«…Самое удивительное, что, чем хуже было волшебнику, тем лучше становилось цветку. Растение питалось жизненной энергией, распускало бутоны, цвело всё больше и больше…»

«…На сегодняшний день лекарства не существует.»

На следующей странице начиналась статья о другом растении, а мир Лиры вновь перевернулся с ног на голову.

Почему кто-то решил истребить весь род Слинт? Что же такого сделала её семья? И чем она заслужила быть проклятой?

Что ж, пора раскрыть все тайны.

Взгляд пал на столик, заваленный бумагами отца. Ли резко смахнула ненужные бумажки, находясь на грани истерики. Вопросы разрывали голову, раздражая тем, что на них не было ответов. На дубовой поверхности остались только цветок, часы, странная книжку, запертая на замок, и ключ.

Она взяла в руки часы и ключ. Всё так просто? Губы исказила усмешка, потому что после всего узнанного казалось, что сейчас случится ещё что-нибудь. Но Лира просто вставила в ключ в замок и прокрутила его. Небольшая дверца заскрипела и открылась. Тут же стали видны пожелтевшие бумажки, сложенные в несколько оборотов. На них был написан получатель.

«Моей дочери. Когда она всё узнает.»

«Ты всегда любила смотреть на эти часы, когда была малюткой. Конечно, позже стали больше интересы куклы, чем старые часы. И, раз эти строки дошли до тебя, моя маленькая дочь догадалась обо всём. Я никогда не сомневался в тебе.

И сейчас мне нужно извиниться перед тобой, малышка. За всё, что случилось и ещё случится с тобой по моей вине. Однако назад ничего не воротишь, и, если с мамой и Никлаусом что-то произошло, нужно внимательно послушать меня.

Сейчас тебе грозит смерть. Как последняя из своего рода, ты представляешь опасность для Волан-де-Морта. Я имел неосторожность копнуть слишком далеко и перейти ему дорогу. А значит, что он постарается уничтожить нашу семью. Будь начеку.

Я виноват во многом, в том числе и в твоих кошмара, милая. Когда ты увидела, как я прячу что-то в часы, мне пришлось стереть тебе память. Плохие сны – это реакция организма на заклинание.

К несчастью, через несколько дней они придут за мной, и всё, что останется моей дочери, это закончить моё дело с крестражами. В этом тебе поспособствует Альбус Дамблдор. Но перед тем, как спрятать это письмо, я должен помочь своей семье в последний раз.

Лира, доченька, на столе лежит странная книжка. Эта шкатулка, о которой тебе рассказывала мама. Твоя прабабушка отдала её мне много лет назад, и очень важно, чтобы никто не подозревал, что на самом деле она не потерялась. В этой шкатулке лежит вещь Тёмного Лорда, которую тебе нужно передать Альбусу. Вещь проклята, будь внимательна с ней.

Это всё, что тебе требуется для первых шагов.

Никогда не снимай с себя ключ Юджинии. Не смей делать этого ни под каким предлогом.

И прости меня.

Папа.»

Лира отложила в сторону письма и на дрожащих ногах встала. Она медленно прошла в тот коридор, где висели портреты всей семьи. Тело больше не выдерживало, и Слинт остановилась перед семейной картиной.

Скатившись по стене, Лира уставилась на родные лица.

— Оказывается, я о тебе совсем ничего не знала, пап.

Комментарий к 34. Последняя из своего рода.

1 — «Последняя из своего рода. Убивающий росток на память, Леди Слинт.»

========== 35. Секреты Альбуса Дамблдора. ==========

Наверное, все мы не довольствуемся тем, что имеем. И, наверное, лишь тогда понимаем как нам это дорого, когда теряем.

Вольфганг Хольбайн, “Анубис”

Всю следующую неделю Лира не вылезала из библиотеки. Она искала информацию о крестражах, о том, как можно избавиться от проклятия. Но если о бессмертии книги нашлись, то о лекарстве больше не нашлось ни единого упоминания.

Единственной надеждой остался химик из Италии. Он вёл отшельнический образ жизни, и Ли даже не надеялась на быстрый ответ, написав письмо и заодно прикрепив к нему материалы о ростке. Однако тот пришёл незамедлительно. Мистер Хендерсон писал, что впервые слышит о таком проклятии. Волшебник ничего не пообещал, но всё же взялся за этот случай.

