Геральт даже не обернулся.

====== 6.6. ======

Руп засиделся допоздна. Снова и снова он прокручивал диалог с ведьмаком, не понимал, почему он был несдержанным и навязчивым, и расстраивался из-за упущенных возможностей. Когда же глаза начали слипаться от усталости, он убрал инструменты, задвинул стул и уже было собрался лечь спать, но что-то его остановило.

— Не может быть, — прошептал он в крайнем удивлении, открыл входную дверь и обнаружил на пороге того самого ведьмака.

— Покажи мне своего коня, — озвучил Геральт цель своего возвращения и внутренне отметил, насколько нелепо звучит его пожелание.

— Удивил, нечего сказать. Тебе повезло, он как раз вернулся. Идем.

Они зашли за дом, в отапливаемое помещение. Геральт по привычке охватил взглядом пространство, обнаружил, что мебели не было никакой, и со всем вниманием рассмотрел высокого темно-рыжего коня, вышедшего им навстречу.

— Лихо, друг мой, — Руп любовно потрепал животное по лоснящейся гриве, — видишь, он сам пришел. Покажи ему что-нибудь, жалко беднягу.

Геральт давно не чувствовал себя настолько по-идиотски. Конечно, с тех пор, как он связался с Эм, вся его жизнь превратилась в кромешный цирк и череду несвязных событий, вплоть до его затеи использовать эльфов для открытия портала в никуда и их неожиданного энтузиазма на эту тему, но диалог с конем казался просто апофеозом. И тут до него дошло то, что он услышал.

— Лихо? Ты назвал коня «Лихо»?

Руп шикнул на него, указал на жеребца и отошел к дальнему углу.

— Я не владею конским языком, — заметил Геральт не без тени сарказма, глядя, как животное подходит к нему на мощных ногах, обнюхивает.

— В глаза смотри, — подсказал Руп.

— С какой стороны? В левый или правый? — уточнил ведьмак и чуть не рассмеялся. Но его вынужденное веселье быстро себя исчерпало: он заглянул в умные глаза, почти такие же желтые, как у него самого, и все вокруг них начало сгущаться.

Перед ним, в розовом тумане, на коленях стояла девушка в бордовом платье. Он безошибочно узнал ее, несмотря на то, что она была полностью обритой, и этот факт вверг его в шок.

— Эм, — выдохнул Геральт и сжал кулаки. Девушка встрепенулась, подняла заплаканные глаза и посмотрела прямо на него. От вида ее исхудавшего лица, на котором глаза, полные страдания, казались просто огромными, от звука ее голоса, мольбы о помощи, у ведьмака защемило сердце. Он безотчетно схватил коня за морду и животное отпрянуло, разрушая волшебство.

Быстрее, чем он смог отреагировать, силуэт загадочного коня растаял в воздухе, и Геральт ошалело воззрился на полуэльфа.

— Ты его напугал, — объяснил Руп.

— Верни его обратно.

— Так это не работает!

— Отправь меня к ней!

— Это невозможно!

— Я устал это слышать, — он медленно приблизился к Рупу, но тот не дрогнул. — Она же туда попала. Мне нужно к ней.

— Потому что ее туда вытащили.

— Тогда пусть твой конь меня туда зашлет! — взревел ведьмак, теряя терпение.

Руп посмотрел на него в задумчивости.

— Думаешь, я этого не сделал бы, если бы мог? Самогонку будешь?

— Да, — процедил ведьмак и поискал глазами что-нибудь, что можно было пнуть. Кроме полуэльфа ничего подходящего не оказалось, что вызвало у беловолосого очередной приступ раздражения.

Руп отметил, как тяжело и неуклюже Геральт устраивается в кресле.

— Я передумал насчет самогонки, — сообщил он, направляясь к шкафу. — Давай что-нибудь покрепче примем.

— Что с ней там делают?

— Ничего плохого. Пока что.

— И что это значит, черт побери?

— Я как будто знаю много больше тебя, — Руп встал возле него и собрался налить алкоголь в стакан, но Геральт отнял всю бутылку. — Ладненько, тогда мне налей.

— Что за… — Ведьмак принюхался, узнал некоторые ингредиенты и посмотрел на полуэльфа с совсем другим выражением.

