…Келли, вздохнув с негодованием, села на поваленное бревно и уставилась на реку. Эмили всегда обращалась с ней, как с маленьким ребенком, хотя сама была не на много старше. Она чувствовала ужасный дискомфорт от такого обращения, но не знала, что с этим можно поделать. Уж лучше выполнять строгие указания Глории, это, по крайней мере, выглядит более логичным. Но подчиняться сестре, которая всего на пять лет старше… Боже, как это унизительно! Глядя на приветственно сверкающую в солнечных лучах воду, Келли очередной раз поклялась себе в том, что отныне будет проводить больше времени с Глорией, чем с Эмили.

За ее спиной треснула ветка, как будто кто-то подкрадывался к ней сзади. Келли резко обернулась, рассчитывая увидеть Эмили с полной корзиной молодой черемши, но… Эмили не было.

(конец января 2015 года)

–Добро пожаловать в ад, – угрюмо пробормотала Бекки Хейнс, захлопнув за собой дверь машины и глядя на старый дом, кажущийся абсолютно черным на фоне ослепительно белого снега, который простирался до самого горизонта, разбавляемый голыми серыми перелесками. – Самое мертвое, самое скучное место на свете. И почему я не захватила с собой лыжи?.. – Последнее слово она произнесла с особенным презрением.

Ее отец, Лестер, обошел машину и встал рядом, слегка приобняв дочь за плечи и выпалив бодрым веселым голосом:

–Поздно вставать на лыжи, когда тебе уже семнадцать! Ну же! Не вижу радости! Мы начнем здесь новую жизнь!

–Ты уже говорил это, – ответила она, поморщившись, и стряхнув его руку со своего плеча. – Неужели, нельзя было начать новую жизнь, оставшись в Нью-Йорке? Боже, что мы здесь делаем? Здесь же нет ничего, кроме снега!

–Перестань, – мягко перебил ее Лестер. – Снег бывает здесь только зимой. Скоро придет лето и здесь будет прекрасная и теплая погода.

–Ненавижу снег… – вздохнула Бекки. – До сих пор не могу поверить, что мы больше не в Нью-Йорке, а среди этих бесконечных снегов, где температура будет отрицательной еще как минимум, полтора месяца… И я здесь совершенно никого не знаю. Теперь у меня нет друзей. И все это только лишь из-за твоей дурацкой прихоти…

–Это не прихоть! – серьезно ответил Лестер и, задумавшись на секунду, продолжил. – Просто так надо… Поверь мне. Мама умерла… А здесь мы начнем новую жизнь. И я смогу немного отвлечься.

–И поэтому ты купил этот дом на краю земли, который пустует уже больше тридцати лет, – снова вздохнула Бекки. – Ни один дурачок за это время не решился купить его! Что ты, человек, который прожил всю жизнь в городе, смыслишь в сельской жизни?

–Я всему научусь.

–Не пытайся рассмешить меня, папа! – горько ухмыльнулась она. – Всю свою жизнь ты провел в издательстве. Бумага, принтеры, чернила, картон – вот что ты умеешь! А что теперь? Что ты собираешься делать? На последние деньги купишь кучу корма и рассыплешь его по окрестностям, чтобы накормить голодных лосей?

–Не иронизируй, – ответил он с улыбкой, – это будет наше общее начинание и наше общее дело. Жизнь как раз и интересна тем, что время от времени в ней можно что-то менять. Конечно, всю жизнь провести в пыльном Нью-Йорке и торжественно умереть когда-нибудь в городской слякоти – довольно заманчивая перспектива, но сейчас… Мы всё изменим! Мы научимся чему-то новому и взглянем на себя с другой стороны! А летом… Летом мы будем пить чай на крыльце, наслаждаться видом зеленой дали и слушать пение птиц, а не рокот машин! Боже, как это здорово!

Бекки не нашла, что ответить на это, она лишь покачала головой и вздохнула, после чего потащила свой рюкзак к калитке.

–Пожалуйста, Господи, – прошептала она себе под нос, – пусть он передумает и увезет нас обратно в Нью-Йорк. Пусть он как можно скорее поймет, что все это просто смешно.

