Случайно находившийся недалеко от места взрыва квартальный обходчик6 Кузьма Парамонов предпринял энергичные меры по предотвращению дальнейшего распространения возникшего пожара, доложив позже по всей форме о случившемся своему начальству.

Разбитый и местами оплавленный валун обнаружила утром прогуливающаяся поблизости от своей дачи чета петербуржских обывателей Белецких в компании с известным немецким натуралистом Штерном, срочно давшим по телеграфу короткую заметку о странном случае в одну из столичных газет.

РСФСР

Москва

Лубянка

сентябрь 1925 года

– Ладно, по специалистам и персоналу экспедиции определились, – подвел итог Феликс Эдмундович Дзержинский и спросил собравшихся. – А кого пошлем из оперативников?

– Старшим из них предлагаю послать Якова Блюмкина, – высказался начальник специального отдела ОГПУ Глеб Бокий и, видя смущение своих собеседников, сказал. – А чего? Энергичный и расторопный чекист, владеет нужными языками….

– Он же авантюрист! – возразил ему заместитель Дзержинского Менжинский. – И попал в ВЧК только благодаря поддержке Троцкого! У него двоюродный брат матерый английский шпион Сидней Рейли! Куда только смотрит Коллегия ОГПУ!

В 20-х годах в государственных и партийных органах, как и в спецслужбе молодой республики Советов, хватало еще левых эсеров и тайных сторонников мелкобуржуазных взглядов. Потому у Блюмкина и были покровители, спасшие его от неминуемого трибунала и расстрела после осуществленного им убийства в 1918 году германского посла Мирбаха. Они же закрывали глаза и на его сомнительные родственные связи, помогая Якову расти далее по служебной лестнице. На данный момент этот человек служил в научной лаборатории ОГПУ в Краскове, которая подчинялась Глебу Бокию и занималась изучением паранормальных явлений: мистикой, передачей мыслей на расстояние, наследием технологий древних цивилизации. И конечно, как никто другой непосредственный руководитель Блюмкина был заинтересован в том, чтобы его протеже возглавил секретную экспедицию по их проблематике.

Беседа проходила в кабинете Председателя Объединенного государственного политического управления при Совете народных комиссаров СССР в бывшем здании страхового общества «Россия» на Лубянской площади.

– Вот и хорошо, что есть, – хитро улыбнувшись, продолжил Бокий. – Подходы к Тибету контролируются англичанами по договоренности с Далай-ламой. Без их согласия нам будет тяжело проникнуть туда. Но у нас есть приглашение посетить Лхасу, присланное тамошними ламами еще Ленину. Люди Ротшильда и Рокфеллера тоже хотели бы побывать там, но у них нет такого приглашения. И то, что Блюмкин протеже Лейбы Троцкого, ставленника этих семейных кланов, также играет нам на руку. Он является фигурой, устраивающей все стороны в этой непростой партии, на кону которой возможные дивиденды от обладания технологиями и мощным оружием древних цивилизаций.

– А от возможных необдуманных шагов пламенного орла революции Блюмкина вовремя остановят другие наши надежные товарищи, – усмехнувшись, добавил Дзержинский, заканчивая совещание. – Заодно и присмотрят там за ним.

Через два месяца отряд специальной экспедиции ОГПУ в количестве десяти человек при наличии автомобильного транспорта под прикрытием геолого-географичес-кой партии СССР выступил из Оренбурга в направлении Кашкар к советско-китайской границе.

Северная Норвегия

губерния Нурланн

окрестности Уфут-фьорда

сентябрь 1882 года

Вылетев на лесную поляну, Ингмар Ларсен по инерции кубарем закатился в заросли кустарника. Выбравшись оттуда ученый с удивлением уставился на здоровенные ели, возвышавшиеся перед ним, задумчиво ощупывая оцарапанную веткой щеку и напряженно размышляя.

Солнце клонилось к закату. Небо было ясным, но почему-то чувствовался холод, его ощутимо потряхивало.

