Пройдя полночи, освещаемая месяцем и звездами, Эм, наконец, позволила себе поспать до рассвета.

***

Семь дней и ночей в пути. Эм решила для себя, что ночь – ее время, самое чудесное и благодатное. Она не ела и почти не пила, но не чувствовала ничего: ни голода, ни усталости. Она – хороший маленький солдат. Мыслей тоже не было, кроме стремления найти и поговорить с императором. Нужно экономить силы, чтобы постараться оказать на него влияние. Где-то на третий и шестой день пути она почувствовала рядом источники силы, зарядилась ими, и это существенно облегчало ее путь.

Она дошла до обширной песчаной пустоши, окруженной скалами, заметила выкопанные в песке воронки, которыми местность была испещрена. Эм, желая проверить, кинула в одну из воронок камень, и наблюдала, как большое отвратное существо с клешнями вылезло на свет, проверяя, что за добыча к нему попала. Эм не надо было дважды объяснять. Она обошла опасные участки, держась поближе к скалам.

Песчаная местность по мере прохождения становилась уже, начала извиваться. Эм предположила, что это русло высохшей реки. Здесь ее внутренний компас дал сбой. Она долго рассматривала лежащую впереди нее пустыню, пытаясь определить, с какой стороны пойдут всадники в поисках Цири. Ничего. Краем глаза Эм увидела движение, повернула голову, присмотрелась. Нет, показалось. Хотя… Действительно, справа от нее песок вздымался, как будто под ним плыла гигантская рыба. То, что было под песком, несомненно направлялось в ее сторону. Эм попятилась назад, быстро забралась на ближайший отвесный камень, обжигая руки о раскаленную поверхность, и приготовилась защищаться.

Гора песка, подплыв к ней, остановилась на расстоянии десяти шагов. Эм даже немного расстроилась: теперь это нечто будет сторожить ее здесь, пока она как следует не прожарится? Нет. Из песка с невероятной скоростью выпрыгнуло коричневое существо, напомнившее девушке глубоководную рыбу-воронку или большерота, которого она с благоговейным ужасом изучала в детстве. В последний момент Эм вытянула руку, создавая между ними барьер. Сила, с которой монстр врезался в невидимую стену, была настолько большой, что девушка вылетела с камня назад, перелетев через голову и повредив при падении ногу. В ушах звенело, координация нарушилась. Она достала меч из ножен, попыталась встать, протирая глаза. Хромая, она обошла камень и справилась с рвотным позывом, когда разглядела поврежденную морду напавшего на нее существа. Его рот, полный острых тонких зубов, начинался у левого края головы, и заканчивался у правого. Или наоборот. Наверное, монстр вполне мог открыть его на сто восемьдесят градусов. Когда был живым, конечно. Теперь же он не двигался, и из его пасти вытекала вонючая жидкость, просачиваясь сквозь песок. Его длинный хвост уходил куда-то под землю, и размеры определить не удавалось.

Эм убрала меч в ножны и направилась дальше. Наверное, она подвернула лодыжку. Она не чуяла поблизости источника силы, поэтому постаралась изолировать боль и не снижать скорость.

После двух дополнительных дней пути лодыжка распухла, покраснела, и нога отказалась слушаться. Пришлось сделать крюк, обнаружить пульсирующую энергию, исходящую от земли. Вода закончилась, еды не было с самого начала. Эм, поглощая энергию, с трудом сдержала себя от создания телепорта в любое другое место, подальше от пекла. Нужно найти Эмгыра. Нужно хотя бы попробовать. Да и куда ей идти? К кому? Смешно. Всадников она заметила задолго до их приближения, потеряв счет дням. Солнце уже стремилось к закату, а она была совершенно измотана бесконечной ходьбой. Присев на песок, она подождала, пока ее нагонят люди. Они трясли ее, спрашивали что-то на странной Старшей речи, вероятно, на каком-то диалекте. Эм и так не особо понимала этот язык, а в таком вот интересном исполнении и подавно. Она сняла капюшон, надеясь, что цвет ее волос сам ответит на их вопросы. Повиновалась, когда ей показали сесть на лошадь к одному из всадников, от которого сильно пахло потом, и облегченно вздохнула. Эта часть пути наконец пройдена.

