- Кажется, ты перестарался, – прыснула Эми, когда убедилась, что хозяин амбара помимо сотрясения и испуга других последствий не получил.

- Так рождаются легенды, – сообщил Фэад с умным видом и увлек девушку на безлюдную опушку через три королевских границы от Болотных Рогавок. Эми после таких перемещений каждый раз одолевало головокружение, поэтому она тут же постелила шкуру и присела, приходя в себя.

- В детстве бабуля мне рассказывала о волшебном мешочке денег, в котором монеты никогда не заканчивались. Как ты думаешь, есть такое на свете? Он бы решил наши проблемы, раз ты не хочешь эксплуатировать других. Ведь существует множество зачарованных предметов, а деньги часто оказываются смыслом жизни…

- Наивно, – Фэад приземлился рядом, чуть пихнув свою спутницу. – Есть общий закон: если где-то прибывает, значит, где-то убывает.

- Ты его только что сочинил? – улыбнулась девушка. – Хм… Если что-то где-то, значит где-то что-то… Давай поменяем местами, и пусть нам прибудет!

Эми воодушевленно схватила Фэада за руку, по обыкновению используя его, как источник силы, которой ей недоставало, и изобразила крайнюю сосредоточенность. В ее животе вероломно и не к месту забурчало.

- Тебя сейчас порвет от натуги, – посочувствовал сумеречный эльф. – Ладно, я тебя покормлю…

- Тихо, – прервала его Эми, не открывая глаз.

Ждать пришлось так долго, что Фэад задремал, из-за чего удалось застать его врасплох: Эм наскочила на него, издавая радостные междометия, и чуть не раздавила.

- Вот, вот! – сообщила она, отбрасывая обглоданную человеческую кисть, случайно перемещенную вместе с заветным предметом. Мешочек был грязным, местами прохудившимся и на волшебство никак не намекал. Внутри оказались пять золотых лепешек с неровными краями. Эм, чуть высунув кончик языка, многократно их пересчитала, укладывала обратно, высыпала, но количество почему-то не менялось. Однако так просто отказаться от прекрасной идеи было невозможно.

- С другой стороны, – утешил ее Фэад, когда понял, что пересчет без посторонней помощи никогда не кончится, – это похоже на монеты, привезенные первыми поселенцами человеческого рода. Историческая ценность неоспорима.

- Есть хочу, – отозвалась Эми, определяя историческую ценность в сумку, туда же, где хранился ведьмачий амулет.

Фэад переместил их в другое место так быстро, что она едва успела ухватить с собой шкуру.

====== 4.7. ======

Эми приземлилась на кусты за большой двухэтажной постройкой, споткнулась о взвизгнувшую кошку и вывалилась из-за угла, как самый пропитой и потерянный для общества персонаж, чем заслужила укоризненные взгляды прохожих. Вслед за ней бесшумно и плавно вышел Фэад, как всегда с идеальной прической. Этот пункт бесил Эми отдельно: почему у него, понимаешь, такая вот приглаженная шевелюра, а у нее самой каждый раз катастрофа?

- Идем, – Фэад прижал ее к себе, накинув руку на ее плечо, и потерся о ее волосы костяшками пальцев, дополняя катастрофу небольшими, но емкими деталями. Эми обязательно бы ответила ему какой-нибудь гадостью, если бы ее внимание не отвлек чудесный запах свежей горячей еды.

Горячей и свежей. Еще и еды. Ей захотелось плакать от счастья.

Синеглазый уверенно подтолкнул девушку внутрь, в уютное, чистое помещение. Трактирщица, полная ухоженная женщина, моментально отреагировала на новых гостей – принесла качественного сидра и закуски.

Эм застыла возле входа. Закрыв глаза, она изучала помещение и других немногих посетителей способом, отличным от того, к которому привыкла с детства. И это было чудесно.

- Сядь, – Фэад притащил ее к столу. – Ты привлекаешь к себе нездоровое внимание.

- Ну и что? – искренне удивилась Эм. – Мало ли на земле чудаков. Народ осудит, плюнет и дальше пойдет, так и не узнав, какое волшебство окружает.

- Мы в Темерии, – пояснил синеглазый. – Здесь твои портреты часто наблюдают. Не забывай об осторожности и здравом смысле, не перекладывай свою ответственность на другого.

Эм будто пропустила замечание мимо ушей, изучая свои ноги сквозь дубовый стол. Она совсем недавно научилась внутренне разбивать на частицы то, что находилось между ней и объектом, и очень радовалась этому навыку.

