— Если я, — ничто? – тихо и совершенно спокойно говорила палач. – То почему же вы так боитесь меня?

Мучительница придвинулась максимально близко к своей пленнице и приставила клинок к животу, в районе почек. А затем начала надавливать, лезвие проходило внутрь медленно, но неумолимо, пленница чувствовала, как острый кинжал слегка проворачивается из стороны в сторону, разрывая мышцы и внутренние органы, превращая почку в кашу.

— Ответь мне, Либби. Дай мне то, что я хочу, и ты уйдёшь быстро. Всё это прекратиться в мгновение, чем дольше ты терпишь, тем болезненнее будет уход, — мягкий и поучающий, лишённый эмоций голос гипнотизировал, просил, убеждал, что всё, что сейчас делается для блага всех.

Кинжал перестал проходить в тело, в кожу уперлась рукоятка, похитительница только скучающе посмотрела вниз и медленно вытащила окровавленный клинок. Посмотрев на него, та снова вытерла оружие всё тем же полотенцем. Полотенец здесь было много, она взяла его из грязной кучи, не хотела пачкать новые… А то стирать будет потом на одну вещь больше…

Уборщица из «Самсона» уже была на грани сознания, потеря крови сказывалась, да и болевой шок гасил сознание девушки. Мучительница молча смотрела на пленённую девушку. Было видно, та отчаянно хотела потерять сознание или вообще умереть, но не могла, не получалось, что-то не давало ей впасть в забытье.

Либби понимала, что её не обманывают, вся эта боль, кровь и спокойный уверенный голос будет постоянно. В конце концов, девушка сойдёт с ума, а вполне возможно и умрёт, но такие, как эта особа что пытала её, умели ждать, умели быть терпеливыми. Хуже того, что они могли «видеть» таких как Либби, а сородичи Либби не могли видеть этих палачей, этот кошмар для всех них, этих гончих псов, которых посылают сюда за ними.

Посмотрев на совершенно бесстрастное лицо, скрытое под капюшоном пальто, Либби заговорила:

— Нас вызвали сюда, — начала та, чем привлекла внимание своего палача. – Несколько человек из компании «Самсон». Я не знаю, какие должности те занимают, но именно они позвали нас. Именно они стали толчком во всём этом.

— Имена? – строго спросила похитительница.

— Я знаю только одно Генри Оливер, — говорила уборщица.

— Он уже один из вас?

— Нет, ещё нет. Мы не трогаем их, чтобы не быть всем в одном месте…

— Не кладёте все яйца в одну корзину… Молодцы, значит, хоть чему-то вас научило прошлое.

— Тебе всё равно не справиться. Всё равно не предотвратить неизбежное. И меня тебе просто так не «убрать» отсюда.

— Я знаю, поэтому я и прихватила всё с собой.

Палач подняла руку, и из-под ткани выскочило тонкое лезвие, тоже переливающееся серебристо-черным цветом. Оно было в разы тоньше, чем кинжал, Либби хотела было дернуться в сторону, но не могла. То, что её сковывало, так и не отпускало её.

— С Джином тогда вышла оказия, — извинялась мучительница, мягко откидывая голову Либби назад. – Кинжалом не слишком удобно это делать. Пришлось тогда повозиться, но на этот раз я подготовилась получше.

— Ты не сделаешь этого! – в панике хрипела девушка, видя, как её похитительница чуть привстаёт, наваливается на неё и направляет лезвие.

— Либби, я говорила, что я перестану тебя мучить! Но ты слишком сильно «вжилась» в тело. А за это приходиться платить…

Лезвие вошло под нижнее веко, снова крик, который мог бы заставить полопаться все стеклянные предметы, но палач не останавливалась. Осторожно вырезая правый глаз своей жертвы, и стараясь не повредить само глазное яблоко. Лезвие вычерчивало изогнутую линию, вырезая орган зрения, когда с нижним веком было закончено, настал черёд верхнего.

