Уже выступило пять девушек, а меня никто не зацепил. От скуки достаю колоду карт. Сидящий рядом со мной Уэйд Ракин просит показать ему какие-нибудь трюки. Магнус откровенно зевает, Энобария нервно ерзает на стуле — видно, сама хочет выступить. И вот наступает очередь Розали Митчел. Она выходит к нам с надменным видом, высоко подняв голову.

— Розали Митчел. Номер 2170. Двенадцатый участник восемьдесят первых ежегодных Смотров.

После представления она подходит к стеллажу с оружием и выбирает легкий метательный нож. Ловко крутит его в руках, подкидывает, ловит. Затем подходит к нашей трибуне.

— Уважаемы наставники. К сожалению, манекены не могут кидать ножи. Для демонстрации своего умения, я хотела бы попросить одного из вас помочь мне.

Вот это уже интересно. И очень дерзко. Я смотрю на других судей. Энобария хмурится, Брут выпрямляется на стуле, даже Магнус спускает ноги с перил.

— И что же ты хочешь? — спрашивает Лайм.

— Я хочу, чтобы в меня метнули нож.

— Думаю, мисс Дагер подойдет для этой цели, — говорит мой сосед Уэйд Ракин.

— Нет, — Энобария встает. — Мирта Дагер является ментором. Таким образом, она не имеет право никак содействовать участникам.

«Ага, зато голосовать за них может», — саркастично заметил внутренний голос.

— Ладно, я это сделаю, — Лайм встает со своего места и спускается вниз. Она очень высокая и мощная женщина. Ее бросок, если достигнет цели, вполне может быть фатальным. Да, еще никогда в первом туре Смотров никто не умирал. Но все когда-нибудь случается в первый раз.

— Надо же, ты ножи научилась метать? — Магнус с сомнением смотрит на Лайм. — У тебя же пыльцы вообще не гнутся.

— Научилась, мистер Шар.

— Угу. То, что не острое называется рукояткой, если что, — с серьезной миной говорит Магнус. Я не выдерживаю и издаю смешок.

— Спасибо, мистер Шар. Я еще на наших уроках усвоила это.

— О, значит я не зря прожил жизнь!

Победители смеются, даже Энобария улыбается. Лайм Рэйб являлась подопечной Магнуса Стерлинга Шара. В интервью он не раз говорил о том, что Лайм не хватает изящества. Впрочем, это ей не помешало стать победителем.

Среди присутствующих только Брут остается напряженным. Он, как и я, догадывается, что собирается сделать Розали. Когда-то я тоже хотела исполнить такой трюк на Смотрах. На одной из тренировок я попросила Брута метнуть в меня нож, а сама собиралась поймать его в последний момент. Хорошо, что он целился в плечо… Нож тогда вошел в меня по рукоятку. Если Розали Митчел преуспеет в этом трюке, то почти стопроцентно попадет на Игры. Если нет… остается надеяться, что пальцы Лайм по-прежнему не гнутся.

Розали с улыбкой протягивает ей кинжал и что-то быстро говорит. Наверное, признается в безграничной симпатии. Затем отходит на несколько шагов и… так и остается стоять спиной к Лайм. В зале мертвая тишина. Лайм отводит руку. Замах и бросок. Все произошло за считанные доли секунд. Розали повернулась в последний момент. Она не вскрикнула, не согнулась от боли. Приглядевшись, я вижу, что она крепко держит нож за рукоятку. Меня переполняют эмоции.

— Вау… — Магнус задумчиво потирает подбородок. — Оказывается, в приюте еще не перевелись нормальные люди. — Он берет бюллетень, и я не сомневаюсь, что он ставит высокий балл.

Все остальные судьи тоже выставляют оценки. Что же мне поставить? Двенадцать? Нет, для этого ей надо было поймать нож зубами. Одиннадцать? Интересно, в свое время Китнисс Эвердин — девушка из Дистрикта-12, поразила судей выстрелом из лука прямо в яблочко. Яблочко за обеденным столом. Чем трюк Розали хуже? Я хмурюсь и наконец вывожу на листке десятку.

— Можешь идти, — говорит Энобария Розали. Так оставляет нож и уходит. У нас забирают бюллетени: скоро будут подведены итоги. Брут отводит меня в сторонку.

— Ну как тебе?

— Ну, — начинаю я, — неплохо. Но в прошлый раз было лучше.

— Да… Девчонка молодец. Ты научила?

