Эми поняла, что попытки заткнуть уши так и не увенчаются успехом, и принялась нервно расхаживать по комнатушке. Как-то само собой получилось, что ее мысли о недостойности отошли на второй план, полностью заслоненные ревностью и бессильной злобой. Изо дня в день, из месяца в месяц она проявляла порой невероятную волю и стойкость, отгоняя от себя воспоминания о его поцелуе и обещании чего-то неземного, наравне с воспоминаниями о Геральте и Йорвете. И сейчас, в этот самый момент, в качестве компенсации она вынуждена слушать, как другая женщина получила все то, о чем она, Эм, втайне мечтала.

Знает ли Трисс Меригольд, что такое по-настоящему тосковать по человеку? Когда сводит зубы, когда душевная боль и нереализованная нежность принуждают бежать, драться, изматывать себя до полного бессилия и тогда, проваливаясь в беспокойный и больной сон, опять видеть того, кто так сильно запал в душу? А если все эти переживания помножить на три и добавить бескрайнее чувство вины?

Судя по последнему протяжному крику рыжеволосая чародейка наконец достигла своей кульминации. Эми несколько раз глубоко вздохнула и попыталась справиться с собой. «Он так посмотрел на нее. Как на меня тогда. Но, в конце концов, каждый сделал свой выбор, – размышляла она, присев на кровать. – А если я так и не смогла сделать свой, то и сама, дура, виновата. Я выбрала себя, свою историю, и уже засиделась здесь. А Фэад заслуживает счастья, и Трисс, кажется, умна и очаровательна…»

Эм не успела закончить свою мысль, так как стоны возобновились. Не в состоянии более выносить эту муку, девушка выбежала на улицу, по пути надевая куртку. Луна была на своем законном месте, яркая, неестественная, почти круглая. Изо рта валил пар, и холод покусывал кончики пальцев.

Где-то в округе, видимо, вдохновленные чародейкой, так же чувственно выли волки.

- И что же, как дела в мире? Чем сейчас занимаешься? – Весемир поддерживал беседу за ужином, как мог.

- Все лучше, чем могло быть. Разрушенные поселения быстро отстраиваются, престольные интриги утихают. Меня приняли в Темерийский совет, хоть и на данный момент мое влияние минимально.

- Я думал, что чародейки больше не могут состоять в советах и быть при дворе, после того бунта, – проницательно заметил Эскель.

- Да, – Трисс изящным движением поднесла маленький кусок крольчатины ко рту, тщательно его прожевала и пригубила вина. – Нам пришлось приложить много усилий для того, чтобы переломить ситуацию, и сейчас наши достижения хрупки и нестойки, но мы верим в лучшее. Йеннифэр, к примеру, недавно реабилитировалась и стала членом северного альянса.

Эми знала, что там, под дубовым длинным столом, рыжеволосая мамзель гладит по ноге Фэада, увлеченного едой, знала так четко, будто гладили ее саму. Это знание вынуждало ее краснеть и бледнеть попеременно, сжимая до боли зубы. Подхватив с пола своего колючего приятеля, она, прежде чем опустить его на стол, прошептала:

- Давай, друг, отомсти за меня, укуси рыжую за палец.

Этот еж был самым сметливым из всех ежей, именно поэтому он подавил в себе вторую сильную черту – обжорство – и, на радость своей хозяйки, направился через весь стол прямиком к указанной цели. Звякнула ложка, на которую горе-партизан наступил по дороге.

- Мы же договаривались не класть животину на обеденный стол! – рявкнул недовольный Весемир, желавший, по всей видимости, произвести впечатление на гостью.

- Ой, он такой милый, – невольно отметила Трисс и протянула к ежику руку. Эм наполнилась злорадством, правда, быстро сменившимся разочарованием: ее приятель, фыркнув, улегся и подставил сопернице свой пушистый живот. От такого неожиданного предательства девушка почти позеленела. Трисс не смущаясь почесала его. – Как тебя зовут, малыш?

- Ёж, – буркнула Эми. – Его зовут ёж обыкновенный. Осторожнее с блохами.

- На самом деле, она дала ему имя, – выдал ее Лео, самый молодой ведьмак. – Йоргеф.

Фэад, единственный, кто понимал значение этого прозвища, засмеялся.

