Эми устроилась поудобнее, улыбнулась мяшке с фиолетовыми глазами — ее любимцу, ожидавшему на подстилке, и принялась гладить его по шелковистой голове и ушкам. Она никогда не была уверена, что это один и тот же человечек, поэтому все два десятка мяшек воспринимала как один добрый и ласковый организм.

Это стало ее любимым моментом: теплая ночь под черным куполом неба, испещренным яркими точками звезд и разноцветными туманностями, мяшка на коленях, как большой разумный мурлыкающий кот, успокаивающий, добрый, чистый. Надо дать ему, им, имена, но какие? Первый, второй, третий? .. И как потом различить?

Вглядываясь в темное небо чужбины, Эм пыталась угадать, на какой из этих точек находятся те, кто ей дорог. Может, на той, большой, справа? Или в том красивом скоплении, похожем на наклоненный диск? Не так и далеко на самом деле. Нужно просто взмыть ввысь, через темноту, и полететь быстро-быстро…

— Я могу вам помочь, — сообщила Эми звездному небу, почувствовав рядом Керра.

— И у тебя, похоже, есть план?

— А обойти запрет на насилие можно?

— Зачем? — удивился молодой человек и подсел к ней на подстилку.

— С другой стороны, это может и не пригодиться. Черный толкал меня на предметы, стражники бегают с электричеством, у меня есть Знаки…

— И что?

— Может, этого хватит. Еще бы мой меч вернуть…

— Для чего?

— Чтобы расхерачить там все к чертям собачьим, — Эми повернулась к нему, посмотрела жестко, решительно. — Уберем толстяка и тех, кто все это делает, исправим то, что возможно исправить. — Керр вскинул брови, покачал головой. — В чем дело? Если мы очистим земли от зла, больше не придется тащить единицы из сотен страждущих на корабль и бежать неизвестно куда, разве это не очевидно?

— Я разочарован, — протянул Керр, и черты его красивого лица обострились. — Не думал, что ты настолько… Больна. По-твоему, превзойти во много раз в подлости неугодных тебе индивидов — это выход?

— Плевала я на мораль в данном случае. Ты видел, что они делают. Я думаю о тех, кто нуждается в защите, а не о том, как буду выглядеть, и тебе советую.

— В таком случае, может, подумаешь о том, что они погибнут за то, во что верят, за своих правителей, какими бы они ни были? Тебе никогда не приходило в голову, что ты своими благими намерениями можешь причинить вред?

— Так ты оправдываешь бездействие? Пусть их убивают и едят, они ведь не прислали тебе письменное согласие на свою защиту!

Керр насупился. Странно было ругаться шепотом, боясь разбудить мяшку на коленях. Эм поймала себя на этой мысли, улыбнулась, и раздражение отхлынуло.

— Я не сторонник насилия, — попыталась она оправдаться, ободренная тем, что Керр не уходил. — Просто они ведь как дети, чистые, невинные. Для меня ничего не делать равносильно участию в их убийствах. Как вспомню, там, на столе, они были едой…

Человечек встрепенулся, повернул непропорциональную голову, посмотрел на девушку бездонными фиолетовыми глазами и юркнул к лестнице вниз.

— Вот как? — собеседник грустно улыбнулся. — Твоя странная помощь носит избирательный характер?

— Я не это имела в виду! — снова вспыхнула Эм.

— А что ты имела в виду? — Керр скрестил ноги и посмотрел на нее в упор. - Что, если я лучше тебя знаю, что и как тебе делать? Мне тебя заставить поступать по-моему?

— Причем здесь я? Мы говорим…

— Мы говорим о том, что у каждого своя правда и свое видение. Каждый выбирает то, что ему нужно и хочется. Ты не имеешь права решать за других.

— Они живут в обмане и не знают, какой выбор правильный.

— Зато знаешь ты, за всех?

— Я не хочу больше об этом говорить.

— Тогда послушай. Отсюда нет выхода для тебя. Смирись и радуйся тому, что имеешь. Настало время распрощаться с прошлым.

— Иди к черту, — прошипела Эми в ответ и страстно захотела влепить собеседнику промеж глаз. Жаль, что она уже прочувствовала на собственной шкуре, как тяжел ее удар.

— Вижу, что тебе не нравится моя правда, — добродушно усмехнулся Керр. — А ведь она единственно верная. Не бойся, я тебе помогу. Ты увидишь, что и здесь есть место для тебя. Что там такого особенного, чего не найдешь здесь?