— Нет-нет, я хороший, в смысле, все хорошо, не волнуйся! По пятницам народ не ем, — добавил он и нервно захихикал.

— А, черт с тобой, — Геральт плеснул в стакан зеленоватую жидкость и надолго приложился к бутылке.

— Я тебя по-другому представлял. Ну, знаешь, такого благородного и терпимого, без особых заморочек, прямого, как доска.

— Я тоже, — пробурчал ведьмак и вытер рот. Руп, в предвкушении долгожданного продолжения, уселся поближе и наклонился к собеседнику. — Если ты целовать меня собрался, то зря. Ты не в моем вкусе.

— Значит, она тебя меняет?

— Значит, с ней я чувствую себя умалишенным и органично вписываюсь в королевство болванов, — признался Геральт и уставился на бутылку. Ее содержимое заставляло его хотеть делиться сокровенным.

— То есть подчеркивает твою уникальность.

— То есть выводит самыми разнообразными способами и делает из всего фарс.

— И тебе это нравится.

— Нет.

— Но тебя к ней тянет.

— Знать бы еще, почему. Эти ее выходки и постоянные изменения, манера общаться, перескакивания с одного на другое. Взрывается голова. Зачем я тебе это говорю?

— Но ты ее любишь.

— Не твое собачье дело.

— Ты злишься на нее.

— Да, черт возьми, я злюсь.

— Это правда, что она мутировала?

— Да. Как и многое другое, чему в жизни не поверишь. Вроде твоего болтливого дружка под тонну килограммов, растворившегося в воздухе.

— Но ты видел множество уродливых невозможных существ, видел магию и таинства. Почему это не принимаешь?

— Это другое.

— И чем же?

— Не знаю. Другое и все. Всему есть предел, сам сказал. Когда мне надо умереть?

— Давай только не сейчас, ладненько?

— Отвечай.

— Когда все закончится, — признался Руп, изменившись в голосе. — Будет заказ на сколопендроморфа от мужчины с шрамом на голове. Возьми его.

— Хорошо. Значит, с порталом ничего не получится?

— Получится. Почему ты не хотел остаться с ней? Почему постоянно метался и умалчивал?

— Где моя койка? — Геральт огляделся, но в глазах двоилось, и это мешало найти подходящую плоскость.

— Мы часто не любим разбираться в своих эмоциях, а потом поздно становится.

— Про поздно ты удачно вставил. Спать пора. — Ведьмак отодрал себя от кресла и упал на колени. — Черт, ядреная штука. Заверни себе со мной. Мне с тобой, — поправился он.

— Давай, поднимайся, — Руп перекинул его руку через плечо. — Тебя куда-нибудь завернем.

Второй день исследований подходил к концу и так и не сулил успеха. По крайней мере, для Эм, не разделявшей беспрерывного щенячьего восторга партнера. Тонна макулатуры была тщательно изучена и переведена, суть почти угадана, но не было ни намека на месторасположение загадочных недр или как такового упоминания «света». Зато девушка выяснила, что эльф был Aen Seidhe, не Aen Elle, как ей поначалу думалось. Исходя из его записей, он находился в еще более подавленном состоянии, чем Эм, и видел данный мир в самых мрачных и унылых его красках.

Бесчисленное множество отчетов по испытаниям и опытам рождало предположение, что он был алхимиком, исследователем с серьезным стажем, и необычные компоненты и законы природы этого мира были отдушиной, позволявшей ему смириться с действительностью. Единственным, что грело самой Эми душу в его убежище, стал рецепт эликсира, который, по предположениям Саэроса, мог расщепить субъекта и дать ему возможность путешествовать своей эфемерной субстанцией, правда, как он сам отмечал, «с летальным исходом». Кто знает, может, он стал жертвой собственного изобретения, а вовсе не блюдом?

Эми отложила перо необычной формы, критически осмотрела свое творение. Геральт вышел реалистичным, почти живым, со снисходительным смешливым выражением, полуулыбкой. Так он смотрел на нее, когда девушке удавалось его расшевелить и раззадорить. Это выражение было ей особо дорого, в частности потому, что было ему несвойственно.

— Дидо, смотри, это — Саэрос? — Эм повернула к нему листок с портретом, который она нашла накануне. Маг всмотрелся в тщательно выведенное лицо эльфа с тонкими чертами, миндалевидными старческими глазами.