Эм облизала губы и потянулась за мечом, но дотронуться не успела: искажая пространство, перед ними воплотился могучий и ужасный призрак, одетый, как водится, в древние красивые доспехи поверх истерзанной в лохмотья богатой ткани.
Из его Старшей речи Эми поняла лишь одно слово: «вопрос», но и в том не была уверена. Фэад лишь чуть заметно пожал плечами, предоставляя ей самой возможность выкрутиться из этой ситуации.
- Yeah, – громко ответила девушка, продемонстрировав свои глубокие познания в Hen Llinge.
Призрак снова что-то сказал. Его голос сотрясал стены, а эхо звучало не после, а перед его речью. Жуткий обратный порядок.
- Yeah? – полуспросила она куда менее громко. Призрак осклабился.
Не теряя более времени, Эм схватила меч и помчалась со всех ног наружу, упав на пробивающуюся траву.
- Я смотрю, – Фэад подавил смешок, – с призраками ты управляешься так же лихо, как и цементаврами.
- А я смотрю, ночевать опять будем на земле, – пробурчала Эм, вставая и отряхиваясь. Меч на проверку оказался легким, острым и, судя по всему, очень прочным.
По крайней мере, теперь она не одна.
====== 4.6. ======
Ночь была очень холодной. Эм поежилась и сильнее укуталась в шкуру, протягивая озябшие ладошки к огню. Фэад сидел рядом, не изменяя своей идеальной выправке, жаря на костре овощи из его мира, появившиеся из ничего. Следить за его четкими плавными движениями было сплошным удовольствием, чем бы он ни занимался. И этот раз не был исключением.
- Прости меня, пожалуйста, – нарушила Эми тишину.
- За что? – Фэад не удостоил ее взглядом.
- За то, что не пришла к тебе тогда. Наверное, я очень тебя оскорбила.
- Мужское самомнение не знает границ, не так ли? – эльф протянул девушке ранний завтрак и та, обжигая язык, накинулась на еду с большим аппетитом. – Нет, Amanis. Я зол, потому что потерял два года, следуя твоему примеру. И за время ожидания принял несколько неосторожных решений, которые ощутимо сократили мое пребывание здесь. Если бы ты подумала, то поняла бы, что и сама не бессмертна. Прятаться у ведьмаков, прикрываясь обучением, было большой глупостью.
- Я не пряталась, – тихо возразила Эми. – Сколько… Сколько времени у тебя осталось?
- Мало, – Фэад вытер руки и сел поудобнее. – Но пусть тебя это не беспокоит. К тебе это не имеет отношения.
Эм стало страшно за друга. Мало – это неделя, год, столетие? Он не доверяет ей, не интересуется, как женщиной. Вспоминая о том добре, которое эльф сделал, она неизменно чувствовала благодарность, но отсутствие душевной близости мешало и мучило. Вот он, здесь, но к нему не прикоснуться, не поговорить откровенно, не обнять. Эм уже не помнила толком, что такое интимная близость, и смирилась с этим фактом, пытаясь направить нереализованную энергию в другое русло. Но довольствоваться одним прикосновением за два года, когда Фэад по необходимости прижал ее к своей груди, было слишком трудной задачей. Конечно же, циклиться на таких глупостях недостойно, но пусть тот, кто осмелится ее осудить, сам побывает в ее шкуре, последит за своими глазами, руками и мыслями, находясь плечом к плечу с достойным и привлекательным субъектом, ставшим близким, родным.
С другой стороны, Фэад, несмотря на обстоятельства, решил провести остаток времени с ней. Этот поступок ведь красноречивее слов?
- Не стоит, – предупредил сумеречный эльф любое движение в его сторону.
Эм закусила губу. Очень обидно, когда тебя отвергают во всех известных смыслах, а попытки наладить отношения пресекают на корню.
- Если мы с тобой скоро расстанемся, я бы очень хотела узнать тебя получше.
- И ты думаешь, что если мы залезем друг другу в штаны, то твое желание исполнится? – Фэад посмотрел на девушку в упор.
- Ты оскорбляешь меня.
- Ты оскорбляешь себя своими мыслями. Как человек, которого научили читать и выдали книгу, содержащую важные для него знания, а он использовал ее в целях сомнительной гигиены.
- Я не могу их контролировать! – возмутилась Эми.
- А кто тогда может? Ты пошла за мной. Зачем?
- Фэад, прости, если я тебя обидела. Я не хотела. Поговори со мной нормально.
