* * *

Утро выдалось необыкновенным. За ночь небо очистилось от затяжных туч, и непоседливое солнышко забралось тёплыми лучиками в постель к девушке, которая лежала на спине, разметав волосы по белоснежной подушке.

Она проснулась. Потянулась, зевнула и… улыбнулась. В первый раз, как ей показалось за много-много лет, хотя, конечно, это было не так. В тот же момент к ней пришло чувство лёгкости, которое обычно теряется в будничности бытия. Ей никуда не надо было спешить, не надо было напрягаться в ожидании недовольного ворчания, раздающегося из-за тонкой перегородки, разделяющей одну не большую комнату. В конце концов, ей не надо было беспокоиться, где взять деньги на то, чтобы просуществовать ещё несколько дней, хотя… Ведь гостеприимство этого доброго человека не безгранично.

Но всё это потом, потом. А сейчас ей очень хорошо, и первое весеннее солнышко ласкает её лицо, маленькую обнажённую грудь и переливается в волосах.

Ей вспомнилось, как вчера они дошли до дома артиста, все втроём поднялись на лифте на пятый этаж, как хозяин Норда без слов показал ей комнату, в которой, несмотря на видимое запустение, было довольно уютно. Затем он напоил её вкуснейшим коктейлем, рецепта которого она не знала, и отправил спать.

Анализируя произошедшее с ней вчера, девушка понимала, что приютивший её человек замкнут и неразговорчив, а дать волю языку его принудила сложившаяся чрезвычайная обстановка.

Внезапно ей захотелось сделать ему что-то очень приятное. С этой мыслью она вышла из комнаты и прошла на кухню. Она открыла холодильник и изумилась, потому что в нём не было ничего съестного, кроме различных напитков, да наполовину опорожнённой упаковки сосисок. По всей видимости, хозяин этой квартиры кроме коктейлей делать ничего не умел… или не хотел.

Девушка на цыпочках, стараясь не разбудить спящих, стала обходить кухню в поисках продуктов, но не нашла даже кофе. В это время в коридоре послышались шаги. Не человеческие. В кухню вошёл заспанный Норд. Спросонок он махал хвостом и поглядывал на девушку.

– Есть хочешь? – шёпотом спросила она.

Норд склонил голову на бок, отчего стал довольно смешным, и девушке пришлось потрудиться, чтобы не засмеяться.

– Я тоже не очень, – сказала девушка, – но вот думаю, что кофе нам не помешает. Ты покажешь мне, где у вас тут магазин поблизости?

Норд зевнул, развернулся и пошёл к двери. Девушка проверила свой кошелёк. Конечно, в нём были лишь жалкие гроши, но на средненький кофе хватит. С такими мыслями она вышла из гостеприимной квартиры.

Всю дорогу до магазина и обратно она не уставала удивляться уму пса. Тот привёл её к магазину самым коротким путём, но внутрь не пошёл, а с явным неудовольствием уставился на табличку:

«Вход с собаками запрещён!».

Никаких особенных происшествий этот поход не принёс, и через десять минут девушка с собакой вернулись.

Девушка сразу же принялась варить кофе, а Норд развалился посередине кухни и стал внимательно следить за её действиями.

* * *

Он проснулся от запаха, который не то чтобы забыл, а который был необычен в этом месте и в это время. Это был запах свежесваренного кофе. Он улыбнулся, и тот час же осёкся.

Артист не спал большую часть ночи, размышляя о случившемся накануне. Он принял для себя несколько решений, одним из которых было: ни в коем случае не идти на сближение с девушкой. По крайней мере, пока. Он же её совсем не знает, да и познакомились они (а познакомились ли вообще?) при обстоятельствах, не слишком подходящих для начала серьёзных отношений, или даже мимолётного романа. Это значило, что он не должен отвечать её заигрывания, и отклонять все попытки ухаживать за ним. Вот, например, этот кофе.

Он оделся и вышел на кухню. Там худенькая, но очень энергичная девушка суетилась у плиты. Со спины ей нельзя было дать и шестнадцати лет, но когда она обернулась на его шаги, он увидел в её лице отпечаток многочисленных потрясений, которые придали выражение мудрости её глазам, что присуще более зрелым людям.

– Привет, – сказала она и потупила взгляд.

В который раз между ними повисла тишина. Норд пристально наблюдал за этой мизансценой. Уже в этот момент пёс знал, что произойдёт дальше, но он надеялся, что человеческая глупость всё же имеет границы.

