Однако по дороге вместе со спешащим к Речной деревне лесовичком Мошкарычем Ружинку нагнала новость, из-за которой запись урока, а также ванну и даже какао пришлось отложить до лучших времен.

   8

   - Снеговики? Летом? - крошечные глазки старосты деревни версвина Громзина чуть не вываливались из орбит. Благодаря красноватому оттенку щек он походил на удивленного краба.

   - Целая армия, - подтвердил Мошкарыч. Лесовичок никак не мог отдышаться и нервно отряхивал с правого рукава бархатной куртки невидимую дорожную пыль.

   - Неслыханная демаскировка, - строго выразила общее мнение бабушка Соланс.

   Жизнь в Речной деревне всегда отличалась от привычной большинству людей. Тут царила магия. Понятное дело, стоит вторгнуться в волшебный край реальности со своими заправками, рекламой, офисами, как вся магия тут же будет приватизирована, расфасована и реализована. Потому незримый купол отворота с давних пор покрывал округу. Чтобы отваживать грибников, рыбаков, туристов и прочих дачников. Но никакая защита не скроет от глаз стороннего наблюдателя столь масштабное явление как армия снеговиков.

   Во дворе школы собрались маги Речной деревни, местные жители и преподаватели школы, а также несколько гномов и лесовичков. Те, кому хватило места на скамейках и стульях, сидели, остальные стояли полукругом.

   Администрацию представлял староста деревни версвин Громзин. Директор Волшебной школы Абрисов угрюмо сопел рядом со старостой, оглаживая живот, похожий на обтянутый материей дирижабль. Бабушка Соланс разместилась на обычной табуретке на углу двухэтажного здания школы, скромно сложив руки на клетчатом переднике. Но почему-то возникало ощущение, что именно она руководит собранием.

   Вечерело, маевки зажигали уличные фонари. Дома и дорожки окрашивались золотистым светом. В деревьях плутал теплый июльский ветерок. Низкие серые облака почти полностью скрыли заходящее солнце. На задворках лаяли собаки. С соседнего огорода оглушительно пахло мятой.

   Ружинка поежилась. До начала экстренного собрания девочка едва успела забежать в раздевалку и переодеться в сухое. Платье пришлось сменить на гадкий спортивный костюм с двумя белыми полосочками на рукавах и штанах. В сочетании с котелком на голове образ вышел странноватый.

   Собравшиеся то по очереди, то наперебой предлагали виновных в приключившемся. Источником бед назначали то сумасшедших маевок, похитивших некий древний свиток, то пьяных гномов, раскопавших запретный артефакт.

   - Мазель Сикорская, с пригородного ковена, что у двести двадцатого километра, - заявил вдруг версвин Громзин. Резкий голос старосты отдаленно напоминал похрюкивание.

   - Что Сикорская? - покосилась на версвина бабушка Соланс.

   - Если учесть, что мамзель сия добывала клады, по недосмотру оставленные гномами, при помощи выкорчуй-корня, - Громзин прокашлялся. - Заклинание это, все вы знаете, демаскирует мгновенно. Там же ж силища экая! Так вот она, судя по характеру почерка, и есть та самая создательница снеговиков, - категорично заявил староста.

   Собрание загудело. Раздались голоса, призывавшие отправиться на розыск и устроить судилище без промедления.

   - Никаких расправ, - отрезала бабушка. - Сначала доказательства, потом решим. И для чего это травнице снеговики? Да еще и целая армия?

   - Так ыть известно, - Громзин с презрением ковырнул землю носком ботинка, - летом морозные цветы не добыть, а они в цене. Сикорская роман крутит с вампирчиком. О том русалки сплетничали. А все знают, кровососы - манерные ребята. Такого чтобы удержать, много средств требуется. Вот она и решилась на отчаянные меры. Заморозить, положим, пару гектаров снеговиками, собрать урожай да городским ведьмам продать втридорога.

   - Любопытная версия, но отчего же просто не заморозить? Снеговики-то зачем? - вздохнула бабушка Соланс.

   Громзин в ответ лишь чиркнул бровью, как бы намекая, что жадность способна подтолкнуть к самым необдуманным поступкам.

   Все знали, староста ненавидит травниц. Каждый год окаянные по всей округе выкапывали сладкие корешки. И версвину нечем было полакомиться в полнолуние.

   Тем не менее, бабушка Соланс сочла версию достойной проверки.

   - Сикорская эта три дня тому за повелей-травой отправилась, - заметил лесовичок Добкин. - Стало быть, по берегу старицы сейчас блукает. Я как раз туда собирался. Если, скажем, со мной кто решится, могли бы потолковать с ней.

   - Я могу, - тут же вызвался Громзин.

   - Вы нужны здесь, - торопливо сказала бабушка и пристально посмотрела на Громзина. - Кто-то должен защищать поселок.

   Версвин обреченно вздохнул, демонстрируя одновременно мудрое смирение, тяжесть возложенной ноши и благородную ответственность. Впрочем, если бы он решил изобразить обыкновенную усталость, выражение лица вышло бы точно таким же.

   - Да не травница то, - проскрипела старая учительница призывания Магма Хасановна Зейнабс. Ветхое сизое платье ее походило на спутанные клочья огромной паутины, а в дырявой шляпе и вправду то и дело пробегал паучок-другой. - Это вовсе кикиморки неположенной магией баловались. А как наворотили, так обратно развеять не смогли. Найти проказниц и отшлепать, всего и делов-то.

   - Это по части ковена, - бабушка вопросительно взглянула на Буревейлу. Та просияла.

   - Я займусь незамедлительно. Сгоняю, поговорю, выясню.

   Не дожидаясь инструкций, Буревейла тучным коричневым облаком устремилась в сторону школьного гаража.

   - Только думается мне, все это ложные следы, - пробасил директор школы Абрисов. - Слишком уж мощная магия для кикиморок и травницы.

   Толпа снова загудела, теперь ропот был не возмущенным, а испуганным. Все помнили о портале в Инферно, из которого пять лет назад лился на вольные просторы приречных выгонов поток нечисти. Насилу заткнули.