– Александр Васильевич я. Дедушка Сашин. Мастер спорта СССР по боксу, между прочим.

И мальчик уже не знает, спрашивать, что такое СССР, или уже бежать пора! Это ж я так и в девках остаться могу.

Я круглая отличница. Думаете, я этого хочу? Об этом мечтают девочки-подростки? А куда прикажете деваться, если у папы два высших образования, у мамы два высших образования, у бабушки два, и только дед «оплошал», у него всего одно. Поэтому дед, ответственный за моё физическое воспитание, и мучает физически. А остальные? Остальные домучивают морально то, что от меня осталось. Конечно, больше всех свирепствует бабуля. Почему? Она физмат-школу закончила! Я-то надеялась, что она хоть что-то забыла, старушка ведь совсем. Фигушки! Нет пока провалов… Ничего, скоро дифференциалы пойдут… Посмотрим!

До аттестата зрелости и паспорта ещё далеко. Но ведь у нас, у несовершеннолетних, должна быть своя личная жизнь, своё жизненное пространство. И как объяснить это этим… тем, кто тебя любит? Но так, чтобы не обидеть, конечно. Предложения есть? Подскажите! Пожалейте девочку-подростка!

Врун, болтун и хохотун – так себя называет мой дед. Врун – так называет его бабушка. Любя, конечно.

Первый раз дед обманул бабушку очень давно. Они познакомились на «дискаче» или на танцах, как тогда говорили. Дед тогда только вернулся с воинской службы. Бабушка вспоминала, что каждый день, на протяжении двух недель, он с упоением рассказывал беззащитной девочке, как героически служил пограничником на дальней заставе. На танцы он приходил в красивой парадной форме с зелёными погонами. Дед гордо рассказывал, за какие подвиги у него на груди эмалированные значки. И даже разрешал их потрогать.

Дед пел ей песни о том, как они вместе со своим боевым другом и верным напарником Джульбарсом перекрывали контрабандные тропы. Сутками напролёт преследовали нарушителей, ловили их, связывали штабелями, а потом грузили их пачками в вертолёты и увозили… Прямо в тюрьму. А награды: ордена, медали там всякие он не носит. Скромный потому что. Моя юная бабушка слушала моего боевого пограничника-дедушку с широко раскрытыми глазами, крепко зажмуривала их в страшных местах, хлюпала носиком от восторженных эмоций, смеялась над несмешными солдатскими шутками, верила и потихоньку влюблялась.

Прошло совсем немного времени, прежде чем моя бабушка случайно открыла дембельский фотоальбом деда. В нём не было фотографии ни одной собаки, даже дворняжки. Не было дозорных вышек и полосатых пограничных столбов. Зато на каждой странице был дед, то по пояс голый, то в фуфайке. Но везде с лопатой, киркой или молотком и полным ртом гвоздей. Это называлось загадочным и суровым словом – стройбат! Бабушка поняла, что её обманули, но было слишком поздно. Отшумела и отплясала свадьба, потрачены до копеечки подаренные молодым денежки, а в животе у бабушки уже толкалась моя мама.

Второй глобальный дедовский обман случился, когда выросла моя будущая мама. Ну, совсем выросла. Так выросла, что как-то на ужин привела в дом своих родителей моего будущего папу.

Вот мол, так и так… знакомьтесь.

– Игорь.

– И что? – недоверчиво спросил моего будущего папу мой будущий дед.

– Да вот, встречаемся… вроде серьёзно.

– Наливай тогда! – сориентировался мамин папа, увидев оттопыренный на груди пиджак у будущего моего папы.

– Тогда за родителей! – сориентировался и мой будущий папа.

– А дальше чё, Игорь?

А тот ни бэ, ни мэ… Стоит, обои ногтем ковыряет.

– Пойдём покурим, – говорит дед, оттаскивая нашего Игоря от капитального ремонта.

Курят. А дед возьми да и скажи задумчиво так:

– Хочу машину поменять. А вот «Мерседес» продавать жалко. Больно уж хорош. Оставлю-ка я его для внука! Пусть его папка катает.

На следующий день мой папа маме предложение сделал. Свадьба богатая была. И весёлая. Дедушка говорил всем по секрету, что он «свадебный генерал». Рядом сидящие гости им гордились и селфи с ним делали по очереди. «Мерседес», конечно, дедуля родителям моим не подарил. К тому же не внук родился, а я. Сашкой в честь деда назвали. А мой папа сам на машину заработал. Ещё круче, чем у деда.