Но все-таки, где-то в глубине души Бекки не могла не признать, что этот дом, с огромным наделом земли в придачу – это очень круто. Она еще раз оглядела их владения зорким взглядом. Светило яркое солнце, на небе не было ни облачка и, несмотря на мороз, зрелище было замечательным! Они будут здесь полноценными хозяевами и это будет словно их маленькая страна. Конечно, ей до сих пор не верилось в то, что отец променял свою типографию в самом сердце Нью-Йорка, которую он так любил, на старый дом с огромным наделом земли где-то у черта на куличках. Отец никогда не казался ей авантюристом, и она до сих пор пребывала в состоянии легкого шока от его поступка. "Надеюсь, скоро он поймет свою ошибку и увезет нас обратно," – который раз с надеждой подумала она.

–Вдохни этот воздух, – прервал Лестер ее мысли. – Забудь о своем старом нью-йоркском грязном и загаженном воздухе, Бекки! Вот он, настоящий воздух!

–Мне больно дышать. Сколько сейчас градусов? Минус сто?

–Минус четырнадцать, – мягко ответил отец. – Я тебе уже тысячу раз говорил, что ты любишь преувеличивать.

–Минус четырнадцать? – с напускным удивлением произнесла Бекки. – Теперь мне намного легче.

–Сейчас из твоих легких выходит вся сажа нью-йоркского отравленного воздуха, ты чувствуешь это?

–Боже, как я скучаю по нью-йоркскому отравленному воздуху!

–Он был полон дыма.

–Боже, как я скучаю по дыму! Надо было хоть чуть-чуть захватить его с собой в бутылке.

Лестер улыбнулся. Несмотря ни на что, он был рад, что они здесь. Бекки привыкнет, думал он, и сама не захочет возвращаться в город. Ей понравится здесь.

–Потрясающе, – пробормотала Бекки, еще раз оглядывая дом. Она посмотрела на окна второго этажа и невольно представила себе, что этот дом идеально подошел бы для съемок фильма о привидениях.

Они поднялись на крыльцо. Бекки скинула с плеч тяжелый рюкзак, повернулась и еще раз оглядела окрестности. Большой сарай чуть поодаль и бескрайние холмистые поля с перелесками. Где-то там, прямо через их владения бежит река, которая сейчас скрыта толстым панцирем льда и снега. Да, действительно, летом здесь, наверное, очень красиво. Лестер открыл дверь новым ключом, который передал ему агент по недвижимости Джим Лоуренс. Они вошли в просторный коридор, залитый солнечным светом. Внутри дом казался намного приветливее, чем снаружи. На всех окнах висели шторы, кроме ближайшего окна ко входу. Карниз стоял тут же, аккуратно прислоненный к стене, а шторы лежали аккуратно сложенные на подоконнике. Бекки подняла голову и поняла, что карниз просто вырвали из стены, возможно, неудачно потянув за штору.

–Мистер Лоуренс не очень-то подготовил дом к нашему приезду, – пробормотала она.

–Не беда! – весело отозвался Лестер. – В конце концов, я заплатил за дом, а не за то, чтобы он вбивал в стены карниз. В любом случае, здесь довольно сносный порядок, и я очень признателен мистеру Лоуренсу за это. Видно, что он постарался перед нашим приездом…

…-Потрясающе, – грустно пробормотала Бекки, стоя на верхней ступеньке лестницы и оглядывая пять закрытых дверей. – Места, где жить, более чем достаточно. Интересно, чем он думал, когда покупал этот дом? Зачем нам двоим столько комнат?

Она замолчала и прислушалась к тишине. Через несколько секунд, она услышала слабый стук, раздающийся с улицы. Поспешив к единственному на площадке окну, она выглянула наружу и увидела, как отец пытается открыть огромные деревянные двери сарая изо всех сил стараясь выбить молотком ржавый засов из петли. Она отвернулась от окна, снова оглядела лестничную площадку и поежилась. Несмотря на то, что Лестер затопил печь, в доме все еще было холодно. Бекки приступила к изучению комнат. Особенно ей понравилась самая маленькая комната с деревянными стенами в правом углу площадки. Она выглядела очень уютной, а из окна открывался потрясающий вид на окрестности. Двери сарая были широко распахнуты, но Лестера не было видно. Скорее всего, подумала Бекки со слабой улыбкой, сейчас он вертит в руках какую-нибудь ржавую железяку, пытаясь сообразить для чего она предназначена. Она не могла не улыбнуться его энтузиазму, хотя знала, что он, белый воротничок из самого сердца Нью-Йорка, был явно не в своей тарелке. Отец никогда не был авантюристом, но все же они здесь. Несмотря на снег. Несмотря на мороз. Несмотря на бескрайние дали. Несмотря на то, что он никогда не держал в руке ничего тяжелее шариковой ручки.