Внизу Малфоя ждала прекрасная картина — Гермиона в шелковой пижаме состоящей из майки и коротких шорт, которые открывали прекрасный вид на стройные ноги, растянулась на подоконнике. Ее глаза были прикрыты, а ресницы беспокойно подрагивали. Распущенные волосы спадали на плечи, а пробор был сбит. Интересно, а она тоже только проснулась? Хмыкнув, Драко приблизился, разглядывая ее. Видимо, девушка была погружена в свои мысли, потому что даже не заметила его присутствия. Одна непокорная прядка упала ей на лицо и лезла в глаза. Слизеринец не удержался, и заправил ее за ухо Гермионе. Вздрогнув, она распахнула свои большие карие глаза и удивленно уставилась на него. Малфой усмехнулся, понимая, что снова застал ее врасплох.
— Доброе утро, — хмыкнул он, продолжая разглядывать красивое лицо, задерживая взгляд на губах. На вид, они были все такими же мягкими, как вчера…
— Держи, — Грейнджер протянула ему флакончик с зельем, которые парень не заметил до этого, — паршиво выглядишь.
— Отравить думаешь? — усмехнулся Малфой, открывая емкость.
— Мечтай, — фыркнула Гермиона.
Только сейчас она заметила на его руке метку. Почему-то раньше она не бросалась ей в глаза. Черные череп, из которого извиваясь выползала змея стал блеклым и будто расплылся. Это Малфой выводил со своей кожи рисунок, или это влияние времени? Видимо, гриффиндорка слишком долго смотрела на узор, потому что парень заметил и усмехнулся, опустошив флакон:
— Я пытаюсь вывести ее. Сходит медленно, но это лучше, чем ничего.
— Больно? — почему-то ей правда было интересно.
— Раз в месяц я выжигаю ее, — пожал плечами Драко, не замечая ее удивленно распахнутых глаз. — Я ухожу, но вернусь вечером, — зачем-то бросил он, уже разворачиваясь. Если бы сегодня был другой день, он обязательно помучал бы ее колкостями и намеками, но не сегодня…
— Куда идешь? Мне опять придется прикрывать тебя? — фыркнула Гермиона, соскакивая с подоконника.
— Хочешь, пошли со мной. Я покажу тебе кое-что, — идея пришла неожиданно, но верно. Там и правда было то, что он мог ей показать.
— Мне стоит опасаться? — скрестив руки на груди совершенно серьезно спросила Грейнджер.
— Нет, но оденься потеплее, — посоветовал Драко, уже закрывая дверь своей комнаты.
Гермиона так и осталась стоять в гостиной. Почему Малфой был так уверен, что она согласится пойти с ним? И что он хотел ей показать?! Недовольно фыркнув, гриффиндорка пошла переодеваться. Остановив выбор на темных джинсах, свитере и черном пальто, она быстро натянула одежду и вернулась в гостиную. Оказалось, что Малфой уже был там. Стоял у окна и смотрел в пустоту. На его лице не было никаких эмоций, пустота, будто он холодное каменное изваяние. Невольно Гермиона подумала, что на деле он не такой и холодный. У него было теплое тело и горячие губы, которые она целовала вчера…
Будто почувствовав ее присутствие, Драко дернулся и повернулся. В серые глаза медленно начала возвращаться жизнь. Войдя в камин, он предложил ей руку помощи, а потом совсем тихо произнес что-то, все еще крепко держа ладонь девушки своими похолодевшими длинными пальцами. Их закрутило, а потом они оказались в каком-то старом доме. Отряхнув пальто, Малфой вышел из камина, помогая Гермионе. Девушка ничего не спрашивала, просто шла за ним. Выйдя из затхлого здания, которое было готово рухнуть в любой момент, они оказались на пустой серой улице. Ветер бесстрастно гонял сухие осенние листья, а тяжелые серые облака заволокли небо.
Дойдя до низкой калитки, Драко толкнул ее вперед. Петли отозвались противным визгом. Видимо, этим проход редко пользовались. Когда густые кусты отступили, девушка нервно сглотнула. Они были на кладбище. Ровные ряды могил и невысоких склепов. Малфой уверенно шел вперед, не обращая внимания ни на что вокруг. Гермиона еле поспевала за ним, боясь остаться в этом жутком месте в одиночестве. Холод настойчиво залезал под одежду, пробирая до костей, а все эмоции пожирала тоска, как если бы рядом блуждали дементоры.
