– К тому же неизвестно действовал ли он один или их несколько. И, самое главное, мы не знаем, что произошло с альпами, откуда их забрали, что с ними делали и какова цель всего этого.

– Регис, оставь эти вопросы для себя и своего дружка-ведьмака. Нам нужно имя и…

– Тебе напомнить в каком состоянии меня нашёл Детлафф после схватки с Вильгефорцем? – строго посмотрел на неё Регис, отчего взгляд Орианы посерьёзнел. – Чародеев нельзя недооценивать, я испытал это на себе. К тому же, не следует пока переходить к решительным действиям. Это может спугнуть его.

– Хорошо, – после недолгого раздумья сказала вампирша. – Но имей ввиду. Если начнут исчезать местные вампиры, то сдерживать себя мы не будем.

– Ты, правда, хочешь усугубить ситуацию ещё больше? – не понимал он. – Особенно после учинённой Детлаффом бойни.

– Я волнуюсь за тех, кто остался. И не намерена сидеть и ждать, пока чародей или компания чародеев решит похищать нас и ставить свои эксперименты, Регис. Это тебе так важны люди, – она встала из-за стола и надвинула капюшон на лицо. – Мне и остальным на них плевать. Полагаю, на этом мы можем закончить.

– Со своей стороны могу попросить лишь об одном – не действовать сгоряча.

– Я посмотрю, что можно сделать. Но сдержать гнев общины не в моей власти. И обращайся, готова оказать небольшую поддержку. Доброй ночи, – она улыбнулась и пошла прочь из трактира.

Захмелевший мужик попытался шлёпнуть и её. Однако ему хватило одного короткого и холодного взгляда вампирши. Видимо, он решил поберечь руки и поспешил отвернуться.

Регис просидел на балконе ещё некоторое время, а потом покинул заведение. К тому моменту народу уже поубавилось, все шли домой. Кто довольный и захмелевший, кто проклинал на чём свет стоит графа Монье за злосчастную колоду «Скеллиге».

Мужчина перехватил ремень своей торбы и пошёл в сторону Меттинских Ворот. Ночь выдалась на удивление тихой: никто не пытался напасть на поздних путников, никакой пьяница не приставал к Регису с расспросами, патрульные гвардейцы тоже не стали обращать на него внимания, а молча пошли дальше. Хоть Боклер и считается образцом спокойствия и мира, но и он не избавлен от проблем любого крупного города: воровства, убийств и насилия.

Застенное кладбище он пересёк быстро. В кучах мусора, что прибило к берегу, копались утопцы, выискивая застрявшую в обмотках старых сетей рыбу. Вампир не стал обращать на них внимания и отправился к своему жилищу.

Только он оказался под сенью деревьев и ступил на едва приметную тропку к заброшенному кладбищу, как пальцы закололо. Где-то рядом творилась магия, вампир подобрался и тут же исчез, спрятался средь густого кустарника. Может, неизвестный чародей снова выбросил где-то пострадавшего вампира или же вышел на охоту, прознав, что на Мер-Лашез живёт один отшельником.

Несколько долгих мгновений ничего не происходило, а потом он увидел, как тени пришли в движение. Не подул ветер, не скрылась за облаками луна, нет. Они просто поползли по земле, соткались в большой непроницаемо-чёрный кокон. Он быстро истаял чёрной дымкой, а на том месте теперь стояла девушка. Резкий запах крови ударил в ноздри, заставив заныть челюсти, но вампир быстро подавил этот приступ.

Звук надрывно колотящегося сердца отдавался в висках, слышалось хриплое дыхание, будто она долго бежала. Ей следовало помочь, кровопотеря могла быть обильной, но Регис не торопился выйти из укрытия. Это могла быть ловушка, приманка и не более того. Ведь неизвестно как именно чародей ловил своих жертв. Логично предположить, что делали это на живца – самый действенный и быстрый способ заставить вампира показаться.

Девушка тем временем упала на колени, пытаясь восстановить дыхание, и бросила взгляд на слабо кровоточащую рану. Поднявшись на ноги, она осмотрелась и пошла в сторону дороги, удаляясь от кладбища. Регис бы вздохнул с облегчением, но чародейка явно потеряла много крови и использовала слишком много Силы. Пока желание просто наблюдать боролось с желанием помочь, пальцы снова закололо.

