========== Пролог ==========

Комментарий к Пролог

Настоящая любовь возможна только тогда, когда вопреки законам природы огонь остужает лёд, а лёд, в свою очередь, согревает огонь

– Стреляй, и он полетит вместе со мной! – доносится эхом до моего сознания.

Я продолжаю держать тетиву лука в напряжённом состоянии, но совершенно не знаю, как поступить дальше. Наш соперник держит Пита в таком положении, что я не смогу попасть во Второго так, чтобы на Роге, обагрённом кровью, остались только я и Пит. А профи, в свою очередь, не может убить моего напарника, не получив при этом стрелу в голову. Мы застыли как статуи, думая, как быть дальше. Кажется, даже переродки притихли, естественно по указке распорядителей Игр. Ещё бы, капитолийцы и жители дистриктов сейчас наблюдают за столь интересной драмой: как мне выкрутиться и ещё умудриться спасти Мелларка.

Я смотрю на парней, судорожно соображая, как поступить. У Пита уже посинели губы, а Катон, похоже что-то задумал, торжествующе ухмыляясь. Из последних сил Пит поднимает ладонь в крови, но не пытается разжать железную хватку профи, а рисует на кисти Катона крестик. Второй понимает наш замысел лишь на секунду позже меня, и его ухмылка сразу же слетает с лица. Прицелившись, я отпускаю тетиву, и стрела пронзает руку соперника. Он кричит и инстинктивно разжимает стальные объятия, падая на колени. А вот Мелларк продолжает стоять, смотря на меня затуманенными глазами.

Пит делает неустойчивый шаг в мою сторону, как вдруг поскальзывается на крови, и летит вниз. Я подбегаю к краю, падая на живот, протягиваю руки напарнику, но сама понимаю – поздно. Переродки торжествующе рычат, а до меня доносятся душераздирающие крики Мелларка. Проходит несколько секунд и раздаётся оглушающий выстрел пушки. Стая бросает тело и устремляется в лес, чтобы зрители смогли увидеть более интересный финал этого кровавого шоу.

Я спрыгиваю с Рога изобилия. И волна острой боли поглощает мою правую ногу. Кажется, повредила голеностоп. Но лишь закусываю губу, и хромая подхожу к Питу, опускаясь перед ним на колени. На груди и руках у него множество рванных ран. Лицо, перепачканное кровью, побледнело, а в глазах больше не расплывается тёплое какао.

Только сейчас я понимаю, что потеряла моего мальчика с хлебом, того, кто спас мою жизнь от голодной смерти, а я не смогла в обмен спасти его от профи. Перед глазами проносится окончание интервью у Цезаря. Как я была зла. Кажется, если бы не Хеймитч, я бы серьёзно убила Мелларка до выхода на арену.

По глазам катятся слёзы, протягиваю ладонь к Питу, чтобы закрыть безжизненные остекленевшие глаза, как вдруг меня рывком оттаскивают от уже мёртвого напарника и ставят на колени. К моему горлу приставлен нож, а мощная окровавленная рука крепко-накрепко фиксирует моё тело. То, как сейчас горят уши, даёт понять, что мой ментор из центра слежения сейчас кроет меня всеми возможными ругательствами за эту вольнодумную минуту слабости. Катон наклоняется ко мне и начинает шептать:

– Что ж, я поражён, Огненная. Позади двадцать две смерти и сейчас только мы вдвоём на арене. Не думал, что такой расклад вообще возможен. Раскрой секрет, как ты смогла обогнать меня по баллам?! Такой соперник как ты, вызывает уважение. Я не буду тебя мучить, Двенадцатая, сделаю всё быстро, – его тёплое дыхание щекочет моё ухо. Холодное лезвие клинка прижимается к горлу, кажется, потекла струйка крови. Я уже приготовилась к именно такому развитию событий, как вдруг по всей арене прокатывается многократно усиленный отчаянный голос Клавдия Темплсмита:

– Стойте! Стойте! Трибуты, внимание! Нововведённое правило принимает следующий оборот: в Семьдесят четвёртых Голодных Играх могут победить юноша и девушка даже если они из разных дистриктов!

Что? Ведущий как будто специально останавливается, давая трибутам и зрителям переварить услышанное. Лезвие ножа недоверчиво опускается с моей шеи, но тяжёлая рука по-прежнему лежит на моём плече, хотя уже не стискивает его до боли. И опять Клавдий Темплсмит вещает на арену, уже торжественным голосом:

– Дамы и господа! Позвольте представить вам победителей семьдесят четвёртых Голодных Игр – Катон Уильямс и Китнисс Эвердин. Да здравствуют трибуты Дистрикта-2 и Дистрикта-12!