Вы не думайте, врал дед и по мелочам! Вот, например, в нашей семье он был ответственным за моё физическое развитие и духовное воспитание. Как только с меня сняли последний памперс, он поволок записывать меня на различные секции, в студии и кружки. Искал во мне таланты, так сказать. В чём подвох? О! Это нужно слушать сидя. Мой, тогда ещё пятидесятилетний, равномерно седеющий дед каким то образом распустил слух, что он поздний, но очень состоятельный папаша-одиночка.

Деда клеили все тренерши-разведёнки, демонстративно высоко поднимая ноги и неожиданно при нём плюхаясь на шпагат. Пока в зале меня ставили в третью позицию, в комнате ожидания деда окружали лучшие специалистки по фитнесу, пилатесу и йоге. Он ел из рук спортивное питание и запивал кислородным коктейлем. Дед, высекая искры из кафеля, бил копытом и молодел у меня на глазах. Один раз даже назвал по телефону бабушку Ольгой Владимировной и сказал, что на сегодня она свободна. Просто в это время он перед тренером по латиноамериканским танцам круги сандалиями выписывал и возмущался, что секретарша у него назойливая. Вот я тогда смеялась! Конечно, бабушке я ничего не сказала. Я же не предательница. Только маме.

Процессу омоложения пришёл конец, когда бабуля, забыв ключи от квартиры, приехала к нам на тренировку. Вид спорта мы поменяли на следующий день. Теперь это было фигурное катание. Тренером был Анатолий Петрович!

Не вставайте, если вы сидите. Дальше будет очень жёстко! Мои родители купили новую квартиру, и мы переехали в другой район. К сожалению, пришлось менять и школу. В начале учебного года объявили о родительском собрании. Папа был в командировке, у мамы квартальный отчёт, а у бабушки варенье доваривается, которое на деда оставлять ну никак нельзя. Из совершеннолетних, способных принимать самостоятельные решения, оставался только дед.

Мои долго сомневались, но других вариантов так и не придумали, кандидатуру деда утвердили. Тот оживился, торжественно достал из шкафа строгий чёрный костюм, вытряхнув из карманов нафталин и мелочь времён Советского Союза. Потом оттащил бабушку от варенья, а меня от компьютера, и мы начали его собирать. Дед капризничал, менял галстуки, носовые платки, нервно продувал расчёску и ныл, что двубортные пиджаки сейчас не в моде. А ещё носки одевать не хотел, говорил, что без носков – самый писк, что в телевизоре все так ходят.

На родительском собрании, как и водится, 95% присутствующих составляли женщины. Мамы и бабушки. И только 5% – мужчины. Это был мой дедушка, хотя по физическому весу его было больше. Сделали перекличку. Потом классная руководительница попросила представиться новеньких. В нашем классе их было трое, вместе со мной. Встала мама Серёжи Борисова, представилась. Сказала, что работает в ж/д кассах и что будет рада помочь, если что… Родители оживились и благодарно закивали, записывая телефончик. Потом была бабушка моей подружки Насти Волошиной. Она была на пенсии… поэтому она просто улыбалась родителям, а те просто улыбались бабушке.

Потом был мой дед! Он встал по стойке смирно, одёрнул пиджак, еле застегнув его на все пуговицы, и, откашлявшись в кулак, громко прогремел:

– Лётчик-космонавт России. Заслуженный лётчик-испытатель Российской Федерации Иванов Александр Васильевич. Дедушка Саши Литовченко.

Потом в абсолютно гробовой тишине добавил, как гвозди вколачивая в Доску почёта:

– Два раза… виноват, три раза выходил в открытый космос!

И, развивая успех, окончательно добил тёток:

– На приёме у Путина… лично… за одним столом!

Бабушка Насти Волошиной громко икнула, зачем-то перекрестившись на дедушку, и в пояс поклонилась. Было слышно, как громко, на глубоком вдохе, скрипят лямки лифчика на спине у нашей классухи. Кто-то робко захлопал… и через мгновение весь родительско-педагогический коллектив разразился бурными и продолжительными овациями. Даже техничка тётя Паша, прислонившись ухом к двери класса, громко стучала шваброй по ведру, приветствуя гордость 4-го «В». Потом слово взяла Настина бабушка. Она натянула блузку на остатки груди и предложила моего деда выбрать председателем родительского комитета. Но тут встал дед и корректно поставил в известность коллектив, что мол, польщён доверием, но никак не может. В полголоса объяснив, что связан Присягой и что вызвать (оттуда) его могут в любой момент. Все дружно посмотрели на потолок и понимающе согласились.