Он был последним шансом на нормальную жизнь.

Двадцать седьмого марта Лира решила вернуться в Хогвартс. Держа в руках небольшой чемоданчик и уже ненавистное растение, она с грустью смотрела на родное поместье.

Мурашки прошли по коже, будоража воспоминания. Только вот все детские игры остались далеко позади, словно в прошлой жизни. В той, где был свет. А сейчас не осталось ничего, кроме чёрных ниточек, расползающихся по её коже, словно паучья паутина.

Здесь навсегда сохранится запах семьи, служащий напоминанием, что когда-то она была и у Лиры. И спустя много лет Гриффиндорка сможет вернуться домой.

Ворота захлопнулись, и она зашагала прочь.

Посетив могилу Юфимии и Карлуса, Лира вышла из портала около Хогвартса. Провести ученицу замок вызвалась МакГонагалл.

Едва в вестибюле в поле зрения попали они, всё стёрлось.

Уже не была важна деканша, которая слегка улыбнулась и, кивнув, отошла. Или же другие ученики, пялившиеся на Ли, как на привидение. Никто, кроме Сириуса, Лили и Ремуса. Петтигрю не присутствовал, да и это было к лучшему.

Она остановилась на месте, глядя в родные глаза.

Сириус стоял прямо напротив неё, впереди всех, и просто молчал. Лира похудела. Скулы заострились, а в любимых океанах, где-то на глубине, поселилась неизменная грусть. Словно перед Мародёром стояла не его девушка, а маленькая, сломленная игрушка. И тогда она протянула руки к Бродяге.

Вот такой невинный жест заставил сорваться с места и сжать тонкую фигурку в объятиях.

— Мы справимся, слышишь? Справимся.

Лира едва заметно кивнула на тихий шёпот и крепче обняла, вдыхая привычный запах одеколона и огневиски. И также крепко обняла остальных двух друзей, понимая, как сильно соскучилась.

— А где Джим?

Она почти шептала, потому что ещё чуть-чуть и расплачется. Лили отвела взгляд, а Ремус попытался объяснить, но у него ничего не получилось.

— Джеймс в комнате. Он много спит и почти забил на всё.

С момента последних событий ничего не изменилось. Всё тот же Хогвартс, те же алые тона, те же лица. Но сейчас всё казалось иным, будто проклятие заставляло смотреть на мир под другим углом.

Лира поднялась в спальню мальчиков, попросив оставить их наедине. Джим лежал в кровати, закрыв глаза и размеренно дыша. Гриффиндорка села на постель, запуская одну руку в торчащие волосы брата, а другой доставая письмо Юфимии. Джеймс часто забывал зайти в совятню, а потому тётя передавала через Ли.

— «Мой дорогой сын, — начала Лира, прекрасно зная, что Джим не спит. — Джимми, напиши ответ, я уже устала писать твоей кузине…»

Сохатый зашевелился, и губы растянулись в улыбке. Она всё делает правильно.

«Знаешь, я недавно пересматривала твои детские фото. Вспоминала, каким ты был. В нашей семье об этом никогда не упоминалось, но ты родился на месяц раньше положенного срока.

Помню, как боялась, что не выживешь. Мы слишком поздно смогли завести ребёнка, и страх окутал меня. Но Карлус запретил мне плакать. Он гордо заявил, что его сын будет жить. И будет летать на метле.»

Лира улыбнулась сквозь слёзы.

«Мы так радуемся твоим успехам, сынок. Лира выслала нам фотографии с матчей, ты там такой счастливый. Уверена, у тебя впереди отличное будущее, уже окончание школы не за горами.

Только не забывай писать нам, ладно? Черкани пару строк своей маме, чтоб не волновалась.

С любовью,

Мама.»

— Ли. — Джеймс поднялся с места и крепко обнял сестру. — Почему именно они?

— Они остались с нами, Джим. До тех пор, пока мы помним их. Вот здесь. — Гриффиндорка постучала указательным пальцем по сердцу брата. — А я никогда тебя не брошу. Хорошо, Джим?

Он знал, что война уже стучится в дверь. Прекрасно понимал, что никто не в безопасности, что всё изменится в одну секунду. Но Джеймс верил своей кузине.

— Хорошо, Ли.

Кабинет директора.