Синеглазый устало вздохнул и сел сзади девушки, прижавшись к ее спине. Эми затаила дыхание и спрятала дрожащие руки.
- Рассвет, – услышала она тихий мелодичный баритон возле уха. – Закрой глаза, прислушайся.
Пение птиц и шорохи слишком быстро вытеснялись болезненными ударами сердца. Странное тепло его тела. Едва различимый аромат, не похожий ни на что. Равномерное дыхание.
- Если мне нужно что-то услышать, то отсядь, – хрипло попросила Эми, но Фэад вместо этого взял ее ладони в свои.
Это упражнение было ей знакомо. В Сумеречном лесу он не раз отправлял ее прислушиваться к лесу, но ничего необычного ей обнаружить не удалось. Теперь же пульсация от его рук передалась и ей, заполнила ее, создавая странную легкость в голове и теле.
Эм не заметила, как оказалась на ногах. Она приказала костру вырасти до небес, и тонкий огненный столп заполнил светом окружение. Потушив его за долю секунды, Эми взмахнула рукой, и деревья впереди нее согнулись волной. Она увидела бесконечные связи живого мира, ощутила, что и сама она есть все то, что существовало, и задохнулась от острого чувства осмысленности и целостности. Будто состоя из невидимых нитей, Эм проникала во все, что было вокруг.
Это она бежала сквозь покрывающиеся зеленью заросли прочь от опасности, летела над землей, искаженно воспринимая видимые предметы. Она была в почве, воде и древесине. И в то же время все это была не она.
Присев, Эми взяла горсть промерзшей земли и долго перебирала ее пальцами, обнаружив то, о чем ранее никогда не подозревала: жизнь неделима и не нуждается в определениях и ограничениях.
- Я есть мир, – восхищенно прошептала Эми, глядя на друга блестящими возбужденными глазами.
Фэад задумался, внимательно разглядывая ее лицо и реакции. Это был первый момент с их встречи в горах, когда в нем что-то отозвалось.
- Я хочу, чтобы и ты мне кое-что дала. Обещание. Дай мне слово, что ты меня отпустишь, когда настанет мой час, – Фэад присел рядом, прожигая ее синим огнем.
- Да, – уверенно отозвалась девушка. – Обещаю.
Мыцаш Палль, почетный житель зажиточной деревни Болотные Рогавки, крестьянин в неизвестно каком поколении, был очень доволен собой и жизнью в этот весенний вечер. Поухаживав за скотиной, воспитав ремнем четверых сыновей, описав своей жене в тысячный раз ее роль в своей незавидной судьбе, сытно поужинав и приняв на грудь, он был намерен удалиться на покой, но что-то его остановило. Будучи человеком, привязанным к своему имуществу, он каким-то особым чутьем определял ущемление своих интересов.
«Верно, опять соседские босяки балуются», – решил про себя Мыцаш, пригладил редкую бородку, прихватил длинный шест, лампу и направился прямиком в солидного размера амбар.
Замок на двери был в сохранности, что хозяина удивило. Внутри же поначалу ничего необычного не находилось, пока Мыцаш привычным движением не проверил сеновал на наличие посторонних объектов. Что-то ойкнуло, встретившись с шестом, и крестьянин от неожиданности отскочил на приличное расстояние.
Из сена выросла небольшая женская фигура, тряхнула головой и очаровательно улыбнулась.
- Ах ты, оглоедка! – возмутился Мыцаш. – Неужто не учили тебя на чужое не зариться?
- Вы, уважаемый, попутали, – объяснила девушка, вычесывая пальцами сено. – Я – хрюшка. Хрю. Хрю.
- Как… Дык… Стервоза, еще и огрызаешься? – крестьянин схватил висевший на гвозде длинный кнут. – Сейчас я тебя воспитаю…
Замахнуться он не успел. Рядом с девушкой объявился высокий плечистый мужчина, расправил за спиной самые настоящие крылья и, встав в воинственную позу, прогремел:
- А я – дракон!
Почетный житель Болотных Рогавок опешил, о чем свидетельствовали его застывшая поза и неестественно выпученные глаза. Движения больших крыльев создали вихрь из засушенной травы, часть которой залетела в его широко раскрытый рот. Жалобно взвизгнув, Мыцаш шарахнулся в сторону выхода, но малость промахнулся и, с разбегу прислонившись головой к стене, упал назад, как плохо пристроенная кочерга.
