Когда на сцену выскочил худющий тип в необъятной шляпе и цветастых лосинах, Эм замерла. Постояв немного, он принялся скакать по сцене и занятно размахивать руками. Удивительно, как ему удавалось не задевать коленями подбородок. Наскакавшись вдоволь, он широко открыл рот и принялся терзать девичьи уши высокими нотами, которые, подражая своему хозяину, скакали не хуже него самого.

- Наверное, ему колготы очень жмут, – участливо сказала Эм, кривясь на каждой высокой ноте.

- Ш-ш-ш! – шикнула на нее старушка.

- Ш-ш-ш! – послышалось спереди и сбоку, дошло до самой сцены и лишь там остановилось.

Эми, глядя на действо, начала думать, что худющий тип немного выдохся или сжалился над присутствующими, но лишь до того момента, когда на сцену вышла Она.

Охмосская принцесса. Та самая, которая, следуя истории, вскорости должна была достигнуть своих шестнадцати лет. Несмотря на то, что даже с обильным макияжем, какого не постеснялась бы сидящая рядом старушка, выглядела не моложе пятидесяти. Но самым значительным в ней была ее фигура: Эм слышала, как предательски скрипят под актрисой половицы, и боялась, что представление закончится гораздо раньше, чем было задумано. Когда же второе главное действующее лицо открыло рот и на манер худющего типа принялось истязать звуки, Эм все поняла. О печалях бедной женщины можно было не рассказывать. А радость, наверное, заключалась в том, что мир ее выдерживал.

Старушка по правую руку от девушки, расчувствовавшись, вытерла скупую слезу.

- Меня тоже пробрало, – шепнула Эми Фэаду, когда оба актера взвыли в унисон, а хрусталь на люстре жалобно задребезжал. – Бежим отсюда, пока совсем не разорвало.

- Ш-ш-ш! – напала на нее старушка, и по залу второй волной разлилось шиканье.

Фэад, чуть прищурившись от удовольствия слышать пение, встал, но остальные посетители, отделявшие его от выхода, намеренно его игнорировали, видимо, пытаясь перевоспитать.

- Меня сейчас вырвет! – взвизгнула Эм, увидев хмурые надменные лица. – Нет мешка? Подвинься!

Посетители повскакивали с мест, скоропалительно освобождая проход. Принцесса сфальшивила и оступилась.

Вылетев из душного и громкого здания, Эм вручила первой же встреченной бедняге свои туфли и, ступая босиком по мостовой, тщательно обходя лепешки, заключила:

- Никогда мне не понять искусство.

- Зачем мы здесь? – тихо спросила Эми, разглядывая в полутьме ночи местный пейзаж и нечто, похожее на вход в гробницу.

- Ты же хотела уникальный меч. Он здесь, – Фэад, не смущаясь, шагнул внутрь, во мрак. – Прислушайся к себе, как тогда, в краснолюдской шахте.

Эми прислушалась. Сначала ничего не происходило, но вскоре темнота перестала быть проблемой, очертания стен стали для нее очевидными, как и глубокий витиеватый путь, который им предстоял, и те, кто на этом пути обитал.

- Ты их тоже чувствуешь? – спросила Эми шепотом, неуверенно шагая вперед.

- Да. Эта гробница принадлежала древнему роду эльфов – первых поселенцев, которые решили жить по своим правилам. Их предводитель, Эрриадан аэп Шиилах, был одним из самых искусных воинов. Слышала о таком?

- Нет, – Эми предчувствовала что-то недоброе.

- Он потребовал создать ему меч, длинный, но легкий, тонкий и острый, но прочный, способный противостоять магическим чарам. Конечно, в итоге нашелся гном, который смог создать это произведение. Но пока он не нашелся, Эрриадан жестоко карал тех, кому задача была поручена. Легенда гласит, что, получив этот меч, эльф был проклят и погиб от своего же оружия – от руки женщины-эльфа, прекрасной похищенной Аниодале, десятилетиями им истязаемой.

- Жестокий… А как было на самом деле? – Эм слышала, что хриплое нечеловеческое дыхание приближается.

- А на самом деле, – Фэад уверенно продвигался по темному коридору, – он перепил краснолюдской самогонки и решил искупаться в ледяной реке, где благополучно утонул. Но меч существует и похоронен он вместе со своим хозяином. Не бойся. И оставь рукоять в покое.