====== 3.9. ======

– Гляньте на нее. Солнцем опалена, покалечена, вся в пылишше. Пьет и пьет, ровно губка, а оголодала, аж страх. Говорю ж вам, она с востока пришла. Прошла через Корат. Через Сковородку.

– Э-э-э! На Сковородке-та никто не выживет. С заката шла, от гор, по руслу Сухака. Корат едва краем задела, а и того хватило.

– На закате пустоши верстами тягнутси. Дык откедова шла-та?

– Пошто ж она така для Нильфгаарда важна, хотца знать. Кады нас префект на поиски слал, я думал, кака важна дворянка сгинула. А эта? Обнаковенная девка, помело драное, к тому ж немовля какая-та. Не-а, не знаю, Скомлик, тоё ли, что надыть, искали-та…

– Она. И не как всяка. Как всяку-то мы б ее помершей нашли.

– Гляньте-ка на ее, как жрет. Быдто б неделю ничо на зуб не имела… Эй, девка! Вкусна ль солонина-то? Хлеб-та сухой? Э?

– Пытай по-эльфьему. Аль по-нильфскому. Она по-людски не разумет. Эльфий помет, какой-то…

– И чего ж така Нильфгаарду важна? Награду обешшали, во все стороны патрули-та разогнали… Чего б это?

– Того не ведаю. А вот кабы ее как след запытать… Плетью по хребту… Ха! Видали, как она на меня зыркнула? Все понимат, внимательно слухат. Эй, девка! Скомлик я, искатель, ловчий. А энто, глянь-кось, нагайка, кнутом именуемая. Мила тебе на спине шкура?

– Довольно! Молчать!!!

Громкий, резкий, не терпящий возражений приказ прозвучал от другого костра, у которого сидел рыцарь. Эм еще при первой встрече поняла, что перепутала: этот рыцарь был в черных доспехах. Значит, им встретится в голубых. На ее счастье, простолюдины говорили на ломаном Всеобщем, которым она свободно владела.

– А ну за работу! Лошадей привести в порядок. Мои доспехи и оружие вычистить. В лес по дрова! А девушку не трогать! Ясно, хамы?

– Воистину, благородный господин Сверс, – буркнул Скомлик. Его дружки опустили головы.

– За работу! Выполняй!

Ловчие зашептались.

– Судьба нас покарала энтим засранцем, – пробормотал один. – И надыть же было префекту-та аккурат его над нами поставить, лыцаря затрахатого…

– Ишь, важный какой, – тихо промямлил другой, оглядываясь украдкой. – А ведь девку-та мы, ловчие, отыскали… Наш нюх тому виной, што мы в русло Сухака-та завернули.

– Угу. Заслуга, вишь, наша, а энтот благородный награду-та хапанет, нам едва чево достанется… Флорен под копыты кинет, хватай, ловчий, поблагодарствуй за господску-та ласку…

– Заткнись, – прошипел Скомлик. – Ишшо услышит, неровен час…

Эми осталась у огня одна. Рыцарь и оруженосец внимательно глядели на нее, но молчали.

Рыцарь был уже в летах, но еще крепкий мужчина с суровым, меченным шрамом лицом. Несколько дней пути, когда выбрались из каменных ущелий и спустились вниз, в зеленые долины, отделили их от пекла и беспросветных песков. И рыцарь, и оруженосец поначалу пытались выудить у нее информацию, задавая вопросы на необычном диалекте Старшей речи, но она не понимала и отвечать не хотела, поэтому они вообще перестали к ней обращаться. Казалось, она больше не представляет интереса. Ею занимались только мужчины, велевшие называть себя ловчими. Эти тоже пытались ее выспрашивать, и были грубы.

Все, к чему стремилась Эм – попасть к Эмгыру. Остальное не имело значения.

Они встретили рыцаря в голубых доспехах достаточно скоро, пробираясь через вересковые заросли.

– Ай-яй! – буркнул Скомлик, глядя на загородивших им путь всадников. – Быть беде. Энто Варнхагены из Сарды…

Наездники приближались. Впереди на могучей сивой лошади ехал гигант в вороненых с голубым отливом латах. Сразу за ним держался другой латник, сзади следовали два наездника в простых грязно-коричневых одеждах, несомненно – слуги.

Нильфгаардец в крылатом шлеме выехал им навстречу, сдерживая пляшущего гнедого. Его оруженосец нащупал рукоять меча, повернулся в седле.