— Кто еще знает? — у гриффиндорки надломился голос и она нервно сглотнула.
— Только я, — отчеканил Забини, откидываясь на спинку и расстегивая верхнюю пуговицу белой рубашки. Здесь было чертовски душно.
— Информация не покинет эту комнату, — сухо заключила Гермиона, собирая документы. — Ты меня понял? — она даже не повысила голоса, но были слышны те нотки металла, от которых кровь стынет в жилах.
— Ты скроешь это? — больше из любопытства спросил Блейз. — Грейнджер, — он усмехнулся, произнося ее фамилию, — ты чистокровная. У тебя древний род. Ты хоть представляешь, что это значит?!
— Молчи, — зашипела девушка, вскакивая с места. — Вся моя карьера, вся жизнь, — и она опять шипела. Не срывалась на крик, но от этого было только страшнее, — построены на истории о бедной, но умненькой магглорожденной ведьмочке, которая прогрызала себе путь.
— Это все равно всплывет, — спокойно покачал головой итальянец, будто она не пыталась убить его взглядом. — Разберись с этим, пока не пронюхали репортеры.
На секунду Гермиона замерла, а потом выругалась сквозь зубы и достала пачку сигарет. Кинув их на стол, она закурила и снова села на место. Даже не спрашивая разрешения, Блейз взял сигарету из ее пачки и повторил ее действия. Две минуты царило молчание. Они просто сидели и курили. В комнате повисла удушливая сизая дымка.
— С каких пор ты куришь? — вдруг спросил слизеринец. Он не мог не заметить, как сильно она изменилась за эти годы.
— Война, — только и ответила брюнетка, в упор смотря на папку.
— Я ничего не скажу, — он поднялся с места, затушив окурок о край стола, — но тебе стоит придумать, что делать дальше.
Больше Забини ничего не сказал. Просто вышел из комнаты, оставляя ее в одиночестве. Грейнджер смотрела на треклятую папку, стиснув зубы. Сколько лет… Сколько лет она терпела унижения из-за того, кто ее родители, какая кровь течет в ее жилах. Невольно девушка потянулась к левому предплечью, где кинжалом было вырезано «грязнокровка». Гермиона подняла рукав мантии и провела пальцами по шрамам, а потом истерично рассмеялась. Мерлин, Лестрейндж сейчас в гробу переворачивается! Немыслимо! Она — Гермиона Грейнджер — чистокровная волшебница из рода Сейвэнд! Девушка успокоилась так же быстро, как и залилась смехом. Хмыкнув, она взяла документы и трансгрессировала.
***
Минерва МакГонагалл сидела в своем кабинете и с недовольством смотрела на письмо из Министерства. Альбус Дамблдор, заключенный в портретную раму, лукаво улыбался, поглядывая на старую подругу поверх очков полумесяцев. Пожилая женщина походила на ребенка, которого заставляли принимать невкусное лекарство. Даже Северус Снейп на противоположной стене позволил себе холодную усмешку.
— И как они себе это представляют?! — всплеснула руками пожилая ведьма.
— О, уверяю тебя, Минерва, во всех красках, как и я! — улыбнулся Дамблдор.
— От Хогвартса ничего не останется, — Директор строго посмотрела на покойного друга. — Они просто не согласятся.
— Минерва, я вам поражаюсь, — фыркнул Снейп. — Просто не говорите им всего!
— Северус! — вскинулась женщина, а потом задумалась. Она не могла не выполнить приказ Министерства. — Возможно, вы правы, но, когда они явятся…
— Вот тогда мы и будем переживать о целости Хогвартса, — голубые глаза Дамблдора тепло посмотрели на МакГонагалл.
Минерва пробормотала что-то, но кивнула и принялась писать письмо. Ее покойные коллеги были правы. Она просто не могла отказать Кингсли, а с этими… Потом разберется. В конце концов, они уже не дети. МакГонагалл на это очень надеялась.
Хогвартс был отстроен за то несчастное лето после битвы, и уже в сентябре ученики вновь вернулись в старые стены замка, принося с собой жизнь. Два года бывший декан Гриффиндора была Директором, но все еще советовалась с Альбусом и Северусом. Ей их не хватало. Улыбающийся Дамблдор, мудрый, рассудительный и холодный Снейп с его развевающейся мантией.
Перо в руке пожилой женщины немного скрипело от напряжения, но вскоре оба письма были готовы. Пробежав по тексту глазами еще раз, Минерва удовлетворенно кивнула, а потом отправила один из пергаментов с птицей. Второй она хотела отдать лично в руки. Маленькой местью станет то, что при разговоре Кингсли будет присутствовать лично.