Тяжелое дыхание и шлепки усилились. Эм замерла, зная, что источник звуков сейчас покажется из-за угла. Она думала о грейверах, альгулях и прочих падальщиках, которые могли обитать в местах захоронений, но увидеть трехметрового гиганта с большими выпуклыми глазами, налитыми кровью, и круглой пастью, заполненной по всей окружности острыми грязными клыками, никак не ожидала. Такого мало кто видел, будет, чем развлечь приятелей.

- Цементавр, – констатировала Эм и машинально продолжила: – Невосприимчив к яду и оглушению, любит сбивать с ног, не любит серебро, масло и огонь.

- Неплохо тебя Весемир поднатаскал, – Фэад очаровательно улыбнулся и прислонился к стене, ожидая еще одно представление.

- Он в два раза выше меня, – уточнила Эми.

- Но тебе же выдали амулет, – напомнил сумеречный эльф. – Ты не зря отсиживалась два года, ведь так?

- Все мстишь? – девушка потянулась рукой за плечо, к рукояти, но Фэад остановил ее взглядом.

Цементавр приблизился, нагнулся, обнюхивая Эми. От смрада из его рта у девушки заслезились глаза, но оно было и к лучшему: такую омерзительную рожу ей еще не доводилось видеть вблизи. Монстр презрительно фыркнул и направился дальше по коридору, давая несостоявшейся жертве возможность выдохнуть.

- Я таких могу пачками рубить, – гордо сообщила Эми, когда опасность, судя по всем признакам, миновала.

- Да неужели? – Фэад картинно вскинул брови.

Цементавр, похоже, оскорбился: злобно зарычав, он кинулся на Эм. До последнего она думала, что ее друг предотвратит стычку одному ему известным образом, поэтому уйти от могучего удара серой лапы смогла лишь в последний момент.

- Фэад! – возмутилась Эми, проскальзывая между ног у разъяренного монстра.

- Руби, – призвал ее Фэад и сменил наблюдательную позицию.

Цементавр, проделав несколько движений, не увенчавшихся успехом, обезумел. Его движения стали еще более хаотичными, чем Эми не преминула воспользоваться: направив на него столп огня, она рассекла монстру ноги несколько раз, пока они не подкосились, и перерезала ему горло так глубоко, как смогла. Как ни странно, это не помогло.

- Жульничаешь, – Фэад зевнул.

Эм разозлилась.

- Да что же это! Что ты вымещаешь на мне??

Судя по всему, монстр в дискуссии вступать не желал, продолжая попытки выдрать у девушки внутренности. Эм снова дезориентировала его огнем, исполосовала ноги и, запрыгнув ему на спину, со всего размаха отрубила голову.

- Скучно и неизящно, хотя соответствует глаголу «рубить», – Фэад продолжил путь, не проверяя, поспевает ли за ним попутчица.

«Как же ты меня бесишь», – подумала Эми, глазами ища что-то, обо что можно было вытереть меч.

«Я все слышу» , – отозвалось в ее голове. Эм напряглась до крайней степени: что, если Фэад также слышал ее частые мысли о ней и о нем вместе…

«Да».

Девушка вспыхнула. Мало того, что он был часто груб и невнимателен, ставил ее в странные ситуации, не общался с ней толком, но еще и изучал ее сокровенные мысли!

- Если ты слышал, то почему не подпускаешь меня к себе?

- Мы пришли сюда за твоей блажью, мечом, – Фэад даже не обернулся. Эм схватила его за руку, настроенная решительно, и развернула к себе.

Красивые глаза эльфа горели недобрым синим огнем. Эми вздрогнула: она кружилась в желтом платьице, пока сильные руки не поймали ее, и тут же оказалась на дереве, заглядывая в разноцветные глаза.

- Хватит! – взмолилась девушка, силясь перебороть душевную боль, не желая ничего вспоминать. – Хватит. Не надо меча. Просто уйдем. Ничего не надо.

- Мы почти на месте, – Фэад положил руку на каменную кладку, и стена испарилась в воздухе. Эми увидела огромный каменный саркофаг, украшенный резными фигурами и рисунками. Сняв тяжелую крышку, как нечто, сделанное из стекла, эльф явил на свет содержимое: останки скелета и великолепные длинные ножны, инкрустированные драгоценными камнями.