- Ты такая красивая, – искренне восхитилась Эми и прикоснулась к ее волосам. – Что же так сильно тебя расстроило?

– Он... Ушел...

- Первая любовь, – догадалась Эми и задумчиво подперла кулаком подбородок.

- Ну... Почти... – отозвалась девушка с нехарактерным для юности жеманством и тут же изменилась в лице. – Был еще один. И до этого еще...

- И каждый раз по-настоящему.

- Да... Но в этот раз совсем по-настоящему. Я для него все... Я думала, мы вместе состаримся... А он!.. К этой дуре с кривыми ногами!.. Да ее половина деревни знает!.. – девушка разрыдалась в полную силу.

- Как тебя зовут?

- Фи... Фифи...

- Стоило бы догадаться, – пробурчала Эми себе под нос.

- Я плачу уже две недели... Я хочу умереть... Это невыносимо!.. Когда же я умру?..

Эм посмотрела вдаль, на лучи заходящего солнца. Ей стало смешно и грустно одновременно. Фифи явно не страдала от голода или изнурительной работы. Наверное, это здорово, когда есть возможность неделями рыдать и переживать из-за очередного легкомысленного лопуха, переметнувшегося к соседке. С другой стороны, рыжая девушка искренне верила в свою беду и умирала изо всех сил. Разве есть у Эми право ее осуждать?

- Мне очень жаль, – посочувствовала она. – Я тебя так понимаю. Я тоже хотела умереть, когда меня покалечило, а того, кто мне дорог, забрали в другое измерение, где он переживал немыслимые мучения. Зверя у меня отняли, а я без него не могу. Так по небу скучаю. А еще, знаешь, вот так, будто тебя разорвали на куски, и тебя не оставили. И сама не знаешь, кто ты и что чувствуешь, разве что беспомощность, отчаяние. А вообще меня уже раз двадцать чуть не убили. Весь день тащишь себя по земле, превозмогаешь боль, потому что надо. Спать ложишься, и всю ночь чувствуешь, как тебя мотыгами лупасят. А утром опять себя поднимаешь, тащишь и думаешь: почему раз двадцать не повезло? И конца этому не видно.

- Я ничего не поняла, – проплакала Фифи, когда Эм замолчала.

- Все будет хорошо, говорю. Где-то рядом находится мужчина, с которым вы вместе состаритесь. Надо просто немного подождать, осмыслить.

- Вот и мамаша так говорит! – воскликнула Фифи и скривилась. – Вы ничего не понимаете! Что вы знаете об истинных чувствах и боли?? Бездушные!

- Куда уж нам, – усмехнулся невесть откуда взявшийся Гидеон. Рыжая девушка закрыла рот, быстро втерла слезы, поправила волосы и принялась бросать на ведьмака томные взгляды, отчего он ухмыльнулся еще раз. – Новых друзей заводишь?

- Да, – Эм скинула капюшон и повернулась к девушке, от визга которой встрепенулись птицы.

- Тебе заняться больше нечем? – ведьмак сел на опустевшее место рядом с Эми.

- Просто хотела помочь.

- Безнадежно.

- Надежда есть всегда, и если можешь что-то сделать – сделай. Это разве не твоя философия?

- Нет. Наверное, того, другого ведьмака.

- Да иди ты!.. Но перед этим... Помоги мне встать.

====== 5.5. ======

- Почему ты не захотела убить ту тварь в сарае? – спросил Гидеон у Эми, нарушив тянущееся с утра молчание.

- По описанию очень смахивало на высшего вампира, ты не заметил?

- Заметил, – ведьмак погладил разволновавшуюся кобылу по гриве и ослабил поводья. – И что?

- Для нас с тобой это верная смерть.

- Когда ты на болотах орала и размахивала мечом супротив толпы, как-то не особо задумывалась.

- У меня бывают свои моменты.

- Как-то ты сдаешь, – отметил Ги, когда Эми поерзала и согнулась. – Все хуже и хуже.

- Старость – не радость.

- А сколько тебе? Лет пятнадцать?

- Не помню. Может, двадцать два.

- Да уж. Старуха. Мы пересекли границу Ковира. Я правда думал, что это тебя обрадует.

- Я правда обрадовалась, – сухо отозвалась Эм, не зная, как сесть, чтобы уменьшить болевые ощущения.

Издалека раздались приглушенные крики о помощи, отчаянные, срывающие голосовые связки.

- Ты слышал? – встрепенулась Эми.

