– Второе же августа сегодня, День десантника, – вспомнил Валерьяныч.

Но ни к вечеру, ни поздно вечером Митяй так и не вернулся.

Вернулся Митяй только на следующий день, к обеду. Грязный и помятый, с двумя новыми кроссовками под мышками.

– Где Валерьяныч? – спросил он хриплым голосом.

– В мастерскую свои штиблеты в починку понёс, – ответил Санчо. Он с Жигой смотрел телевизор.

Положив в угол кроссовки, Митяй, пошатываясь, прошёл на кухню, где долго хлебал из-под крана холодную воду. После чего завалился в зале на старенький диван – тупо уставившись в потолок, вытянув задние лапы и сложив передние на груди.

– Эй, ты живой там? – минут через пять спросил его Санчо, оторвавшись от телевизора.

– Живой, – еле слышно ответил Митяй.

– У Мурки, небось, своей пропадал?

– Не был я ни у какой Мурки.

– А где же был? Новую подружку, что ли, завёл? – спросил Санчо, подмигнув Жиге.

– День десантника отмечал, – нехотя ответил Митяй.

– Десантника? – переспросил Санчо и залился смехом. – Жига, ты посмотри на этого десантничка! Хотя почему бы и нет? С крыши падал, с карнизов и деревьев срывался, с водосточных труб тоже. С кем отмечал-то, с такими же десантниками как ты, с соседнего двора?

– С настоящими! – гордо ответил Митяй и сел на диване, свесив лапы. – Я с ними в нашем парке у фонтана познакомился.

– Небось, и в фонтане купался?

– Даже три раза. Один раз в нашем парке, а два – в ЦПКиО.

– То-то, чую, от тебя какой-то псиной несёт! Не просох, видно, еще. А что это у тебя вся грудь просвечивает? Будто шерсть клочками отвалилась. Ты, случайно, не лишай подцепил?

Митяй уставился на свою грудь – сквозь изрядно поредевшую шерсть просвечивало розовое тельце.

– Вспомнил. Не лишай это, – сказал он. – Это я тельняшку на себе рвал. Я же тоже полосатый.

– А где валерьянки взял? – спросил Санчо. – Не мог же ты на трезвую голову такое отчебучить.

– В одной аптеке. Я у них мышей ловлю, а они меня валерьянкой иногда снабжают.

– А кроссовки, где взял?

– Это мой подарок Валерьнычу, – гордо ответил Митяй.

– Ну, это козе понятно. Не ты же в них ходить будешь. Я спрашиваю, где взял? Не купил же – денег у тебя нет. Спёр, что ли?

– Ничего не спёр. Мы после фонтана с ребятами на рынок вещевой пошли. Там торгаши мне кроссовки и подарили.

– Прям так и подарили? – ехидно усмехнулся Санчо.

– Да, так прям и подарили!

– Как десантнику, в честь праздника?

– Да, как десантнику! В честь праздника! Не веришь, что ли, калоша сухопутная?! – воинственно спросил Митяй.

«Не подрались бы!» – подумал Жига.

Но тут в дверном проеме коридора появился Валерьяныч с сумкой в руках.

– Вот, починили. И взяли недорого, всего пятьдесят рублей, – похвастался он, вытаскивая из сумки свои коричневые штиблеты. – Где пропадал, Митяй?

– У десантников гостил. Подарок тебе от них принёс, – Митяй протянул Валерьянычу кроссовки. – Фирменные! Адидас!

– Неплохие, неплохие кроссовки, – повертев в руках кроссовки, сказал Валерьяныч. – Спасибо, конечно. Спасибо. Только вот размер у них разный. Один – сороковой, а другой – сорок пятый. И оба на левую ногу.

Все четверо, Валерьяныч, Санчо, Жига и Митяй, сидели за круглым столом в большой комнате и обедали. На обед были отварные сардельки с картофельным пюре. Обедали в комнате потому, что по телеку, который стоял в углу комнаты, показывали новые серии мультика «Маша и медведь». Все уже почти поели и собирались пить чай с печенюшками. Только Жига еще сидел с тарелкой, на которой лежала недоеденная сарделька – он больше всех смеялся над Мишкой из мультика. Но тут в телевизоре что-то щелкнуло, и он перестал показывать.

– Опять, наверно, кондёр пробило, – вздохнув, сказал Митяй и вышел из-за стола. – Валерьяныч, Санчо, помогите телевизор отодвинуть.

Валерьяныч и Санчо отодвинули на полметра от стены тяжелый старый, ламповый телевизор, а Митяй снял с него сзади крышку и принялся осматривать.

