1 августа, примерно в три часа после полудня, у дверей квартиры №7 на втором этаже, где проживал пенсионер Глеб Валерьянович Авдеев, бывший школьный учитель, остановились две собаки. Точнее, два пса. Один из них представлял собой чёрную таксу с коричневыми подпалинами, а другой, повыше и покрупнее, – пятнистого двортерьера средней лохматости. Двортерьера звали Санчо – это был пёс хозяина квартиры, Глеба Валерьяныча.

– Заходи! – сказал Санчо и надавил передней лапой дверь.

– А почему не запираете? – входя, поинтересовался гость.

– А кто к нам полезет? У нас воровать нечего. Мебель старая да куча всяких книжек. Причем половина на нерусском. Валерьяныч-то наш английский с испанским в школе до пенсии преподавал. Ду ю спик инглиш?

– Чего?

– Понятно. Ты проходи, проходи, не бойся.

В коридоре стоял полумрак, пахло сапожной ваксой и сырой картошкой – в углу стоял большой фанерный ящик, в котором хранились два мешка картофеля, запасенного еще с прошлой осени.

– Кто там? – раздался из кухни мяукающий голос.

– Свои, – ответил Санчо и прошел на кухню, где на подоконнике, свесив хвост, сидел серый, полосатый кот. – А где Валерьяныч? – спросил Санчо у кота.

– В магазин пошел, – ответил кот. – Молока, макарошек и косточек на суп купить. А это кто? Друган твой новый, что ли?

– Тут, Митяй, понимаешь, такое дело… – Санчо, присев, почесал задней лапой за ухом. – Тут такое дело, понимаешь…

– Ну, говори, говори. Чего натворили?

– Да ничего не натворили. Старушка, у которой он жил, померла, а новая хозяйка, племянница старушки, выгнала его из квартиры. Он уже вторую неделю на улице живет, по мусоркам шастает. Там, на мусорке, мы с ним и познакомились.

– А ты-то чего на мусорке делал? – хмыкнул кот.

– Ничего не делал, я мимо пробегал, – соврал Санчо. – Познакомься, Вжиг-Вжиг его зовут.

– Как-как? – переспросил кот.

– Вжиг-Вжиг, – смущенно представился гость.

– Ой, не могу! Держите меня, сейчас с подоконника от смеха свалюсь! Вжиг-Вжиг! – кот завалился на спину и принялся дрыгать всеми четырьмя лапами. – Вжиг-Вжиг! Шибко шустрый, что ли?

– Я маленький в то время был, не помню, – ответил Вжиг-Вжиг.

– Да ладно тебе, Митяй. Не строй из себя клоуна, – заступился за гостя Санчо. – Он же не виноват, что его так назвали. Жил бы ты у той старушки, так, может, звали тебя Динь-Динь или Прыг-Скок.

Кот перестал смеяться и, откашлявшись, уселся на подоконнике, свесив задние лапы.

– Насколько я понимаю, в нашей квартире появился еще один жилец, – сказал он. – Вернее, пока кандидат в жильцы. Потому что последнее и решающее слово будет за Валерьянычем. А я не против, пусть живет. Только что скажет Валерьяныч, когда вернется из магазина? Нас и так трое на одну его пенсию. А тут еще четвертый.

– Вы это, подождите. Я сейчас! – сказал Вжиг-Вжиг и выбежал из квартиры.

– Куда это он рванул? – спросил Митяй.

– Не знаю, – ответил Санчо.

Минут через пять Вжиг-Вжиг вернулся с кожаным бумажником в пасти.

– Вот! – сказал он и положил на пол бумажник.

– Ну-ка, ну-ка! – Митяй спрыгнул с подоконника и своими острыми коготками открыл бумажник. – Опаньки, да тут зелёные и, кажется, не мало! Сколько?

– Не знаю, – ответил Вжиг-Вжиг. – Я позавчера вечером около пив-бара, что на углу, подобрал. Мужик какой-то богатенький обронил, когда в крузер садился.

– Сейчас посчитаем, – сказал Митяй и принялся пересчитывать доллары. – двадцать пять штук по сотне. Итого выходит две с половиной тысячи. По курсу на сегодняшний день, шестьдесят два рубля за доллар, это будет… – Митяй закатил кверху глаза и зашевелил усами, – это будет… Это будет сто пятьдесят пять тысяч рублей. Не хило!

– Вот это деньжищи! – протянул Санчо.