- Ты его к себе в кровать берешь? – спросил он у Эми, в первый раз обратив на нее внимание, и заметил некоторое замешательство у других участников трапезы. – Я прошу прощения, просто забавное совпадение – так звали моего покойного дядюшку, существо в высшей степени нелепое и нерешительное. Представьте, он, находясь в расцвете сил, заинтересовал трех самых видных невест наших мест. Собственно, размеры земель за ними не сильно разнились, но красота каждой была особенной. Все они некоторое время ожидали решения дядюшки, но вскоре забыли о нем и устроили свою судьбу с другими. Один лишь он, не интересуясь дальнейшим развитием событий, носил с собой три портрета и всячески себе потакал. В итоге он постарел, обрюзг и окончательно поглупел, но до самой смерти любил рассказывать, как его ожидают три прекрасных молодых женщины, а он весь в печали, ведь на три части разделиться не может. Безусловно, – закончил Фэад и посмотрел на Эми так холодно, что девушка сжалась, – к твоему ежу это не имеет отношения.

За столом воцарилась тишина. Каждый углубился в свои собственные мысли.

- Пойду конюшню почищу, – громко доложила Эми и вышла из-за стола. Все равно кусок в горло не лез.

- Спасибо, что сообщила, – Весемир нахмурился и покосился на Трисс. – Мы как раз едим. Прямо на ночь глядя?

- Коняжки этого достойны! – ответила Эм не оборачиваясь.

- Я помогу, – вызвался добродушный Лео, но Весемир его остановил.

- В общем, господа и дама, приятного аппетита, – старый ведьмак нарушил молчание в последний раз за вечер и скинул ежа со стола.

====== 4.4. ======

Сегодня – последний день. Так определила для себя Эми. Последний для решений, разговоров, дел и прощаний. А завтра она уедет навсегда.

Такие сцены, как вчера вечером, не могли не оскорблять Трисс, а Эм всегда ратовала за всеобщее благоденствие и справедливость. И себя она жалела не меньше, чем других.

Уже давно отпала для нее нужда до изнеможения тренироваться на Пути, но активность, сосредоточенность помогали разобраться с противоречивыми мыслями и эмоциями. Сквозь чащу, не задевая веток, не сбивая дыхание, сохраняя скорость. Девушка, повинуясь внутреннему импульсу, с разбегу оттолкнулась от ствола дерева, зацепилась за соседнюю ветвь и, быстро взобравшись, перепрыгнула на противоположную ветку. Так, как учил ее Йорвет. Эми зажмурилась, отгоняя от себя воспоминания, сделала еще один прыжок и, перекувырнувшись в воздухе, неслышно приземлилась. Казалось, она не бежала, а летела. Почти не касалась земли – так сильно ей хотелось уйти от всплывших в памяти образов.

Фигуру на уступе, находящемся на Пути, Эми заметила в последний момент, успев остановиться и разглядеть человека. Собственно, красивые рыжие волосы были сами по себе опознавательным знаком.

- Знаешь, – сказала Трисс не оборачиваясь, глядя куда-то вдаль, – я сижу здесь и думаю: что в тебе такого? Есть ли в тебе хоть что-то? Тусклые неровные волосы, пустой взгляд, безвольный подбородок, бесцветные маленькие губы. И еще эти веснушки. Наверняка они у тебя на плечах, руках, спине… Бестактная, глупая, хамоватая. Бессмысленная. Пустая.

Эм начала было оскорбляться, но тут подспудно поняла, что за этими словами вполне может стоять горечь. Девушка присела рядом.

- Я провела с Фэадом достаточно времени, чтобы понять, что таких больше нет, – продолжила Трисс. – Конечно, тебе это понять не дано, но хотя бы поверь на слово. Мы часто ищем компромисс или уговариваем себя увидеть нечто другое в том, на что смотрим. Или не думаем. Потому что иначе не бывает. – Эм начала терять нить разговора. Трисс повернулась к ней и посмотрела враждебно. – Я не люблю, когда меня используют. Но еще больше я не люблю, когда меня обманывают и играют на слабостях. Я не знаю, зачем ты ему, но очень советую тебе не обольщаться. На него я не могу злиться, слишком многое он дал, но на тебя – вполне.

Соперницы посидели в тишине, разглядывая местный пейзаж.