Поэтому ты здесь. Мы еще сами не решили, что с тобой делать, потому что каждое твое слово как взорванный атомный реактор, которое подхватывает общество и интерпретирует его согласно своему больному воображению. Если бы у нас была религия или идеология, или национальные традиции, способные что-то противопоставить тем идеям, которые ты принес, то, может быть, можно было бы что-то пытаться предсказать, но у нас давно нет ни религий, ни наций, а уж тем более национальностей и идеологии. Так что отправляйся спать и подумай над тем, что со всем этим делать.
Я, пошатнувшись, встал со своего места и, не прощаясь, под конвоем двоих хомуисов и людей Арна, вышел из залитой вечерним закатом веранды, в которой талантливый дизайнер привольно расстелил мягкий ковер и расставил удобные кресла и кушетки. Жаль только, что умиротворяющая обстановка не соответствовала тому, о чем мы говорили.
Я шел по длинному коридору с высоким потолком, прислушиваясь к своим гулким шагам. Глаза скользили вдоль золотистых стен со странной мозаикой, на которой змеи, медленно извиваясь вдоль стен, пожирали на своем пути попадающихся на их дороге мутантов: детей, стариков, отбивающихся мужчин с оружием, не щадя никого и продолжая двигаться к заветной цели, которой оказалась прекрасная девушка с мутацией на спине в виде полупрозрачных и надорванных крыльев.
Лицо красавицы исказил ужас при виде застывших мозаичных змей. Одной рукой она зажимала рот, а другой прикрывала завернутого в тряпье младенца, руку которого уже обвила змея, которую несчастная еще не заметила. Заканчивалась мозаика этой сценой у моих дверей, перед которыми я застыл изваянием.
Комментарий к идентификант – паспорт, удостоверяющий личность и гарантирующий права. https://ru.wikipedia.org/wiki/Пирамида_Луны
====== Часть 25 ======
«С волками жить по волчьи выть.»
Народная поговорка
Вода в бассейне уже начала остывать, и мне пришлось прокрутить почти первобытный по современным меркам краник для того, чтобы добавить в нее горячей воды.
— Льюис! — Подал голос один из арноу, приставленный мне в няньки и опекуны вместе с хомуисами.
— Да!!! — Раздраженно откликнулся я, сдерживая желание постучаться лбом об золоченый бортик маленького бассейна, в котором я уже больше часа разглядываю искусно выложенных рыбок.
— С тобой все хорошо? Тебе нельзя так долго находится в такой жаре и влажности!
— Тут не жарко!
— Наши датчики фиксируют сорок один градус по Цельсию. — Не сдавался настырный арноу.
— Я скоро выйду! Елки раздери вас всех! — Вся нега и расслабленность ускользала с каждым новым словом.
— Может, мы поможем тебе в чем-нибудь? Я могу сделать массаж и…
— Нет! Спасибо! — Перебил я сдерживая раздражение.
— Льюис, послушай, сканирование показало…
— Да можете вы просто отъебаться от меня в конец или нет?! — Взвизгнул я, подскакивая со своего места.
Чаша моего терпения успела переполниться еще несколько дней назад. На корабле Арна я почти позабыл, какими навязчивыми могут быть современные разумные, и условия, которые у меня были у Яскера показались мне сказочными по сравнению с той ситуацией, которая сложилась вокруг меня сейчас. Отчасти по моей вине.
На второй день после нашего прибытия в новостной повестке дня главной стала моя так называемая «безопасность». Хотя от кого они тут меня защищать собрались, если этот чудо-лес полностью охраняется? Видимо, от себя.
На самом деле, начался спор, чьи соглядатаи будут ошиваться рядом со мной. Арн настаивал, что мы с его арноу уже сдружились и чуть ли не братья, и мне с ними будет гораздо комфортнее, чем с хомуисами Августа, и мутантами Каи и Снорре, но те, естественно, были не согласны, а я, несмотря на свои чувства к этому разумному, не собирался слепо вверять себя в его руки, учитывая последние события. Потому поддержал Августа, который настаивал на том, что он, как гостеприимный хозяин, организует мне все необходимые условия, и остальные могут не напрягать лишний раз своих подчиненных.