– Да, Вжиг-Вжиг, с такими деньгами шансы твои, прописаться в нашей двухкомнатной хрущёвке, резко выросли, – сказал Митяй. – Ты только это… Не говори нашему Валерьянычу, что подобрал бумажник у пив-бара. А то он сразу объявление в газету даст – кто, мол, потерял бумажник? Он у нас такой. Скажи, к примеру, что племяннице от бабули квартира досталась, а тебе доллары. Нам они точно пригодятся, а тот на крузёре, думаю, не обеднеет. Договорились?

– Договорились.

– Вот и хорошо. А еще знаешь, давай, тебе имечко поменяем. А то все соседи смеяться будут. Ну, что это за имя такое – Вжиг-Вжиг! Погоняло какое-то, а не имя.

– Да я, в общем-то, не против. Только за эти пять лет уже привык как-то к нему.

– Можно подобрать что-нибудь созвучное, близкое. К примеру, Жиган. Нет, не пойдёт – вид у тебя интеллигентный. К Санчо еще подошло бы.

– Ты на себя посмотри! – обиделся Санчо.

– Ладно-ладно, пошутил я, не дуйся. А давай, Вжиг-Вжиг, мы назовём тебя Жигой? По-моему, нормально – Жига! Коротко и звучно. Согласен?

– Согласен. Мне даже нравится, – ответил теперь уже Жига.

– Мне тоже, – сказал Санчо.

– А знаешь, почему его Валерьяныч Санчой назвал? – спросил Митяй, кивнув на Санчо.

– Почему? – поинтересовался Жига.

– Потому что Валерьяныч наш – вылитый Дон Кихот!

– Кто?

– Не знаешь, кто такой Дон Кихот?

– Ну, это ход такой – тонкий, умный, хитрый. Так говорят.

– Не тонкий ход, а Дон Кихот. Дон Кихот. Рыцарь был такой давно в Испании. Немножко, правда, того, – Митяй покрутил лапой у виска, – с ветряными мельницами сражался. Так вот, наш Валерьяныч на него здорово походит. Ну, не в смысле того, а такой же худой и длинный, усы, бороденка. А еще у этого Дон Кихота слуга был. Звали слугу Санчо, и ездил он на осле.

– Не слуга, а оруженосец, – поправил Санчо Митяя.

– Вот Валерьяныч и назвал его Санчо.

– А осла у Санчо звали Митяем? – предположил Жига.

Теперь уже Санчо рассмеялся.

– К ослу моё имя никакого отношения не имеет, – сердито сказал Митяй. – Подкинули меня Валерьянычу маленьким пушистым котенком. Под дверь, в большой коробке. А в коробке записка лежала: «Зовут его Митяй».

– Подкидыш он у нас, – перестав смеяться, сказал Санчо.

– Ну, ты, если разобраться, у нас тоже далеко не испанский мастиф, – поддел его Митяй.

Не известно, чем бы закончилась начинающаяся перепалка между Митяем и Санчо, но в квартире с сумкой в руках появился Глеб Валерьяныч – высокий и худой старик с бородкой клинышком и торчащими в стороны усами. На нем была белая летняя шляпа и светлая рубаха с короткими рукавами.

– Кажется, у нас гости? – спросил он.

Через полчаса Глеб Валерьяныч со словами «будем брать понемножку» спрятал бумажник с долларами в старый комод, что стоял спальне, и, достав на кухне кастрюлю побольше, принялся варить суп из мясных косточек и с макаронами.

А на следующий день пропал Митяй. Сразу после завтрака. Вышел во двор прогуляться и пропал. Жига два раза вокруг дома обежал, но так нигде его не нашел. Валерьяныч с Санчо сильно не переживали: не первый раз такое случается. По весне, бывало, и по нескольким дням пропадал. Как-то раз приполз еле живой: мало, что коты с соседнего двора его хорошо отметелили, так он еще и с водосточной трубы сорвался.

– Какой черт тебя на водосточную трубу-то понес? – ругался тогда Валерьяныч, перевязывая Митяю заднюю лапу. – Деревьев во дворе не хватает?

– К Мурке через окно хотел забраться, – вздохнув, признался Митяй. – Хозяйка её на улицу не отпускает.

– Какой этаж?

– Пятый.

Вот и сегодня Митяй пропал.

– Ничего, нагуляется и к вечеру вернется, – сказал Жиге Валерьяныч, посматривая в окно на кухне: мимо по улице, громко сигналя, проехало несколько машин. Мускулистые и загорелые парни в тельняшках и голубых беретах, высунувшись по пояс из люков машин, размахивали флагами.

– Чего это они сигналят? Праздник какой, что ли? – спросил Санчо, зацепившись передними лапами за подоконник и тоже выглядывая в окно.