— Этому трюку? Нет, она когда-то спросила у меня, могу ли я так. Я ответила, что пробовала, но не вышло, — усмехаюсь. — Что может быть лучше: ученик превзошел учителя.

— Это да, — Брут улыбается. — Ты справишься с ней?

— Будут проблемы, — отвечаю я после небольшой паузы.

— Постарайся их решить до Игр. Я хотел сказать тебе по секрету, — Брут вплотную подходит ко мне. — Каст передает мне ваши беседы. Он искренне старается тебе помочь. Ты можешь быть менее упертой?

— Что он тебе наговорил?

— Много чего. Ты вроде и не дура, но, порой, по твоему поведению так не скажешь. Перестань уже упираться рогом — признайся, что проиграла. Успокой Капитолий. Зачем им выбившийся из подчинения бывший трибут? Мирта, это не шутки. Они раздавят тебя, и им ничего за это не будет.

Я молчу. Брут лишь подтверждает мои опасения.

— Когда поедешь в Капитолий, будь миролюбивей. Ищи спонсоров, заигрывай с ними, слушайся Лесли и не груби. Помогай или делай вид, что помогаешь своим трибутам. В общем, веди себя, как положено. Поняла? Или этот год станет для тебя последним.

— Да, я поняла.

— Молодец, — Брут легонько сжимает мое плечо и возвращается к остальным.

Трясущейся рукой достаю таблетку и почти до дна осушаю бутылку воды. Дрожь никак не унимается. Я возвращаюсь на место. Через десять минут надзиратели приводят участников Смотров. В центр выходит девушка в белой форме.

— Внимание. Результаты восемьдесят первых ежегодных Смотров. С результатом в 77 баллов первым добровольцем для участия в Голодных играх от Дистрикта-2 становится Максвелл Йорк. Шаг вперед.

К нам выходит высокий светловолосый парень. По его лицу видно, что он очень доволен результатом. Во время обучения Максвелл ничем особо не выделялся, был таким же как все: широкоплечим, мощным. Чем-то он напоминает Катона. Он попадал в список участников Смотров дважды. Последний раз закончился дуэлью. Сейчас ему восемнадцать лет — и это его последний шанс принять участие в Играх. Тем временем девушка-надзиратель продолжает:

— С результатом в 92 балла вторым добровольцем для участия в Голодных играх от Дистрикта-2 становится Розали Митчелл. Шаг вперед.

Все победители, включая меня аплодируют. Розали становится рядом с Митчеллом.

— Смотры окончены.

Надзиратели уводят оставшихся участников, судьи один за другим покидают зал. Брут напоминает мне, чтобы я объяснила будущим трибутам правила. Я подхожу к ним.

— Поздравляю, — произношу я. — Хорошие результаты, весьма хорошие. В четыре часа начнется Жатва. Вы вместе с другими воспитанниками пойдете туда. Вы выступите только тогда, когда сопроводитель из Капитолия спросит о добровольцах. Не волнуйтесь, ваше место никто не займет. Поняли?

— Да, мисс Дагер, — отвечает Максвелл.

— Тогда до четырех свободны, — я покидаю зал Смотров и иду в кабинет Энобарии за Джефри. Кот, как и ожидалось, все это время спокойно спал. Энобария уже восседает за своим рабочим местом и разливает по трем бокалам шампанское — это ее своеобразная традиция после каждых Смотров.

— Кто третий? — спрашиваю я.

— Магнус скоро подойдет. Брут уже говорил с тобой?

— Да.

Энобария кивает и молча протягивает мне бокал. В ту же секунду в кабинет заходит Магнус Шар. Джефри, уже успевший к моему приходу проснуться, соскакивает с дивана и бежит тереться об ноги новоприбывшего гостя.

— О, и ты тут, — Магнус берет кота на руки. — А этот капитолийский сувенир мне оставляешь, Мирта?

— Только если вы не против.

— Вовсе нет. Мои младшие внуки будут в восторге, — он отпускает Джефри и берет бокал. — Ну… пусть удача будет на нашей стороне.

Добавить нечего. Шампанское очень приятное на вкус — сразу видно, делали в Капитолии. Это не газировка со спиртом, какую изготавливают в нашем дистрикте. Энобария подливает нам еще.

— Хорошее у меня предчувствие, — говорит Магнус, внимательно рассматривая хрустальный бокал. — А это редкость. Уже шесть лет как у нас порожняк, слышал, Академия едва набирает людей. Все вдруг резко захотели добывать камень и тому подобную чушь.