- Нет, – солгал ведьмак.

- Трус! Высших вампиров тебе... – она крикнула и пустила коня в галоп.

- Стой! Не вмешивайся, – Гидеон догнал ее, схватил за рукав, когда она выпрыгнула из седла, но Эм лишь грубо вырвала руку и направилась к источнику мольбы.

- Что происходит? – спросила она громко у пятерых мужчин, окруживших шестого, побитого, испуганного, отчаявшегося.

- Это че еще за мразь? – спросил один из них и осклабился.

- За что вы нападаете на этого человека? – снова спросила девушка.

- Тебе какое дело? – огрызнулся один из них, с замотанной тряпкой головой. – Иди своей дорогой, а то останешься здесь навсегда.

- Вас пятеро, а он один. Это нечестно. Что он сделал?

Мужчины переглянулись. Один из них схватился за рукоять меча, висевшего на поясе, но приятель его остановил:

- Не, погодь. Давай живой возьмем. Башню ей накроем чем-нибудь и найдем применение.

- Как хотите, – Эм вытащила меч из-за спины, покрутила рукоять.

- Смотри, смотри, какой у нее большой и страшный меч! – захохотал тот, что был выше остальных. – Я сейчас в штаны наделаю!

Эм сделала два выпада и ровно два раза ударила мечом. Двое мужчин упали на землю, не успев произнести звука. Третьего она разрубила по диагонали, четвертого саданула по шее, а потом отбила нападение пятого и выпустила ему кишки. Вернувшись к четвертому, хрипящему, пытающемуся уползти, Эм проткнула его насквозь, вытащила меч и повернулась к тому, на чей зов пришла.

- Не-н-не трожь! Н-н-е подх-ходи! – визжал мужчина, протыкая дрожащим кинжалом воздух, и пустился наутек.

- Довольна? – злобно поинтересовался Гидеон, собирая трупы в кучу.

- Они хотели совершить зло.

- И ты решила совершить за них.

- Хватит, – Эми вытерла меч и убрала его в ножны. – И так тяжело.

- Видимо, недостаточно. Вдруг тот, что сбежал – душегуб и извращенец?

Девушка запрокинула голову в попытках справиться с угрызениями совести, стыдом, посмотрела на бегущие по ярко-голубому небу облака, на вершины деревьев, покачивающиеся от ветра, прислушалась к пению птиц.

- Значит, так должно было быть. Пойдем, успеем до обеда купить еды.

На рынке в небольшом городке, попавшемся по пути, им удалось купить необходимое. Эм, бегло изучая содержимое лавок, не переставала удивляться широкому ассортименту и общему терпимому виду и уровню жизни горожан.

- Вот где жить-то надо, в Ковире! А я и не знала...

- Да, – согласился Ги, принимая покупки. – Неплохо они тут устроились.

- Как думаешь, а столица какая?

- К чему гадать? Завтра увидим.

Они поехали по улице к выезду из города, но Эм неожиданно изменила направление.

- В чем дело? – спросил у нее друг, разворачивая лошадь.

- Песня... Ты слышишь?

Гидеон прислушался. Действительно, недалеко от них пела женщина, неразборчиво, но очень красиво. Сложная мелодия наводила тоску, задевала, напоминала о чем-то тягостном и нерешенном.

- В жизни не слышал такого диалекта.

- Потому что ты не был у нас в горах, – Эм нахмурилась и потупила взор. – Эта песня о боли, о прощании. Мы поем ее редко и не просто так.

- Паршиво у вас там...

Они завернули за угол и увидели слепую женщину, прислонившуюся к стене дома. У нее не было ног, а лицо ее, грязное и морщинистое, напоминало маску. Эм слезла с седла, взяла женщину за руки и спела с ней куплет, после чего они обнялись и расцеловали друг друга в щеки.

- Ты отдала ей все, что у нас было? – спросил Ги, когда они отошли, ведя лошадей за поводья.

- Да.

- Зачем? Нам-то что теперь делать?

- Придумаем что-нибудь.

- Я не...

- Ты не понимаешь. И не надо. Ги! – вскрикнула Эм и, отпустив поводья, схватила его за плечи. – Это же знак!

- Какой еще к собачьим бабушкам знак??

- Самый настоящий, – она начала судорожно оглядываться и рассматривать прохожих. – Подождем.

- Чего??

- Молчи. И выглядывай.

- Чего??

- Не знаю, но как узнаю – скажу.