Наконец слизеринец замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Перед ним стояла мраморная статуя в которой гриффиндорка узнала Нарциссу. Женщина сидела на небольшом пуфике, а ее руки, в которых лежала увядшая белая роза, были сложены на коленях. Волосы завитые локонами, спускались на плечи и спину. Работа была настолько искусной, что казалось, будто подол платья Леди Малфой вот-вот зашевелится, подчиняясь порывам ветра. Драко молча стоял, смотря на лицо матери, а Гермиона боялась подойти ближе. Зачем он позвал ее с собой, что хотел показать? Девушке вдруг стало неловко, захотелось уйти, оставить Малфоя наедине с матерью. Сейчас они были так похожи: два изваяния, но лишь один изредка дышал. Вдруг он дернулся. Сняв кожаные перчатки, Драко достал палочку и, подняв с земли небольшой камень, превратил его в белую розу. Забрав увядший цветок, слизеринец положил новый.
— Год и три месяца, — осипшим голосом сказал он, снова надевая перчатки. — Я прихожу каждый месяц в один и тот же день…
— Мне жаль. Ты любил ее… — Гермиона говорила искренне. Она прекрасно помнила, что чувствовал слизеринец…
— Любил, — как-то отчужденно согласился Малфой.
— Зачем ты привел меня? — все-таки решилась задать тревоживший ее вопрос Грейнджер. — Меня не должно здесь быть.
— Ты чем-то напоминаешь ее. Мама была такой же, пока отец не сломал ее… — рассуждал вслух Драко, смотря на лицо статуи.
— Почему роза?
— Она любила их. До войны мама сама расставляла цветы по всему дому, а днем читала в розалии, за которым сама ухаживала. Ни один эльф не смел прикасаться к цветам… — парень шумно выдохнул и опустил глаза, будто ему было больно смотреть на мать. — Я позвал тебя не для этого, — как-то грубо бросил он, делая шаг назад от могилы матери. — Пошли.
Не оборачиваясь, он пошел дальше. Драко все еще чувствовал вину за смерть Нарциссы. Ему казалось, что это он виноват: не досмотрел, был не слишком внимателен, уделял мало времени. Конечно, головой слизеринец понимал, что его вины здесь нет, но гадкий голос нашептывал ему эти мысли, когда остальное уходило на второй план. Сейчас он был признателен Гермионе за то, что она не расспрашивает его, не трогает, а просто послушно идет следом. Интересно, она настолько доверяет ему, или это все хваленая гриффиндорская бравада вместе с силой рода?
========== Глава 19 ==========
Наконец, они остановились перед очередным массивным памятником из белого мрамора. Могила казалась заброшенной: заросла сорняком, камень потемнел, увядших цветов не было и в помине. Из мрамора были высечены две фигуры — мужчина и женщина. Они смотрели куда-то вдаль, держась за руки. У женщины были длинные, почти до пояса, волнистые волосы и тонкие черты лица. Она была одета в красивое платье в пол. Мужчина казался строгим и сдержанным, а его костюм был идеально посажен на крепкой фигуре.
Драко чуть подтолкнул девушку вперед. Ноги ее почему-то не слушались, а сердце бешено колотилось в груди. Сделав несколько шагов, гриффиндорка остановилась в нерешительности. Она не понимала, зачем Малфой привел ее сюда, что хочет показать? Опустив глаза, Гермиона прочитала надпись: «Лорен и Валериан Сейвэнд». Сердце остановилось, ухнув куда-то вниз, а колени подкосились. Ее родители. Девушка даже не почувствовала боли, когда упала на колени перед самым основанием статуи. Казалось холодный ветер проник в самое ее сердце, разрывая его на куски. Она ведь не знала их, почему же тогда так больно видеть даты? Глаза начали болеть, будто их резали бритвой, а потом по щекам побежали какие-то горячие дорожки. Слезы. Она опять плакала…
Дрожащей рукой, Гермиона потянулась к камню на котором были высечены имена. Обледеневшими пальцами, она провела по ложбинкам, вырисовывая буквы. Лорен и Валериан… Так их звали. А ведь она даже не удосужилась узнать их имен! От осознания того, что у нее под ногами лежат тела родных родителей, стало только хуже. Гермионе хотелось кричать, но она могла только прижать руки к груди и открыть рот в немом вопле. Крик так и не вырвался из ее горла, из-за чего стало только хуже. Слезы больно обжигали щеки и драли глаза. Гриффиндорка уже забыла где она и с кем. Осталась только неописуемая, неоправданная боль. Она не знала их, но будто только что потеряла, прожив всю жизнь.