Неизвестная вскинулась и достала из ножен один из изогнутых кинжалов. Странно, из всех чародеек, что пользовались оружием, он знал только Цири. Сталь слабо отливала зеленым в темноте, а затем лезвие загорелось синим огнём. По телу вампира пробежала дрожь, он однажды познакомился с магическим пламенем, и этот эпизод нельзя назвать приятным.

Девушка стояла и оглядывалась вокруг, ища источник тревоги. Регис застыл и перестал дышать, обратившись в статую. Пальцы кололо, но не резко. Это была ноющая долгая боль, скорее всего кто-то произносит мощное заклинание.

На девушку вдруг рвануло облако тьмы, по счастью, чародейка сумела откатиться в сторону, и темнота уродливой кляксой расползлось по двум тощим деревьям. Облако приняло телесную форму, но таких существ вампир никогда не видел: без губ и носа, оно имело только большие, светящиеся синим огнём, глаза. Худое тело с длинными руками клубилось чернотой, ни звука дыхания, ни шума бегущей крови, ни стука сердца уловить не удавалось.

Существо снова кинулось вперёд, на это раз девушка уклониться не успевала, рубанула клинком. Тварь взревела, хотя, и не могла из-за отсутствия рта, но тем не менее… На голове теперь красовался длинный тонкий порез, отливающий синим светом.

Запах крови усилился, девушка зашаталась, зажимая рану, чем и воспользовалось существо. Оно сбило с ног, подмяло под себя несчастную и замахнулось когтистой рукой. Больше Регис ждать не стал. Растворившись фиолетовой дымкой, он возник перед самым носом существа и ударил удлинившимися когтями.

Ни треска плоти, ни запаха крови, ни разрубленной головы, будто бился с призраком. Тварь отвлеклась от жертвы, вскинула в голову и в следующий миг поплатилась за это. Клинок пробил худую грудь, выскочив из спины, синий огонь вспыхнул, пожирая чёрное тело. Вампир не почувствовал ни запаха палёной плоти, ни жара огня. Наоборот последний опалял холодом, неестественным, могильным.

Тварь заорала, покрылась паутиной синих жил и рассыпалась дымным облаком. Времени удивляться не было, поскольку раненая чародейка лежала раскинув руки и хрипло надсадно дышала. Этот бой дался ей тяжело, а когда Регис приподнял её за плечи, громко застонала. Вампир взглянул на неё, зрачок синих глаз почти поглотил радужную оболочку, взгляд метался, не в силах уцепиться хоть за какую-то деталь. Разговаривать и спрашивать её сейчас о чём-либо бесполезно, она его не слышала и не видела.

Не став больше размышлять о том, откуда она взялась и что это было за существо, вампир поднял её на руки и понёс к себе. Она тут же сжалась в комок и ухватилась за его плечи, но ткань кафтана постоянно выскальзывала из слабеющих пальцев.

К тому моменту, когда над их головами сомкнулся потолок склепа, девушка уже потеряла сознание. Уложив её на матрац, вампир сразу стащил с неё плащ, худую заплечную сумку и отбросил в сторону, отстегнул пояс с ножнами, а потом, особо не церемонясь, продранные куртку и рубашку. Из растрёпанной причёски вытащил длинную заколку с острым концом. Она была тяжелой, а острие - длинным, такой и убить можно.

На шее девушки он заметил медальон в виде серпа луны обвитого лозой, а, прикоснувшись, отдёрнул пальцы. Серебро неприятно обожгло, оставив едва заметный след, который тут же зажил. Порезы от когтей ярко выделялись на бледной от коровопотери коже. Несмотря на тревожащий и дразнящий запах, вампир осторожно провёл пальцами неподалёку от раны, прислушиваясь к току крови и работе внутренних органов. Облегчённо вздохнул, убедившись, что обильная кровопотеря связана с лопнувшими сосудами, а не с внутренними повреждениями.

Он не намеревался заняться врачеванием так скоро, но, имея в друзьях ведьмака, надо быть готовым к неожиданностям. Он достал из ящика стола набор: бинты, иглы, спирт и нитки. Промыв и очистив раны, Регис принялся зашивать их. Девушка шипела от боли и неприятных ощущений, несколько раз выгибалась и пыталась остановить вампира, когда боль становилась особенно невыносимой. Но это были неосознанные реакции, в себя за все процедуры она так и не пришла.