Каи, не стесняясь в выражениях, в лоб сказал, что змее (так они называли Августа во время особо острых перебранок) доверить опеку и охрану Льюиса могут только идиоты.
Идиотов, естественно, после таких слов не оказалось, и поэтому, не успев опомниться, я стал счастливым обладателем восьми охранников — от каждого засранца по двое — и по одному помощнику. Итого двенадцать разумных, ошивавшихся рядом со мной, и это помимо огромного штата ученых, разместившихся на нижних ярусах огромной пирамиды. Вообще, это монументальное здание оказалось огромной лабораторией с множеством подземных помещений (о них я узнал многим позже), в котором было два десятка ученых-медиков, занимавшихся именно мутациями, и я, к своему ужасу, оказался для них долгожданным трофеем.
Меня вытаскивали из постели с раннего утра, требуя все жидкости, которые только могло выделить мое тело, и нетерпеливо дожидаясь, пока я позавтракаю (хотя под присмотром кучи охранников, которых мне приходится теперь использовать, чтобы отбиваться от фанатиков медицины, есть не очень-то и хотелось), тащили на нижний ярус, уверяя, что их аппаратура для физиопроцедур подойдет мне больше, чем та, что стоит в моих апартаментах.
На все процедуры и анализы уходило огромное количество времени, и если бы не охрана вырваться из лаборатории мне, без всяких шуток, было бы в разы сложнее. И тут тоже, как ни странно, меня спасало то, что моя охрана была от разных хозяев, и если хомуисы поддерживали рвение ученых, старались убедить меня, что нужно еще немного задержаться, то разумные Арна и Каи ждали только щелчка, чтобы оттеснить неугодную охрану и увести меня в спальню, в которой теперь вход «оступившимся» хомуисам был временно закрыт.
Эти дурацкие манипуляции с охраной отвлекали меня от все больше нарастающего раздражения по поводу моего пребывания здесь. Первые дни после прибытия эта шайка оппозиции, где каждый делал вид, что просто чисто из одолжения присутствует здесь, просыпаясь после полудня, выясняла отношения до рассвета, заливая в себя алкоголь и устраивая оргии с мутантами разной степени экзотичности.
Если в первый день (меня тогда еще не познакомили с чудесными обитателями нижнего яруса) я не мог уснуть, ломая голову над странными мозаиками в коридоре, который я излазил вдоль и поперек, и выстраивая прогнозы дальнейших глобальных преобразований, то с каждым днем я убеждался, что это будет долгий, муторный процесс с большим количеством буквоедства в законах, задержкой разного рода сделок и договоренностей. В общем, никто не собирался менять струны на скрипке, собирались просто подтянуть колки.
Я не знал, радоваться этому или огорчаться. Планета нуждается в глубоких преобразованиях, но все настолько зыбко и неоднозначно, что не наделать бы еще хуже. Поэтому, поняв, что прям сейчас революции не будет, а будет медленно разворачиваемое противостояние с разного рода диверсиями и покушениями (где главным исполнителем были неплохо сработавшиеся разумные Арна и хомуисы Августа), я решил, что, как и прежде, моей основной рабочей задачей (хоть я сейчас и безработный) будет защита прав, только на этот раз не животных, а мутантов.
Мне давно пора определиться со своей ролью в этих обстоятельствах, выбрать линию поведения и стратегию и дать понять этим четверым, что, раз они тут играют в свою игру, я буду пытаться играть в свою, и раз они в любом случае захотят каким-то образом использовать меня, расплачиваться им придется ответными услугами в преобразовании, в социальной сфере.
Правда, всю эту гениальную стратегию, выдуманную мной, придется непонятно пока каким образом реализовывать, но я был уверен, что моя счастливая звезда, которая меня оставила в момент посадки на чертов корабль, вернется к своим прежним обязанностям.
Выбравшись из воды, я развернул свернутое в рулон полотенце и, подойдя к огромному зеркалу, принялся разглядывать себя.
— Господин, — Снова раздалось из-за двери.