Артист молчал. Он даже не смотрел на девушку. Его взгляд скользил сквозь оконное стекло, на улицу, через дорогу, за дома – куда-то далеко-далеко, где он, верно, увидел что-то недоступное простому смертному.

– А я тут кофе приготовила, – едва дыша от волнения, вымолвила девушка.

Хозяин пса вдруг ожил и посмотрел на неё исподлобья.

– Я не пью кофе, – сказал он. – От него желтеют зубы, а в моей работе это недопустимо.

Девушка дёрнулась, как от пощёчины.

Артист подошёл к холодильнику, вынул какую-то коробочку и залпом её осушил.

– Вот и позавтракали, – сказал он, чуть подумав. – А ты присаживайся, – нам надо поговорить.

– О чём?

– Ну, во-первых, как тебя зовут?

Снова пауза.

– Дело в том, – начала она, но поняла, что у неё пересохло в горле, а потому налила себе кофе, сделала маленький глоток и продолжила: – Дело в том, что меня уже так давно не называли по имени, что я и забыла, как оно звучит. – В её голосе звучали боль, горечь и обида, то ли на то, что артист отказался выпить кофе, купленный на её последние средства и являющийся её благодарностью ему, то ли на что-то другое.

– Я всё понял, – сказал хозяин Норда. – В таком случае я буду называть тебя Афродитой, идёт?

– Идёт.

– Во-вторых, если тебе действительно негде жить, то оставайся у меня, но… Но ты же порядочная девушка, и тебе будет неприемлемо жить за мой счёт, поэтому я дам тебе работу, за которую будешь получать деньги.

– Что это за работа?

– Будешь моей домохозяйкой. – С этими словами артист встал со стула, вышел в прихожую, надел пальто, ботинки и шляпу, и уже выходя, добавил: – Меня можешь звать просто Арти. Деньги в гостиной на столе. Приготовь чего-нибудь поесть к вечеру, пожалуйста.

Какие глупые всё же эти люди. Если честно, то с моей собачьей точки зрения они все просто помешанные. Очень уж часто вместо того, чтобы идти кратчайшим и удобнейшим путём, они выкидывают такие фортели, что хоть стой, хоть падай. У нас всё гораздо проще.

С той поры, как в нашем доме появилась эта девушка – Афродита, моего хозяина словно подменили. Он даже со мной стал замкнутый и хмурый. Внутренне я понимал, что его гнетёт, но понять причину того, почему это нельзя разрешить, я не мог. Всё упиралось в чувства, неподвластные моему разуму.

Я в свою очередь, как мог, пытался сблизить этих двух людей, но у меня, если честно, ничего не получалось. Они были даже более чужды друг другу, чем в тот вечер, когда встретились. Это меня удручало, но я не вешал нос.

Самое точное определение прошедшего месяца будет, как тягуче-постылый. Иной раз мне казалось, что всё вот-вот наладится, но на следующее утро всё становилось по-старому. Я уже был не рад тому, что обратил внимание своего хозяина на Афродиту. Он стал гораздо меньше времени проводить со мной, и всё больше уединялся в своём кабинете, куда даже меня не впускал, и что-то там делал долгие и унылые часы.

Но положительный момент всё-таки был. Спустя пару дней после того, как у нас поселилась Афродита, в квартире обнаружилась кристальная чистота, о существовании которой я даже и не подозревал. Единственное место, до которого не дотянулась её прелестная рука – был кабинет хозяина.

К тому же я теперь не сидел целыми днями один, а был вместе с очень соблазнительной девушкой. Хоть мне, как представителю другого животного вида и тяжело разбираться в человеческой привлекательности, мне почему-то казалось, что она очень аппетитная. Иногда я даже забывался… Впрочем, история не об этом, а совсем о другом.

В один из вечеров, ознаменовавшихся весьма тёплой погодой и весёлыми бойкими ручейками, мой хозяин пришёл в приподнятом настроении, и я сразу понял, что этот вечер будет отличным от всех остальных, возможно, вообще единственным в своём роде. Я не ошибся. Единственное, что помешало полноценному празднику, было плохое настроение Афродиты. Оно у неё с утра не задалось; по всей видимости, приснился дурной сон. И целый день она была, как варёная, а под вечер совсем раскисла, только я всё пытался поддержать её.