Она вышла, и начала одеваться, как вдруг в кустах, она заметила его. Он сидел и смотрел за нею все это время. Черный мех поблескивал серебром при свете луны. На секунду страх сковал ее тело, но так же быстро и покинул его. Она протянула руку:
— Иди ко мне.
Черный Морок повиновался. Она коснулась его головы, потрепав слегка за ушком. Он был ростом почти с нее. Морда его была на уровне ее ключиц. Зверь купался в ласке ее рук.
— Зачем ты оставил старого друида? Зачем пришёл сюда? Зачем ты это сделал? — говорила она, хотя уже и не знала с кем. Уж не сама ли с собой. — Они не виноваты. Оставь их, не причиняй им зла, — она обняла огромную черную морду, стараясь не заплакать. — Отпусти меня.
Будто поняв ее слова, Морок отпрянул и умчался прочь. Раннейген вздохнула, и казалось, огромная тяжесть упала с ее плеч и она, наконец, почувствует облегчение. Но предчувствие подсказывало, что это не так, и она разразилась громкими рыданиями. В конце концов, она отправилась домой, где усталость одолела ее, и она уснула.
Во сне своем она увидела белого волка с лошадью, что нес в зубах окровавленное мясо.
========== Иаков ==========
Иаков открыл глаза. Минуло четыре дня с того побоища. Иаков сел на соломенный тюфяк. Рядом стояла мисочка с чистой водой. Он умылся. Блики бледного солнца играли на поверхности воды.
Он прислушался к звукам в доме. Все уже проснулись. Бьорн собирался в поход, и Иаков почувствовал трепет в своей груди. Четыре дня тянулись долго и волнительно. Четыре дня он готовился бежать, планировал свой путь, разглядывая карту Бьорна. Он даже умудрился сделать карту для себя с помощью кусочка полотна и уголька. Она мало чем походила на оригинал, но по ней вполне себе можно было следовать пути.
Временами он прогуливался за деревней, пытаясь разглядеть дальние дороги. Себе он наметил путь по северной дороге. Вечерами, когда темнело и становилось холодно, он усаживался на скамье у дома и глядел в небо. Хильда приходила к нему каждый вечер тогда, и они сидели вместе.
Мысль о Хильде заставила его почувствовать укол совести. Он старался не думать о ней, но теперь, когда пришел долгожданный день побега, мысли о ней так лезли в голову. Обычно он отгонял их, вспоминая о своей матери и сестрах. Как они? Живы ли еще или война забрала и их? Ждут ли они его?
Но сегодня он решил не гнать Хильду из своей головы. Временами он думал, чтобы было, останься он с ней. Одобрил бы Бьорн? Раньше все эти мечты, легко отгонял вид Кайя, но какая разница теперь? Скоро он покинет это место, и никто не сможет забрать у него эти мечты.
Он пробыл здесь почти месяц, и за это время очень привык к этому месту и людям, что в нем были. Он носил такую же одежду, делил с ними стол, и все реже слышал в свою сторону «чужак». Островитяне оказались дружелюбным народом. И от того, что он собирается ускользнуть в ночи, как мышь, ему становилось совестно и противно от себя.
Умыв лицо еще раз, он вышел из комнатушки. Астрид помогала Бьорну накинуть меховой плащ. Из-за кольчуги и мехов, он казался гораздо больше. Черная борода заметно отросла, а сам Бьорн будто состарился. Глаза потухли, беспокойно глядели в пустоту.
Хильда сидела на стуле, стиснув зубы, и мрачно глядела в пол. Косу она распустила, и теперь ее каштановые волосы волнам струились вниз. Она словно предстала перед ним в новом свете, но при этом была такой же, какой он увидел ее впервые.
Травма отняла у нее много сил, лицо ее стало бледным от недостаточного пребывания на солнце, щеки чуть впали, а глаза болезненно слезились. Нога все еще доставляла неудобства, но теперь она могла кое-как ходить. Раннейген прекратила давать ей маковое молоко, и приходила к ним и утром и вечером.
— О, а вот и ты, Иаков! — Воскликнул Бьорн. На его лице, на секунду заиграла улыбка, но тухлая. — Долго же ты спал.
— Скорее впал в забытье.