Проверив наличие рюкзака за спиной, он достал компас и карту, пытаясь сориентироваться. Взяв нужное направление, норвежец отправился по еле видневшейся среди пожухлой травы тропе к возвышавшимся впереди двум каменным грядам с выходами скальных пород на поверхность. Пройдя около десяти километров, естествоиспытатель стал узнавать окружавшую его местность. Через час уже в темноте он добрался до берега Уфут-Фьорда, где Ларсена должна была ждать шхуна, с которой Ингмар прибыл сюда от рыбацкой коммуны Балланген. Но судна на месте не оказалось, видно лопнуло терпение у ее капитана ждать припозднившегося пассажира.

Ученый начал мерзнуть, забыв прихватить с собой в поход теплый свитер. Такие заморозки тут в горах по ночам были не редкость и молодой человек первым делом, как его учил старый Гертруд Вааге, нарвал под деревьями сухой травы, напихав ее в рукава и за пазуху штормовки. Стало покалывать, зато он немного согрелся. Насобирав при свете зажженного факела в подлеске хвороста и толстых сучьев валежника естествоиспытатель развел на берегу костер, соорудив рядом с ним ложе из срезанных еловых веток.

Съев остатки провизии, что имелась с собой, и, подложив под голову рюкзак, он сразу уснул без сновидений, просыпаясь пару раз и подкидывая древесину в огонь. Жар углей, потрескивание смолы валежника, крупные мерцающие звезды на ночном небе, бормотание какой-то лесной птицы, ворочавшейся в ветвях над головой, создавали уют, иллюзию защищенности и умиротворения….

– Господин Ларсен, где вы пропадали? Мы вас ищем уже целый месяц! – разбудил ничего не соображавшего спросонья Ингмара полицейский чин из городской управы, одетый в темный сюртук и фуражку, подошедший ранним утром к почивавшему ученому вместе с другими сопровождавшего его незнакомыми людьми. – Вы заблудились в пещерах? Рыбаки с Баллангена сказали мне, что вполне могли там заплутать.

Он оглядел разыскиваемого, имевшего аккуратную бородку.

– Да, так оно и было, – протерев глаза и подавляя зевоту, ответил молодой человек, поднявшись и приводя себя в порядок, решивший придерживаться версии пришедших до выяснения подробностей неожиданной встречи.

– С коммуны, расположенной напротив, заметили одинокий свет вашего костра и сообщили нам, вот мы и прибыли, – присев на ближайший валун заметил наблюдательный чиновник и добавил. – Хотя вы совсем не выглядите на пробывшего без еды под землей столь долгий срок человека. Мы за это время с жителями Баллангена и моими подчиненными обшарили все здешние окрестности, но вас не обнаружили. Вы в каком подземелье были?

Подошли рыбаки со шхуны.

– Отсюда далеко, – неопределенно ответил естествоиспытатель.

– А что это вы, позвольте мне полюбопытствовать, в тех подземельях искали? – поинтересовался полицейский офицер и бросил взгляд на рюкзак нашедшегося. – На поиски золота, добычу драгоценных камней, требуется специальное разрешение от властей.

– Я не занимаюсь изысканиями подобного рода, – сообщил ему тот. – Меня интересуют вопросы геоморфизма пород, из которых состоят наши горы. Вот, пожалуйста, посмотрите.

Ларсен вывалил под ноги городскому чиновнику, рассеянно выслушавшему его научную абракадабру, нехитрое содержимое своего рюкзака, где главным предметом была пустая кубышка из темно-зеленого стекла.

Присутствующие затушили угли полупотухшего костра и пройдя к ожидавшей их шхуне поднялись на ее борт. Вскоре Ингмар оказался в коммуне Балланген и затем вместе с полицейским проехал в Нарвик, чтобы засвидетельствовать свои показания под протокол в городской управе. Все списали на странность и рассеянность молодого ученого, пренебрегшего элементарными мерами предосторожности в своих вылазках на природу.

Благополучно вернувшийся в родительский особняк естествоиспытатель проанализировал случившееся с ним. Он сразу же после своего приземления в кусты на поляне от толчка тролля в пещере сообразил, что пролетел через пространственно-временной портал, о котором читал в средневековом манускрипте некоего Фридриха Проциуса, переданном ему в наследство старым Гертрудом Вааге.