***
Драко отбросил ключи и, скинув пальто, двинулся в гостиную. Он устал, был вымотан и ужасно хотел спать. Эта квартира в центре Лондона стала его убежищем от всего мира. Малфой-мэнор был уничтожен, но слизеринца это не особо волновало. Он ненавидел этот особняк. Каждая комната приносила ему омерзительные воспоминания прошлого. Эти два года он работал не поднимая головы, чтобы восстановить свое имя. Как его не посадили в Азкабан, Драко так и не понял. Отец, кажется, все еще гниет там, но сознание его давно пошатнулось. Так ему говорили. Сам он ни разу не навещал Люциуса. Что же до матери… Драко грустно улыбнулся, смотря в огонь камина. Зачем она это сделала? Молодой человек до сих пор не мог этого понять. Она покончила с собой полтора года назад. Бессмысленная, глупая, никому не нужная смерть его матери даже не принесла ему еще большей боли. Нарцисса и так последние месяцы своей жизни перестала быть собой. Она увядала на глазах…
Из мыслей Малфоя вырвал настойчивый стук в окно. Драко повернулся и нахмурился. Сова была ему не знакома. Пересечь комнату, открыть окно, забрать конверт и сесть на место. Вдруг по телу пробежала мелкая дрожь. Этот герб. Он узнает его из тысячи других — Хогвартс. Не дрогнувшими длинными тонкими пальцами он сломал печать и прочитал письмо:
«Мистер Малфой,
По приказу Министерства магии, настоятельно прошу вас принять мое предложение стать учителем Защиты от темных искусств в Хогвартсе. Ответ прошу прислать в течении трех дней. В случае согласия, жду вас в школе 1 сентября.
Директор школы чародейства и волшебства Хогвартса
Минерва МакГонагалл»
— Старая ведьма, — прошипел Драко, смяв письмо.
Он устало потел глаза, а потом опять начал вглядываться в пламя. Он хотел ответить «нет». Мечтал об этом, но не мог. «По приказу Министерства магии» — вердикт. Это письмо — скорее уважительный жест, чем приглашение. Если он откажется… Он не откажется. Увы. Покачав головой, Малфой взял в руки перо и пергамент, а потом написал только одно слово: «Да» — и кинул его в вспыхнувшее зеленым пламя камина. Выбора у него все равно нет.
========== Глава 3 ==========
— Нет! — Гермиона встала и подошла к окну, оставляя большое кожаное кресло позади.
— Гермиона, просто подумай об этом, — ласково сказала Минерва.
— Профессор, со всем уважением, — начала девушка, но ее прервал Министр магии:
— Мисс Грейнджер, вы не потеряете работу. Будете совмещать, как когда-то совмещал все свои должности покойный Дамблдор, — Кингсли мягко улыбнулся. — У вас будет коллега, который сможет подменять вас, — Минерва нервно сглотнула, но промолчала.
— Ну конечно, — гриффиндорка криво усмехнулась. — Тогда вам стоит знать еще кое-что. Недавно в Министерстве у всех брали анализ крови, — лица Директора и Министра напряглись. — Прошу. Мой результат, — Гермиона с каким-то извращенным удовольствием наблюдала за тем, как МакГонагалл и Кингсли читают документы. Сама девушка закурила, выпуская маленькие облачка дыма. — Я не могу покинуть свой пост, — подвела итог Грейнджер через несколько минут молчания.
Повисла тишина. Министр смотрел в документы, а Директор куда-то в пустоту. Они явно что-то обдумывали, и это не могло не нервировать девушку. Тишина угнетала, а в ушах появился этот омерзительный, еле слышный писк, который появляется от сильного напряжения. Казалось, присмотрись и увидишь в воздухе маленькие искорки тока.
Фыркнув, Гермиона отвернулась к окну. Пока эти двое думали, она сама погрузилась в воспоминания о том вечере. Ужасно устав на работе, гриффиндорка вернулась домой только к одиннадцати. Там ее ждал Рон. Такой родной и привычный, но что-то было не так. Она поняла это, как только увидела большой чемодан в прихожей. Сам Уизли сидел в кресле и смотрел в огонь. Языки пламени с жадностью поглощали поленья, которые недовольно потрескивали и, казалось, скулили от неистового жара. Не было никаких скандалов или истерик. Он просто сказал, что уходит, а она не держала. Их отношения зашли в тупик. Оба прекрасно знали, что никакой любви у них не было, просто цеплялись за то, что осталось после войны, за что-то обыденное, привычное. Гермиона тогда не смогла уснуть. Всю ночь девушка просидела у камина с сигаретой в руках. Она пыталась понять, в какой момент все пошло не по плану. Несколько раз Грейнджер истерично смеялась, понимая всю глупость своих действий, а потом снова затихала, погружаясь в размышления. За все это время она не проронила ни единой слезинки.