Эми успокоилась. Поколебавшись, она достала из-за пазухи сложенный вчетверо рисунок и показала Керру.

— Это он? — уточнил молодой человек после долгого молчания. — Такой… Суровый. Странный. И как живой. Как ты это делаешь, передаешь?

Разве мог рисунок передать уникальность Геральта? Оттенки его настроения, мудрые мысли и силу, голос, запах, тепло? Ей нестерпимо хотелось снова оказаться в кольце его сильных рук, почувствовать себя защищенной, окутанной его силой.

— Просто рисую. Не знаю.

— Расскажи, — попросил Керр удивительно вкрадчивым голосом.

— Это наш медик, Тургалеас, — вырвалось у Эми, — все началось с него. Я днями просиживала за его книгами, перерисовывала схемы и структуру тканей, очень увлекательно. Он был добр ко мне, бывало, даже брал с собой в низину, когда врачевал, и много рассказывал, учил. С ним мой мир расширился.

— Тебе было тяжело?

— Наверное. Дети умеют забывать плохое. Я любила жизнь.

— Полезная черта, не находишь?

Эм промолчала. Керр подталкивал ее, и это настораживало. К тому же, она внезапно вспомнила кучу других вещей, связанных с медиком: тайны, которые он ей открывал, похвалу, дурачества, гадания. Когда медик баловался со спиртом, он становился болтливым и активным, катал ее на плечах, смешил и удивлял. Он обещал ей показать суженого, но кроме Геральта Эм никого не видела. Ирония судьбы.

Вот уже второй раз за день Эми вспоминала место, где выросла. Почему с ней так редко это случается? Надо будет проведать бабулю по возвращении, найти медика и узнать, как сложилась его жизнь, а еще выяснить, почему он уехал в ее отрочестве, не попрощавшись, чем глубоко ее обидел.

— Керр, — глухо протянула Эм, находясь мыслями далеко, — ты ковыряешься в моей голове?

— Что за вопрос? — картинно удивился мужчина, расширив серо-голубые глаза.

— Обычно я чувствую. Но с тобой нет. — Эми замолчала, отвлеклась на Анареис, вышедшую на палубу. Девушка-эльф в тревоге огляделась, поискала глазами, увидела Керра, развернулась и зашла обратно. — Ничего себе…

— Что?

— Ты видел, как она изменилась в лице? Ей больно, что ты со мной разговариваешь. Вот, значит, почему ты прячешься от здоровяка?

— Наши с ним разногласия случились задолго до этого.

— Ну удивил! — Эми оживилась и шлепнула ладонью по коленке. — Это же надо! .. Ты и он, и она… Вы такие разные, как день и ночь!

— Не понимаю, что тебя так обрадовало.

— Нет, просто очень удивило! Тяжело ей, наверное, разрываться между вами, когда вы настолько различны!

— Не знаю, о чем ты говоришь.

Настала очередь Керра раздражиться. Эм поняла это, по-дружески пихнула его в бок, приобняла за плечи и призналась:

— Не обижайся, пожалуйста. Я нахожу его непонятным и пугающим, ее — красивой и непостижимой, загадочной, а тебя… Интересным, очень. Поэтому мне и ужасно любопытно, как такое могло случиться. Мне кажется, что подобные ситуации сложные, эмоционально насыщенные, яркие. Не представляю, как можно выбрать…

— Да. Те, кто устраивают Жатву, находят ее утомительной и хлопотной, не более того, — холодно заметил Керр, и эти слова задели девушку до глубины души. — Со стороны все всегда кажется проще и понятнее. И, если ты еще не догадалась, она свой выбор сделала. Ну что же, мне пора.

Керр собрался подняться, и Эми поспешно его остановила.

— Прости, не уходи! Не так… Ты прав, а я нет. Посиди со мной еще. Мне жаль, что я тебя огорчила. Меня никто никогда не любил, — призналась она совсем тихо. — И тот, кто мне необходим, не будет моим. Анареис повезло дважды, разве нет? Ты говоришь со стороны плохой, но есть ведь всегда и хорошая, должна быть… Даже просто чувствовать так глубоко и искренне – уже большой дар. Неужели ты не согласен?

Молодой человек долго и задумчиво рассматривал ее лицо.