— О чем вы? — Нахмурился подошедший Джер.
— Не о чем, забей. К чокнутым (так я называл этих самых ученых, которые были и правда полувменяемыми, и ни с одним из них я не согласился остаться наедине без охраны) я сегодня не пойду.
— Господин Август будет недоволен.
— Ничего страшного. Он сможет высказать это недовольство мне, и вас оно не коснется. Я в любом случае собирался навестить их вечерние посиделки сегодня.
Чтобы понять, что он один не справится, Джеру понадобилось десять минут и несколько моих попыток вырвать из его рук собственные волосы. В итоге парень сдался и позвал нам в помощь Эму, которая сама носила длинную шевелюру. С ней дело пошло быстрее: Джер, исполняя четкие указания, расчесал-таки мои волосы, а потом собрал их по моей просьбе в высокий хвост. Вернувшись в спальню, я сделал вид, что не заметил маячившего у дверей мистера Спектроника — одного из руководителей научной лаборатории, который одними своими мышиными глазками наводил на меня тоску. Его маленькие ручки с узловатыми пальцами, которые он постоянно нервно потирал, будто стараясь сдержать порыв схватить меня, вызывали брезгливость.
Проигнорировав его попытку заговорить, я, мельком глянув на двоих, белых, как снег арноу, развалившихся на кушетке, (они знали, что это означает и не дали «доктору» пройти со мной в гардеробную следом) зашел в комнату, полную нарядов и отдал всего себя вдохновению.
По истечению которого я облачился в синие бриджи и песочную тунику с широкими рукавами, которые соединялись лишь двумя стежками на плечах. Вообще, вся одежда здесь была отдельным произведением искусства. Ничего напоминавшего футболку или спортивный костюм не было. У Яскера я носил совсем другую одежду, получая наряды лишь на редкие публичные мероприятия, на корабле Арна мне перепадала больше удобная спортивная одежда, но тут просто буйство красок, невероятная вышивка, странного покроя накидки и рубашки с множеством блестящих лент. Носить такое подобает какому-нибудь избалованному царю или наложнику, который своим видом должен ублажать взгляд. На этом месте я застопорился и предположил, что для таких целей мне, возможно, и подобрали подобный гардероб, но злиться из-за такого предположения не стал. Смысла нет, только нервы тратить.
Пробежавшись глазами по расшитым синими лентами воротнику, я нашел мягкие слиперы в тон туники и, натянув их на ноги, вышел из гардеробной и с досадой заметил уже трех докторов, штурмующих двери моей спальни.
— Я не пойду на процедуры к вам. У меня, благодаря вашему щедрому хозяину, есть свой физиокабинет со всем необходимым оборудованием!
— Господин, наши исследования очень важны! Нам необходимо ваше присутствие!
Я проигнорировал головастиков и царственно вышел в коридор, собираясь навестить веранду, где каждый день собирается эта компания, но, оказавшись в нужном месте, я впервые никого не застал.
— А где все? — Я развернулся к хомуисам, выстроившимся вдоль стены, и своей охране, которой, кстати говоря, было меньше чем хомуисов.
— Август в лаборатории, остальные разъехались для выполнения намеченных дел.
— А я? — Более идиотский вопрос и задать было нельзя, но я почувствовал себя ребенком, которого оставили дома с бабушкой, пока родители свалили веселиться.
— Вам нельзя с ними господин. — Вперед, поклонившись, вышла одна из хомуисов. — Тут вы в безопасности.
— Как мне это надоело. — Пробормотал я себе под нос. — Почему мой доступ к интернету ограничен? Почему я могу видеть только новостные каналы, а поиск реагирует только на фильмы?! Я хочу попасть на свою страницу в Кейптор* и другие платформы! В чем дело?
— С этим вопросом вам лучше обратиться к господину Августу.
— Понятно. Бюрократия как всегда! Отведите меня к нему.
— Не думаю, что господин будет уступчив в этом вопросе, если узнает, что вы не идете к нам навстречу и не помогаете в наших научных изысканиях. — Вновь подал голос Спектроник.
— Ты на что это ты намекаешь?! — Я, прищурившись, уставился на мужчину. — Я вам тут не зверушка для опытов!
— Нет, конечно! Господин! Мы очень дорожим вашим здоровьем, но вы… — Затараторил свою заезженную пластинку мужчина.
Препирался я с научным террористом почти до ужина. Пройдоха был упрямее осла, но, к его несчастью, я был достойным противником, и тот остался не с чем, пообещав вернуться завтра. Встретится с Августом не удалось ни в этот день, ни на следующий, было странно находится на этаже с шикарными комнатами, где кроме меня и моей охраны никого не было (хорошо, настойчивый доктор развеивал наши однообразные будни).
Так прошла неделя.
Август будто прятался от меня или игнорировал, а я игнорировал остервеневшего ученого, хотя я ему предлагал сделку — я прохожу все анализы и процедуры в лаборатории, а он впускает меня в те помещения, которые для меня почему-то были под запретом, но в которые свободно входили и выходили остальные работники лаборатории. Эти две заветные двери с электронными замком, стали для меня идеей фикс. Когда я долго лежал на разного рода аппаратах, мои глаза сами собой прилипали к этим дверям, а мое богатое воображение дорисовывало недостающие элементы.
Я представлял там замученных разумных, загадочные мутировавшие цветы или своих современников в анабиозе. В общем, я настолько растормошил свое любопытство, что несколько раз даже предпринимал попытки диверсии: один раз, вывернувшись из рук доктора, рванул к двери, но та оказалась заперта (выслушал кучу упреков и заслужил дополнительного человека к охране, потому что в физиокабинете обычно оставалось лишь несколько человек из охраны, которых теперь стало четверо).
Вторую попытку я предпринял более обдуманно: дождался момента, когда дверь открыл один из сотрудников, и, вскочив с кресла на котором у меня брали кровь, оттолкнул попавшихся на моем пути разумных и почти прорвался! Но… Но всегда есть это чертово «НО». Им оказалась железная рука одного из хомуисов, который в подхватил меня в последний момент под живот и вернул на кресло.
Я, конечно, не буду вам рассказывать о скандале и небольшой потасовке с хомуисом, который посмел меня туда не пустить, да еще и удерживал на этом кресле, пока все анализы, которые я более не одобрял, взяли, но если быть с самим собой честным, то от этих самых процедур в лаборатории я отказался, чтобы проучить их за то, что они меня туда не пускают.
В любом случае, наше затянувшееся с Спектроником противостояние, возможно, сыграло решающую роль, и через почти неделю скандалов с ученым, наконец-таки объявился Август, которому, наверное, доложили мое нежелание участвовать в этих экспериментах. А так как я как бы «собственность» не только Августа, но еще и Снорре, Каи и Арна (а лаборатория принадлежит исключительно Августу, то бишь мое сотрудничество только ему и выгодно), и меня охраняют не только хомуисы (которые, судя по всему, не будь рядом со мной мутантов Арна, Снорее и Каи, просто скрутили бы меня и оттащили в лабораторию), но (тут восклицательный знак) Август был повязан договоренностями со своими союзниками, а потому знал, что «обижать» меня было нельзя. Поэтому я и спекулировал своей охраной, как мог, прячась от хомуисов то за спинами арноу, то за спинами мутантов Каи.
