— Рвота и тошнота. Неделю уже. Мать ребенка две луны уже носит. Но плохо…
— Сейчас, постой здесь.
Она метнулась в дом и достала из сумки первую приглянувшуюся скляночку, надеясь, что это поможет. Заметив, что Урсула с интересом пытается разглядеть ее дом, она поспешила вернуться:
— Вот, — сказала Раннейген, протягивая зелье ей в руки, — три раза в день по четыре капли с водой. Если через пять дней не полегчает, тогда придется искать другое средство. Пускай пьет много воды. Поняла?
Урсула испуганно кивнула:
— Спасибо.
Раннейген кивнула в ответ и поспешила вернуться к зелью. Воды немного выкипело и ей пришлось чуть-чуть долить. Девушка помешала варево деревянным черпаком.
— Та-ак, — она провела рукой по своим волосам и отобрала четыре, — чтобы любимый мой рукою по волосам мечтам мои пройтись, — она бросила волосинки в котел, а затем взяла ножичек и вырвала ноготь с большого пальца. От боли она согнулась, схватившись за руку. — Чтобы в сердце его я с ногтями впилась, — процедила она сквозь зубы.
Затем она сделала небольшой надрез на указательном пальце и дала упасть в котел трем каплям крови:
— Чтобы кровью единою любовь наша связана была.
Она принялась помешивать зелье, которое приобрело розовый оттенок. Раны она помазала заживляющей мазью и перевязала. Когда зелье было готово, она сняла котелок с огня, и, подождав, пока варево чуть остынет, перелила в небольшую стеклянную бутылочку. Все было готово, оставалось ждать. В своей скуке, она и не заметила, как уснула.
Во сне ей слышались крики людей, звон оружия и плачь наполненный болью.
— Скорей, скорей! — Кричали во сне. — Бери оружие!
Она слышала рык. Крики во сне становились все громче и отчетливее. Раннейген была парализована от страха. Такого кошмара у нее никогда не было. Но вдруг, она стала приходить в себя, а крики все не уходили.
Наконец, кто-то с грохотом влетел в ее дверь, и она в ужасе распахнула глаза. Это был не сон. Девушка подорвалась с кровати и подошла к окну, осторожна отодвинув шторку. Солнце давно зашло, и только факелы источали слабый свет.
Деревня была окутана дымкой. Люди бегали туда-сюда, одни, чтобы скрыться, другие, чтобы ринуться в бой. Но, как она не пыталась она не могла увидеть, что стало причиной паники. Вдруг, она заметила огромное черное существо. Оно набросилось на женщину с копьем и прокусило ей руку.
Вместе с криками людей, не прекращался и визг домашних животных. Собаки отчаянно лаяли, но подходить к чудищу не решались. Одна сука все-таки бросилась на волка, но тот откусил ей бок и сильно швырнул в сторону.
Ранни в ужасе отскочила от окна, не зная, ей делать. Она застыла посреди комнаты и даже не сразу услышала стук в дверь.
— Да открой же ты! — в голосе незнакомца она узнала Иакова.
Девушка открыла дверь, впуская Иакова. С собой он принес Хильду. Раннейген немного опешила от такого, но делать было нечего.
— Клади ее на матрас, — сказала она, закрывая дверь. — Зачем ты приволок ее сюда? Она же больна, а там бойня…
— Она была у ручья. До дому далеко тащить было! — Огрызнулся он.
Раннейген вздохнула и села рядом с Хильдой. Та была в полусознательном состоянии.
Она не знала, сколько времени прошло, но затем все стихло. Не было ни криков людей, ни визга свиней, ни лая собак, слышалось только щебетание птиц, и от этого становилось легче. Раннейген не сомкнула глаз, но остальные кажись крепко позасыпали. Пару раз Иаков порывался выйти наружу, но ей кое-как удалось остановить его.
Девушка тихонько поднялась с пола и взяла свое зелье, невольно остановив на не свой взгляд. Впервые ее одолело сомнение. Травница положила зелье в сумку, которую перекинула через плечо.
Медленно и осторожно она побрела к двери:
— Все кончилось? — она резко обернулась. Иаков сидел на полу, прислонившись к стене. Взгляд его был пустой и печальный. Этим взглядом он смотрел на нее.
— Да, — тихо ответила она. — Оставайтесь здесь, я скоро вернусь. Многим, возможно, понадобиться моя помощь.
— Хорошо, — прошептал он.
Раннейген вышла наружу. Небо было ясным. Солнце неспешно поднималось вверх. Аккуратно она ступала. К ее удивлению мертвых было немного. Деревня теперь выглядела серой, в копоти и грязи. Кое-где были пятна крови. На одном из домов она заметила кровавый отпечаток, тянувшийся к низу. А под ним лежал труп.