«Я все слышала. Не бухти и отстань».

- Здесь самый лучший овощной пирог на свете, – загадочно протянул Фэад, откидываясь на спинку скамьи, и девушка невольно обратила на него свой взор, полный голода и надежды. – Хочешь услышать другие мои открытия из людского мира?

- Ты не спал с Трисс, – неожиданно изрекла Эми, поверив его сладострастному тону. – Я это увидела, когда ковырялась в твоих мыслях. Ты ни с кем не спал. И со мной вряд ли будешь. Ты боишься умереть и очень одинок, потому что твои хваленые сокамерники отрицают эмоции, страсть, безрассудство, истинную отвагу. Ты знаешь, что скоро вернешься туда, и хочешь этого еще меньше, чем умереть. Между мной и тобой что-то важное, и хоть мне недостает ума и опыта, при должном обращении я смогу тебе соответствовать. Этого ты и ждешь, этого и хочешь. Но ничего из того, что я озвучила, признавать не намерен. Знаешь, что меня удивляет больше всего? – реакции не последовало, но девушка ее и не ждала. – Меня удивляет, что ты, имея доступ к знаниям, благу, все равно ищешь себе компанию. Наверное, со временем все приедается, да? И какой толк в твоей мудрости, если ты не можешь ею поделиться? Значит ли это, что даже самый великий мыслитель на земле, узревший истину, нуждается если не в партнере, то в ученике?

Фэад посмотрел на нее в упор, снисходительно и немного брезгливо. Именно так, как она и предполагала. Эми полуобернулась и приняла точно такое же выражение лица и позу. Путники искренне улыбнулись друг другу, чем немало озадачили трактирщицу, принесшую рагу.

Эта женщина источала внутреннюю силу и спокойствие. Любопытство победило, и Эм и взяла хозяйку за крупную кисть шершавой натруженной руки. Она уже знала, что судьба другого не только поддавалась описанию, но была почти очевидной при контакте.

Ее звали Абель Югетт. Эм видела быстро сменяющиеся картины: вот маленькая Абель со своим лучшим другом – гусем, ей не больше пяти лет; она страшно боится своего пьющего отца, но еще больше – вспыльчивой матери. Вот ей десять, и она уже работает за троих, приглядывает за младшими, ответственна за скотину. Отец умирает от пьянства, мать заболевает. Вот Абель уже пятнадцать; ее жизнь все тяжелее. Она влюбляется в прыщавого парня ненамного старше нее, но он выбрает другую. Больно. Умирают мать и младший брат; старший женится, средний пропадает. Толстый неприятный мужчина, за которого она выходит замуж, обещает помочь ей, беречь. Эм вздрогнула от отвращения: то, что между ними происходило, не имело отношения к тому, что было с Геральтом и Йорветом. Неужели бывает и вот так?.. Двое малышей, оба умирают в младенчестве. Воспаление, тяжелое восстановление; муж погибает от рук бандитов – облегчение, но лишь моральное. Работа с утра до ночи. Эми видела, что через несколько лет Абель заболеет горлом, потом легкими и умрет мучительно, захлебнувшись своей кровью.

Человеческие жизни, которые девушке удалось изучить, были во многом схожи. Если бы нужно было описать их одним словом, то в подавляющем большинстве случаев слово было бы «зачем?».

Трактирщица вырвала свою руку. Она узнала странную девчонку-ведьму, и теперь косилась на нее в ожидании страшного суда. Нужно было звать на помощь, но страх парализовал. Фэад привлек ее внимание, заглянул ей в глаза, и хозяйка, растерявшись, часто заморгала.

- Ой, почему же я принесла вам две порции? – удивилась она сама себе и протянула руку ко второй тарелке.

- Оставьте, я страшно люблю поесть, – сумеречный эльф улыбнулся, обнажив ровные мелкие зубы.

- Она меня не видит! – Эми старалась одновременно общаться и есть, но получалось плохо. – Я тоже хочу так научиться. Милый, я вот что не могу понять: почему люди так бездарно тратят время, которое им отвели? Ведь оно так скоротечно! – Фэад чуть не подавился и посмотрел на нее с укоризной, мол, «а я тебе о чем толкую так долго»? – Нет, я серьезно! Они все думают, что завтра будет бесконечно наступать, а если происходит то, что напоминает им о конце, то они боятся, жалеют, игнорируют… Но не думают и не ищут смысл, толк. Почему?