Глаз уже слегка шатался, его можно было бы вытащить и так, но нужно соблюсти процедуру. С верхним веком было закончено достаточно быстро, глаз был вынут и отложен на всё то же грязное полотенце, которым мучительница вытирала кинжал. Настал черёд левого глаза, всё так же медленно пошла процедура удаления глазного яблока, всё так же сильно кричала Либби, а раны стали не только пузыриться, но уже и дымиться, а затем и светиться красноватыми отблесками. Вынув и второй глаз, палач положила его рядом с первым. Достав из внутреннего кармана пальто какую-то склянку, она вылила на глаза содержимое, а затем начала шептать что-то на непонятном языке.

Либби начала дёргаться, как при судорогах, из пустых глазниц начал светить голубой свет, освещая всё помещение. Рот открылся в беззвучном крике о помощи. Слова всё произносились, вынутые глаза тоже засветились синим светом, а затем исчезли, превратившись в пыль. Тело Либби выгнулось, а затем яркая вспышка заволокла всё пространство прачечной.

Палач подошла уже к мёртвому телу, оглядела его и ушла. Следующая цель была определена, оставалось только набраться терпения.

========== Глава 8. Моя личная вендетта. ==========

Утро выдалось не слишком радостным, за окном сгустились облака, однако дождя не было, но температура поднялась. Видимо, лето решило сделать последний рывок перед тем, как осень окончательно вступит в свои права, только всё портил холодный ветер. Когда его не было, становилось жарко, как только он поднимался, становилось холодно. Мерзкая погода, поэтому и одежду приходилось подбирать с осторожностью, чтобы и не вспотеть, но и не замёрзнуть.

Агента Доу в это утро разбудила трель мобильного телефона. Вчера вечером он просто-напросто вырубился, когда лёг на кровать, недосыпание дало о себе знать очень явно. Выпитые три кружки кофе не помогли, организм требовал долгожданного отдыха, поскольку работал уже просто на пределе своих возможностей. Натан говорил себе, что ляжет всего на пять минут, закрыл глаза и хоп! Уже утро!

По телефону снова звонил Джеф, сказал, что у них очередная жертва, на этот раз в местной больнице. Быстро приведя себя в порядок, Натан одел темно-синюю рубашку и чёрный деловой костюм, поскольку было тепло не было смысла одеваться очень плотно. Перекусив буквально парой сандвичей и выпив крепкого чаю (кофе уже просто не лезло!), он поехал в больницу.

У входа в здание уже стояли полицейские, опрашивали посетителей и персонал. В общем, что снаружи, что внутри было полно народу, -служащие, посетители, врачи, репортёры… Все кого касалась или не касалась новость об очередном жутком убийстве.

Джеф Конван встретил федерала у входа в подвал, спустившись вниз и идя к прачечной, детектив спросил:

— Ты плотно позавтракал?

— Не особо, а что? – не понимая, куда клонит полицейский, спросил Натан.

— Это хорошо, потому что зрелище не для слабонервных!

Когда агент прошел в прачечную, то он понял, почему его спросили о завтраке. В теплом помещении был труп девушки лет двадцати восьми, он был в полусидячем положении, а пустые глазницы и перекошенное от криков лицо могло любого человека заставить побежать в туалет. Да ещё теплая атмосфера ускорила процесс разложения, и в помещении уже витал характерный запах.

У трупа уже сидел патологоанатом Карл и внимательно рассматривал тело, абсолютно бесстрастное лицо мужчины было напряжено, морщина на лбу указывала, что доктор максимально сосредоточен. В помещении во всю работали криминалисты, осматривали стиральные машины, фотографировали место преступления, проверяли на отпечатки пальцев и наличие других следов убийцы всё немаленькое помещение прачеxной… Доу только покачал головой, — они ничего не найдут.

— Присаживайтесь рядом, агент, — сказал вдруг Карл, не отрываясь от изучения ран. – Если, конечно не боитесь.

— Нет, не боюсь, — стараясь придать голосу твёрдости, говорил Натан, присаживаясь с другой стороны от трупа, и стараясь дышать ртом, чтобы не чувствовать запаха. – Что можете сказать, док?

— Убитая белая женщина, двадцати пяти, двадцати восьми лет. На теле присутствуют колотые и резаные раны, на голове, чуть выше лба, имеется внушительная гематома. Глаза вырезаны профессионально и чётко, кровотечение говорит о том, что жертва была жива во время этой процедуры…