– Ладно, Митяй, ты тут пока телек чинишь, – сказал Валерьяныч, – мы с Санчо пойдем на кухню тарелки свои помоем, да чайник подогреем.

Валерьяныч с Санчо, забрав свою посуду, пошли на кухню, а Жига наколол вилкой оставшуюся половину сардельки, чтобы доесть её.

– Высоковольтный провод отгорел, – раздался за телевизором голос Митяя. – Сейчас прикручу и заработает. Жига!

– Что? – откликнулся Жига.

– Вилку выдерни, чтобы меня током не долбануло.

– Хорошо, сейчас выдерну, – ответил Жига, соображая, какая может быть связь между вилкой, на которой была наколота сосиска, и электрическим током в телевизоре. Но мастеру, как говорится, виднее, и Жига выдернул вилку из сардельки, а сардельку отправил в пасть.

– Выдернул вилку? – спросил Митяй.

– Умгу, – ответил Жига, пережёвывая сардельку, а затем, проглотив её, добавил: – Выдернул!

И Митяй полез в телевизор.

А через пару секунд из телевизора раздался громкий кошачий рёв, треск, посыпались искры и запахло паленой шерстью. Из кухни прибежали Валерьяныч и Санчо.

– Что случилось?! – спросил Валерьяныч.

Испуганный Жига показал в сторону телевизора, из-под которого торчали задние лапы Митяя:

– Током его, кажется, шарахнуло!

Схватив за лапы Митяя, Валерьяныч вытащил его из-под телевизора.

– Митяюшка, ты живой? – спросил Валерьяныч, присев рядом с котом. – Не дышит!

– Говорят, если ударила молния или попал под напряжение, то надо пострадавшего по голову в землю закопать. Заземлить. Чтобы электричество лишнее ушло. Потащили его на улицу! – сказал Санчо.

– Я тебе закопаю, собака серая! – приоткрыв глаза, сказал Митяй.

– Живой, живой! – обрадовались все.

– Ты почему вилку-то не выдернул? – вскоре спросил Митяй Жигу.

– Выдернул я, – ответил Жига. – Вот она, на тарелке лежит. А сардельку я сразу доел.

– Тьфу ты! – сплюнул Митяй и, дернув за провод идущий от телевизора, выдернул вилку из розетки. – Вот эту, эту вилку надо было выдернуть! Из розетки. А не ту из сардельки.

– Ну да, я еще подумал… – виновато пробормотал Жига.

– Электрик, видать, из тебя никакой.

– Слава Богу живой, и то ладно! – подытожил Валерьяныч.

– Слышь, Валерьяныч, – сказал Митяй. – Давай, новый телек купим. Сколько можно этот старый ламповый гроб чинить! Сейчас вон какие уже пошли – тоненькие, лёгонькие, на стеночку как картину можно повесить! А как показывают – загляденье! Какие краски, какая чёткость – цифровые! Деньги же есть. Тысяч за десять можно вполне приличный купить.

– Ну, я, в общем-то, не против, – ответил Валерьяныч. – Как Жига скажет, его же деньги.

– Я за! – сказал Жига и поднял кверху лапу.

Следом за ним подняли лапы Санчо и Митяй.

Телевизор марки JVC, 24 дюйма по диагонали, за 9990 рублей купили в этот же день. Смотрели почти до трёх часов ночи.

Валерьяныч, сидя в кресле-качалке, просматривал свежую газету. Митяй, лёжа на боку, дремал на диване, иногда посматривая одним глазом на всех остальных. Санчо же обучал Жигу английскому. Под контролем Валерьяныча, разумеется.

– Май нэйм из Санчо, – сказал Санчо. – Теперь ты.

– Май нэйм из Санчо, – повторил Жига.

– Это моё имя Санчо, а ты про себя говори.

– Ах, да, – спохватился Жига. – Май нэйм из Жига.

– Молодец, – похвалил Санчо и продолжил: – Ай эм э дог.

– Ай эм э дог, – повторил Жига.

– Правильно. Хи из э кэт, – Санчо показал лапой в сторону Митяя.

– Хи из э кэт, – старательно повторил Жига.

– Зэ кэт из биг энд страйпи.

– А что такое «страйпи»? – спросил Жига.

– Полосатый.

– Ну и нафига вам этот английский? – зевнув, спросил Митяй.

– А вот представь, – ответил Санчо, – приехал ты Англию, свалился с моста в Темзу и стал тонуть. Как ты будешь кричать, звать на помощь?