- Не пойдешь, значит, – прошептал он на ухо подруге, по-хозяйски обнимая ее со спины.

- Не пойду, – ответила Луиса, покрываясь густым румянцем.

- А я так ждал, когда ты и я…

- Не могу, милый. Не оставлю ее.

- Да что станется с твоей калекой? – молодой человек раздраженно всплеснул руками и шлепнулся на табурет. – Уйдет, что ли?

- Милый, – Девушка подошла к другу, взяла его лицо в свои теплые ладони, – я должна ей помочь. А потом, потом мы…

Ее прервали вскрики с топчана. Обрывки фраз повторялись с завидной периодичностью, среди которых членораздельными были лишь три слова : “дыра”, “не смей”, и “беги”.

- О! Завела свою старую волынку! Припадочная! – мужчина закатил глаза и остановил Луису за руку, когда та устремилась проверить больную.

- Ульрик, она страдает. Все это время она снова и снова переживает последние минуты, которые, похоже, были ужасными. Здесь не над чем смеяться.

– Надоело! – воскликнул кудрявый, экспрессивно жестикулируя и кривляясь. – Вот уже несколько недель ты возишься с этим… Чудом! Обо мне забыла, и даже Беллетэйн пропустить решила, а мы его так долго ждали!

- Но милый…

- Не надо мне тут! – обрезал Ульрик резким движением руки. – Ты меня на нее променяла! А меня не любишь! Вот и развлекайся с ней!

Луиса спокойно проследила взглядом за возлюбленным, который, предусмотрительно взяв со стола хлеб и сыр, вышел из домика, демонстрируя поруганное достоинство всеми доступными средствами.

- Не любишь! – выглянул он снова из-за двери с несчастным видом, укоризненно тыкнув в ее сторону пальцем, и, посвистывая, направился к кострам – туда, где было веселье.

«Бедный мой, хороший, любимый Ульрик, как я его обидела, – думала Луиса, вытирая испарину со лба подопечной. – Надо будет исправиться, загладить свою вину».

- Дыра… – отчаянно шептала больная. – Не смей… Его…

- Все будет хорошо, – утешала Луиса девушку, ласково гладя по голове. – Все будет замечательно. Мир добр и справедлив. Все наладится.

Боль. Она зародилась давно, ныла, выворачивала наизнанку, не покидала ни на минуту. Но теперь она вышла из тени. Заполнила жидким свинцом голову, отняла левую руку, прошлась по спине и врезалась в правую голень. Нестерпимая, казалось бы, боль. Но жизнедеятельность от нее не прекращалась.

Эм открыла глаза, не понимая, кто она, где. Запах всевозможных трав, каши, влажной земли. Долгое время она смотрела на дощатый потолок в поисках ответов на свои вопросы. Фэад. Сумерки. Вибрация, тишина. Эми вздрогнула – ужасное существо, не имеющее описания. Правой рукой она ощупала себе грудь – все было на месте, но пустота ощущалась с необычайной остротой.

«Меня зовут Эвиаллетиаренн, – вспоминала она, тяжело дыша от боли, – я родилась в горах. С гномами… Бабуля?.. Там был дом в лесу… И эльф… Йорвет… Нет… Я была в крепости… С ведьмаком… Волк… Птица… Я летала… Кто я, Святая Дева?..»

- Привет, – Луиса осторожно присела рядом, стараясь не испугать девушку, пробуждения которой ждала так долго.

Эм схватила ее за горло и приблизила к себе, рассматривая, оценивая опасность. От резкого движения боль заполнила ее новыми волнами, ослабила хватку.

- Я тебе не враг, – мягко пояснила знахарка, высвобождаясь. – Тебя принесла чародейка, я тебе помогла. Как тебя зовут? Не садись! – безуспешно взывала она к раненой.

Эм молчала. Щурясь от боли, она разглядывала свои руки, покрытые свежими шрамами, трогала грудину под сорочкой, где по всем ощущениям была дыра. Сбросив плед, она осмотрела свои ноги и, увидев деформировавшуюся голень, громко выдохнула.

- У тебя был сложный перелом, – Луиса изо всех сил старалась скрыть жалость. – Разбитая голова, сломанные спина, рука. И лицо…

Эм медленно поднесла ладонь к лицу, ощупала.

- Дай мне зеркало, – приказала она, буравя спасительницу ледяным взглядом.

- Только не пугайся, потом будет лучше. Совсем не страшно, – предупредительно заметила знахарка, протягивая дешевое маленькое зеркальце.

