Узнав, что проезжие везут ружья, порох и пули, «его величество потребовал, чтобы они отправились с ним в поход против одного соседнего племени. За помощь он обещал подарить 12 рабов. Нахтигаль отказался и вскоре уехал из страны черного властелина и его щеголя-министра.

Африканский тиран

После многих тяжелых дней пути Нахтигаль вступил в новую для него страну. В этой стране в то время шла междоусобная война. Негритянское племя Багирми восстало против жестокого тирана султана Абу-Секина.

Проживая при дворе султана, Нахтигаль понемногу познакомился с нравами людей Багирми. Он узнал, как султан обирал свой народ и как этот народ до сих пор безропотно переносил все несчастия.

В течении 14 лет Абу-Секин царствовал в богатой стране, как хотел, занимаясь больше всего грабительскими походами. Он был известен, как беззаботно-легкомысленный и жадный правитель. Но этого было мало. Он был, кроме того, нерасчетлив, коварен, мстителен и жесток. Жизнь Абу-Секина превратилась в отчаянную борьбу с его же народом. Его изгоняли из одной области в другую, и всюду он со своей шайкой придворных вселял к себе ненависть. В плодородной стране шайка его могла не бояться голода, зато у него не было денег. Он, однако, не унывал и надеялся раздобыть себе деньги тем же способом, каким их добывают все властители Судана: ловлей и продажей в рабство негров.

При дворе Абу-Секина было непрерывное веселье. Султан и его приверженцы не теряли надежды на успех. Султан грабил пока у населения съестные припасы. В лагере варили много туземного пива, которым упивались и старый и малый. Напившиеся придворные, их жены и слуги веселились и бесчинствовали самым гнусным образом.

Нахтигаль избавлялся от этого зрелища только тем, что уезжал в соседние негритянские сечения. Там обитали мирные, трудолюбивые негры. Среди их простой обстановки путешественник забывал о наглом блеске султанского двора. Эти негры были подданные Абу-Секина. Султан и его войско без зазрения совести отбирали у них все, что им были угодно, а те были довольны тем, что султан по крайней мере не трогал их самих.

Дальше в округе жили племена, которые не признавали власти султана, и вот на их-то счет султан и его приверженцы рассчитывали пополнить свою пустую казну. Особенно прельщало султана независимое племя округа Кимре, которое ему хотелось поработить. Эти негры имели запасные жилища на вершинах громадных ваточных деревьев. Как только показывался неприятель, они забирались в свои гнезда с семьями и животными.

Султан и его войско чувствовали себя бессильными против непокорных воздушных жителей, но это именно и раздражало их. В то время, как Нахтигаль прибыл в лагерь султана, там шли совещания, как овладеть воздушными крепостями и их обитателями. Поход против них был уже решен, и Нахтигаль присоединился к отряду в качестве зрителя. То, что он увидал, безмерно возмутило его.

Так же, как в Европе

Отряд выступил в поход на восходе солнца. После нескольких часов пути по нивам и рощам воины султана приблизились к лесу Кимре. Над лесом там и сям подымались столбы дыма, которыми жители давали друг другу знать о приближении неприятеля. Прежде чем вступить в лес, начальник отряда обозрел свое войско, которое состояло из 60 всадников и 400 человек пеших, вооруженных копьями. Кроме того, к грабителям присоединилось столько же туземцев-добровольцев из числа наиболее богатых, шедших избивать бедняков своего же племени.

Рис. 10. Ткач-негр.

Осмотрев воинов, "фатча (генерал) взял из рук раба что-то вроде жезла и знамени и помахал ими при громких криках воинов в воздухе. Затем вся толпа кинулась в лес. В чаще его попадались поляны и возле них хижины негров. Но они были пусты, потому что со времени прибытия султана жители жили на деревьях.

Вскоре воины султана открыли их там. Они сидели высоко в своих гнездах и довольно равнодушно поглядывали на приближавшихся врагов. Деревья-ваточники подымались выше всех других деревьев леса. Их большая высота, прямой ствол и широкие ветви, расположенные очень густо, делали ваточник очень удобным для устройства воздушной крепости. Обыкновенно гнездо располагается у второго или третьего венца ветвей.

Сначала на нижних ветвях были устроены хижины, в которых хранились съестные припасы, кувшины с водой, лучшее добро и даже находились втащенные туда козы и куры. Над хижиной устраивалась вторая площадка с крепким плетнем. Здесь сидят вооруженные воины, которые отражают нападающих, если тем удастся взобраться на дерево. Обыкновенно на одном дереве спасается несколько семей. Ночью под покровом мрака осажденные спускаются с дерева за водой и припасами.

О каком-нибудь правильном нападении на обитателей деревьев не было и речи. Воины султана окружали деревья и стояли внизу. Они угрожающе махали оружием, в то же время заботливо прикрываясь щитами от снарядов, которыми осыпали их осажденные. Другие рассеялись по лесу. Они надеялись изловить оставленных внизу коз или кур, отыскать яму со спрятанным в ней зерном или схватить какого-нибудь несчастного негра, не успевшего спастись на дерево.

Беспомощно стояли кругом воины султана, не решаясь лезть на деревья, потому что тем, кто решился бы на это, угрожала неизбежная смерть. Срубить дерево не было никакой возможности. Стрелы и копья не долетали до осажденных. Правда, в войске было несколько человек с ружьями. Но, к счастью, они не умели стрелять и скорее могли повредить своим, а не врагам. Они пытались поджечь хижины пучками соломы, но осажденные легко тушили пламя запасенной водой.

С молчаливой радостью смотрел Нахтигаль на безуспешные попытки нападающих. Он думал уже, что бедные негры благополучно выдержат осаду, как дело приняло вдруг дурной оборот.

Абу-Секин и его люди несомненно потерпели бы неудачу, если бы им не удалось поджечь лес и прилегающее к нему селение. Тщетно обитатели его пытались погасить пламя. Несмотря на все усилия их, оно разгоралось все больше и шире, и к полудню на месте деревьев и хижин дымились груды угольев. Тогда негры, забрав жен и детей, отступили в самую густую чащу рощи, в надежде пробить себе дорогу сквозь кольцо осаждавших. Несколько раз повторяли они эту попытку, но тщетно. Судьба их была решена. Между тем, люди султана, увидев, что победа остается за ними, уже приступили к грабежу.

Они выволакивали из леса раненых и добивали их, охотились по чаще за спрятавшимися женщинами и детьми и ожесточенно дрались между собою из-за добычи. Нахтигаль, потрясенный до глубины души всем происходившим, видел, как попадали в плен несчастные дети. Он видел, как грабители вырывали за руки или ноги грудных детей друг у друга или у обезумевших от ужаса матерей.

В два часа дня после десятичасового боя судьба осажденных была решена. Жалкая кучка уцелевших воинов объявила, что сдается и готова предстать перед фатчей (генералом), если он обещает нм пощаду.

Фатча готов был сделать это, но уже не в его власти было остановить озверевших воинов: только двух сдавшихся он успел спасти от избиения; прочие, видя, что пощады не будет, предпочли лучше погибнуть в геройском сопротивлении. Они пали все до единого в неравном бою, после отчаянной попытки прорвать плотное кольцо врагов.

Наступило последнее действие борьбы. Селение, лишившись всех защитников, лежало открытым для грабежа. Жадные люди Багирми смело бросились теперь в чащу для охоты за притаившимися еще там женщинами и детьми. Картина грабежа бича еще отвратительнее, чем зрелище зверского боя, потому что жадные победители дрались и спорили из-за добычи, как стая голодных зверей вокруг павшего животного.

Рис. 11. Султан Багирми.