Бьорн хмыкнул:
— Гляди осторожнее с этим, а не то можно не вернуться оттуда. Некоторые впали в забытье четыре дня назад, только не по своей воле. Опасное это дело… Ну, да ладно, что-то я сегодня разговорился. Странное настроение, — он уже подошел к двери, но вдруг обернулся, блуждая взглядом по комнате. Словно забыв что-то.
Наконец, взгляд его остановился на Хильде.
— Прощайте, — бросил он всем и резко ушел.
— Что это с ним? — спросил Иаков, садясь за стол.
Астрид ставила тарелки с едой:
— Сон дурной ему приснился, — ответила она. — Два волка: черный и белый. А белый волк в конце мясо нес в зубах.
Иаков ничего на это не ответил, но по спине его прошел холодок. Белый волк и ему снился. Да только, он не пускал его куда-то. Все тянул за одежду назад.
После завтрака Астрид пошла к мяснику, а Иаков вышел на улицу еще раз поглядеть на охотников. Влажный и прохладный ветер мягко трепал его за кудрявые волосы. Неподалеку он заметил во главе с Вильфредом, Вигге, Ивара и Кайя. Последний, видимо почувствовав, что на него смотрят, бросил на Иакова острый взгляд голубых глаз. И что-то было в этом взгляде, что заставило парня содрогнуться, что-то насмешливо-зловещее.
Вместе с ними стояло еще четверо мужчин. Он узнал только двух: Снорре и Балдера. Все были одеты в кольчугу, теплые шерстяные штаны, перчатки и шлемы. Порыв ветра взметнул черные плащи некоторых из них. Торнвальд, Ульве Безумный и Раемунд уехали пару дней назад, как слышал Иаков, и ждали их на месте.
Некоторые женщины и дети вышли с домов, чтобы проводить их и пожелать удачной охоты.
Рядом с воинами стояло четверо навьюченных коней. “Остальные видимо будут ехать в телеге, — подумал про себя Иаков. — Хорошие жеребцы, — заметил парень, разглядывая лошадей, — сильные и выносливые, но не самые быстрые. Верно, погони не будет”. Один вороной конь фыркнул.
В конюшне оставалось еще трое коней. Его выбор давно пал на гнедую. Она и подкована была лучше, и гораздо стройнее остальных. Иаков надеялся, что ее легкость, даст ему определенное преимущество в скорости. К тому же он не планировал брать много вещей.
Наконец, все было готово, и можно было отправляться в путь. Ивар, заметив Иакова, взмахнул ему рукой на прощание:
— Эй, как приедем, ты будешь чинить наше снаряжение, — бросил он в шутку. — Посмотрим, чему тебя Балдер научил за все это время!
Балдер на это фыркнул, но в лице его не было злости. Воины были рады предстоящей битве, и верили в ее счастливый исход. А если и были сомнения у кого, то гнали их прочь.
Только Бьорн был мрачен. Он и Вильфред стояли впереди и что-то обсуждали с обеспокоенным видом. Вильфред затрубил в рог, кони громко заржали и помчались вперед, поднимая за собой облако пыли. Кай в последний раз бросил на него злой и недоверчивый взгляд.
Иаков лишь тяжело вздохнул. Нет, он не должен размякнуть сейчас. Не время. Балдер поехал с ними, и он, наконец, был свободен от роботы. Иаков не хотел возвращаться в дом. Он пошел вперед, бесцельно блуждая по деревне.
Странное предчувствие опасности и тревога, что росла в сердце, привели его к дому травницы. Он неуверенно постучал в дверь. Ему открыли не сразу.
— Что-то случилось? — спросила она с беспокойным видом.
Иаков не знал, что и сказать. Он хотел бы уйти, но, что-то остановило его.
— Я-я…эх, — промямлил он. Он потер затылок. — Нехорошо мне, дух тяжелый, знаешь ли, какое-нибудь средство от этого?
Она пристально взглянула в его глаза, и ему вдруг послышался шепот: «От чего ты бежишь и куда?». Он резко отпрянул, но девушка никак не отреагировала.
— Знаю, — спокойно сказала она.
Она отступила в сторону, и пропустила его внутрь, не отводя глаз. Он бросил на нее короткий взгляд, и на миг она показалась ему столь чарующей, что он не мог его отвести. Унылая хата, словно наполнилась светом, исходящим от Раннейген. Иаков чувствовал, что-то знакомое в ней, что-то, что он уже встречал раньше.
«Я знаю, знаю, — шептал голос в голове. — Ответь мне, друг мой, помнишь ли ты меня?»