- Совсем не страшно, – глухо повторила Эм, рассматривая глубокий шрам, рассекающий лоб по диагонали. Начинаясь в волосистой части головы, он заканчивался лишь на брови. Еще один неровно пересекал нос, а третий, самый страшный, разделял подбородок и переходил на шею. Эми медленно закрыла глаза и опустила руки, силясь забыть то, что только что увидела.

- Не мучай себя, – успокаивала Луиса, – это правда не так страшно! Не портит тебя. Со временем шрамы побледнеют…

- Замолчи, – грубо перебила ее Эми. – Замолчи. Я вспомнила. Внешность не имеет значения. Это лишь сосуд для чего-то важного.

Она действительно вспомнила эту мысль. Тело не имело значения, лишь содержание. Характер, его проявления. Поступки. А тело – лишь сосуд… Взглянув еще раз на свое отражение, девушка разбила зеркало о стену.

- Спасибо за помощь, но мне надо идти. У меня друг в беде. Мой меч?..

Эми пресекла все попытки Луисы помочь, попыталась подняться с постели и упала на пол. Ноги отказывались ее слушаться.

- Тебе нужно восстановиться, – причитала знахарка, – тебе нельзя идти сейчас. Нужно время…

- Нет у меня времени, – Эми, к великому изумлению собеседницы, встала на одну ногу и, чудовищно хромая, направилась к сундуку поблизости. Ее одежда, залатанная во всех возможных местах, представляла собой жалкое зрелище. Меч и сумка были здесь. Это обнадеживало.

- Давай поедим? – предложила Луиса, когда девушка с большим трудом оделась и повесила на шею странный медальон. – Наверное, ты очень голодная…

- Наверное, – отозвалась Эми, не чувствуя ничего, кроме боли и пустоты. Теперь она осознала окончательно, что произошло.

«У меня было все, – думала она с убийственной ясностью, – и я считала, что буду жить вечно. Что завтра не кончится. Не ценила того, что имела, не задумывалась… Мы были всесильными… Мы все могли… Теперь я изуродованная калека, а мою силу отняли... Но, что всего хуже, отняли ее вместе с чем-то незаменимым, частью меня. Отделить нас со зверем было невозможно. Да и не зверь это был, а я… Почему я не умерла?»

- Какая чародейка меня принесла? – спросила Эм, отковыривая драгоценные камни из ножен.

- Красивая, высокая, богатая, – вспоминала Луиса, косясь на странную девушку. Как ей удается двигаться в таком состоянии? И куда она собралась, когда и ходить-то толком не может? – Вот, записка от нее…

Эми изучила послание, написанное изящным ровным почерком. Вопросов стало еще больше.

- Где я вообще? И кто ты?

Луиса не успела ответить: в домик ворвался кудрявый молодой человек.

- Привет! Ой, твое… чудо очнулось? Поздравляю! – не стесняясь присутствия чужого человека, он обнял Луису и перешел к сути: – Милая, тут такое дело, ты не представляешь! Парни нашли работу, очень выгодное дело, но нужны деньги! Очень нужны! Ты же выручишь своего любимого?

- Ульрик, – мягко сказала знахарка, чуть отстранившись, – я не могу больше помогать тебе в спекуляциях. И у меня денег нет, ты же знаешь…

- Ты меня оскорбляешь! – бурно возмутился мужчина. – Как ты можешь!.. Это хорошее дело! Выгодное и благородное!

- И какое же?

- Все подробности долго описывать. Очень, очень нужны денежки! Очень! – он снова обнял Луису, поцеловал ее в ушко. – Вопрос жизни и смерти…

- У меня нет денег, милый, – Луиса отошла от друга на несколько шагов и намекнула ему кивком головы переместиться в помещение без свидетелей.

- Держи, – Эм кинула ей в руки приличного размера рубин, но Луисе, не привыкшей к подобному, пришлось поднимать камень с пола. – Теперь у тебя есть деньги. Что делать будешь?

Знахарка внимательно посмотрела на подарок, потом на девушку, с трудом поместившую больную ногу на табурет.

- Я не могу это принять, – сказала она обиженно. – Возьми обратно.

- Я могу! – вскричал Ульрик, не отрывая глаз от заветного предмета, подпрыгивая от нетерпения и облизывая губы. Эм некрасиво ухмыльнулась. – Я могу! Дай мне! Ты представляешь, как мы заживем?? Это же то, что нужно! Дело пойдет! Куплю тебе хороший дом, сапожки, как у той чародейки, платьев море… Милая, дай, дай мне! Ты заработала, долго возилась с этой!..