Жалобное скуление привлекло ее. Ранни обернулась и увидела неподалеку, ту собаку. Она лежала на земле, а сбоку у нее торчали внутренности. Сука жалобно скулила, глядя на девушку. Раннейген подошла и склонилась над ней, даже не зная как ей помочь.
Неожиданно топор отсек собаке голову. Девушка испугавшись, отскочила и упала на землю. Светловолосый мужчина вытер пот с лица и подал ей руку:
— Не пугайся. Жаль ее, — сказал он, присев на корточки перед собакой, — всю ночь бедняга промучилась. А хорошая была псина. Бросилась в бой, когда, волк ее щенка задел.
— Вигге, — крикнул кто-то издалека, — помоги мне мать твою!
— Пойдем, — сказал он, вставая, — твоя помощь пригодиться. Убитых немного, а вот раненых… Впрочем, не бойся, все не так страшно, как тебе кажется, — он похлопал ее по спине.
Раненых вели в чертог. По пути к ним присоединился рыжеволосый мужчина.
— Э-эх, ну и ночка, — устало протянул он. — Хвала Фреи не так много жертв.
— Странный этот волк был, — заметил Вигге, — на людей не кидался. Крутился у дома Вильфреда.
— Ага, если бы не Кай, то быть может все бы и обошлось. Дурак! А сколько я ему говорил, о-ох, да все бестолку.
— Не нравится мне это, Ивар, — задумчиво протянул Вигге, — что ж это за волк такой, что даже скотину не подрал?
— Да, ну, сдается мне одного барашка у Торена он сцапал, — Ивар кивнул в сторону возмущающегося мужчины:
— Это был молодой баран, кто мне возместит ущерб! А, я спрашиваю, чем мне семью кормить, как деньги заработать?! — Его старалась унять его дочь, Маргрета, но напрасно.
В чертоге уже все собрались. К ним подошел Вильфред:
— Ну, наконец, а то мы вас заждались. Раненых трое, четверо пали.
— Да-а, видели, — ответил Ивар.
Раннейген принялась помогать раненым, внимательно вслушиваясь в разговор своих спутников.
— Ну, что, Вильфред, — начал Вигге, хлебнув пива из кружки, — сам видишь, без ведьмака не обойтись.
— Вижу, вижу, — раздраженно фыркнул староста. — Да только, где денег на это взять. Дорого нам это обойдётся. Сам видел, эта тварь не убиваемая.
— А что делать? — вмешался Ивар. — Вильфред у нас на пятерых хватит добра, чтобы ведьмака нанять. Сам видел сколько драгоценностей мы привезли с того берега.
— Хорошо, — нехотя согласился Вильфред. — Я пошлю кого-нибудь за ведьмаком, а вы объявите о походе, — сказал он вставая. — Выдвигаемся через четыре дня.
Закончив с перевязыванием раненых, Раннейген отправилась на поиски Кайя. Жители потихоньку приходили в себя. Люди выходили на дворы и обсуждали происшествие, виня в этом то черных, то духов. Утро было туманным, небо затянула тонкая пелена туч.
Вечером были похороны. Тела погибших обложили хворостом, полили маслом и сожгли. Раннейген стояла в толпе, измотанная этим ужасным днем, который казалось, будет длиться вечность. Среди людей она заметила Иакова. Осторожно, она коснулась дна сумки, где лежало зелье.
Когда все закончилось, люди по обычаю направились в чертог, но Раннейген желала остаться одна. Месяц был полный, и ей казалось, что он взывает к ней. Сиреной, он ее завораживал и придавал больше силы, но теперь она почувствовала слабость и легкое головокружение.
Странное ощущение влекло ее к воде. Она боялась уходить слишком далеко от деревни, но влечение было сильнее страха, и она отправилась к озеру. Оно было чуть дальше ручейка и лежало ниже от деревни. Блики луны игриво мерцали на поверхности воды, взывая ее к себе. Но Ранни ждала встречи. Она знала, что он где-то поблизости. Ждёт ее.
Но никого не было, и Раннейген сбросила одежду на берегу и осторожно зашла в воду по щиколотки. Вода была холодной, но она еще не успела отвыкнуть от этого, а потому не чувствовала дискомфорта. Наконец, она окунулась полностью. “Скажи, что мне делать?” — она взывала к матери-воде, но та молчала. “Я больше не ее дочь, — пронеслось в голове у неё. — Я предала ее. Теперь ни вода, ни земля, ни птицы мне не ответят”.