========== Доброй ночи, солнышко ==========

Проснувшись, я вначале боюсь пошевелиться. Воздух пропитан сильным лекарственным запахом. Перед глазами всё идет кругом. Спустя пару минут зрение наконец фокусируется, и я начинаю рассматривать комнату, в которой нахожусь. Постельное бельё, стены, пол – всё серое, нет даже окна. Но напротив моей кровати замечаю дверь и пытаюсь встать и проверить: открыта ли она?

Я приподнимаюсь и сразу же чувствую легкое покалывание в руке, смотрю на трубочку, торчащую из моей вены и, недолго думая, выдергиваю её, попутно сбросив с себя ещё несколько датчиков. Аппаратура начинает противно пищать, а я стараюсь на дрожащих ногах сделать хоть шаг вперёд, держась рукой за спинку койки.

На мне надета серая больничная сорочка, доходящая до середины бедра. Бедра? Что? От ожога на нём не осталось и следа. Увидев свои руки, я замираю. Кожа идеальная, исчезли не только шрамы, полученные на арене, но и давние, накопившиеся за годы охоты.

Пока любовалась своим телом и отсутствием повреждений, даже не заметила, как на крики аппаратов прибежала группа медиков, открываю рот, но вместо вопроса вылетает лишь тихий сип, а дальше чувствую укол в руку и опять начинаю проваливаться в темноту.

***

Следующие пару дней ничем не отличаются друг от друга. Ко мне лишь наведываются медики и рыжая безгласая, что носит еду. К моему большому разочарованию, уже четыре раза она приносила пресный бульон на овощах. Победителю могли бы дать чего-нибудь получше. Точно! Победителю… Победителей сейчас двое. Интересно, у Катона такая же пища или из-за того, что он из богатого дистрикта ему доступна нормальная еда? И зачем вообще Капитолию двое победителей? Пока думаю над этим вопросом, мой желудок начинает предательски урчать. Но буквально минут десять спустя дверь в палату открывается и входит рыжая. Я уже приготовилась к той ужасной похлёбке, нокаково же было моё удивление, когда девушка поставила передо мной тарелку овсянки и ягодный напиток. Сейчас даже эта каша кажется мне самым настоящим лакомством.

После трапезы опять остаюсь одна наедине со своими непроходящими мыслями и желанием встретить хоть кого-нибудь из команды. Сейчас я была бы даже рада неумолкающей троице или Эффи.

На моё счастье через несколько часов ко мне пришёл Цинна. Главной его целью было взять с меня новые мерки, как только с этим было покончено, он сел на стул и начал что-то увлечённо чиркать в своём блокноте. Кажется, мой стилист не собирался пока уходить, что ж, его компании я всегда рада. Пока модельер наносил карандашом линии на бумагу у меня появилась возможность позадавать вопросы. Так я узнала, что послезавтра представление победителей, что мне с сегодняшнего дня можно понемногу прогуливаться по коридору, что Хеймитч и Эффи не навещают меня, потому что устраивают банкет для спонсоров, просматривают вопросы, которые мне могут задать на интервью.

– Слушай, Цинна, а почему Капитолий в этом году оставил в живых двоих, – спрашиваю то, что уже пару дней не даёт мне нормально спать.

Но почему-то вместо ответа или хотя бы предположения на вопрос, стилист заканчивает рисовать и направляется к двери.

– Поправляйся, Китнисс, скоро увидимся, – сухо говорит мужчина, прежде чем хлопнуть дверью.

Почему он так отреагировал на этот вопрос? Я так и просидела весь вечер, уставившись в одну точку, пока не вспомнила, что мне можно прогуляться.

Я медленно повернула металлическую ручку двери и прошмыгнула в коридор. Где-то недалеко увлеченно переговаривались двое людей. По обрывкам фраз я поняла, что один из них принадлежит моему ментору, второй же голос был женский, но более глубокий чем у Эффи. Завернув за угол, я поняла, что мои предположения оказались верны. Хеймитч, кажется он был даже трезвым, что-то серьёзно пытался донести до высокой девушки. У неё были длиннющие чёрные волосы, собранные в высокий хвост, на голове находилось золотое украшение, а одета она была в тёмный комбинезон. К её и так немаленькому росту, добавились высокие каблуки, так что сейчас брюнетка возвышалась на пол головы над ментором. Я внимательно пригляделась и узнала в ней Габинию Линфорд. Она победила всего два года назад и сейчас являлась ментором Катона. Надо же, недолго ей пришлось ждать триумфа своего подопечного, в отличие от Хеймитча, который ждал этого добрые двадцать четыре года.