- А мне ты зачем об этом сказал??

- Как зачем? – Гидеон вскинул брови. – Мы же вместе едем. А так он будет за нами тащиться, пока не пропадет. Я тебе серьезно говорю: не отстану.

Эми остановила коня, повернулась к нему, уничтожая светло-бирюзовыми глазами.

- А теперь я тебе серьезно говорю: отстань от меня. Или пожалеешь.

- Не отстану. Я с тобой. Ну, давай. Сделай, чтобы я пожалел. Ха, так я и думал. Да брось! – он очаровательно улыбнулся. – Тебе же погано одной. Ты мне сама рассказывала, пока спала. Где еще найдешь идиота, который отправится в волшебную страну за бобами, из которых прорастает золото? А я согласен. Я узнал даже, где этот твой перевал. Ты не знаешь, да? А я знаю. Осталось старшую кровь найти. Я кроме бабки Люсии никого придумать не могу, она самая старая из всех, кого знаю. Только, боюсь, не переживет она кровопускания. Да и ладно, ей давно уже свет не мил.

- Что ты несешь? Какие бабки? Откуда ты вообще все это узнал?

- У моего зелья кроме седативного эффекта еще другие есть. Я спрашивал, ты отвечала. Я даже знаю, как ты девственность потеряла и с кем...

Эм захотелось в него плюнуть, но удалось сдержаться. Развернув коня, она направилась дальше.

- Эй, не дуйся! Я не просто так! Ты все твердила: отстань, не трогай... Мне же надо было выяснить, может, подробности какие имеются? А это ты про эльфа говорила, про второго. А это правда, ты питаешь слабость к ведьмакам? Подожди, так а что с псом? Пусть тащится, пока не исдохнет? Жалко ведь Жмурика, хороший пес!

- Ты назвал пса Жмуриком? – не выдержала Эми.

- Ну, – он поравнялся с девушкой и снова улыбнулся, – я его нашел раненого. Думал, все. Скопытился. Но выходил. Жалко его, умный пес.

- Ладно. Пса пристроим. А потом подождем, пока ты не исдохнешь.

Ведьмак решил вручить пса той самой доброй девушке с родимым пятном на лице. Эм наблюдала за ее реакцией на мужчину и поняла, что между этими двумя была близость. Озорной смешливый подросток, которого ведьмак изображал при девушке, ничем не напоминал угрюмого хама с болот. Когда же он на прощание поднял девушку в воздух, покружил и звонко чмокнул в губы, Эм чуть не вывалилась из седла. Этот ведьмак был каким-то не таким, как Эми себе их представляла или видела, теперь она обратила внимание. У него был прямой чуть курносый нос, округлое лицо, ямочки, интересный изгиб бровей, и при этом вполне себе мужественный вид. Ему бы в театрах выступать, получать благосклонность легкомысленных дам, но уж точно не за монстрами гоняться.

- Беру свои слова обратно, – пробубнила Эми, когда они отправились в дорогу. – Женщины у тебя были.

- Знаешь, из нас двоих сейчас только ты хамишь. Мы поменялись ролями, заметила?

- А как бы ты себя вел, если бы тебе навязали придурковатого спутника?

- Так и вел, – ответил Гидеон непринужденно. – Ну, куда едем за старшей кровью?

- В Ковир. Во дворец.

Ведьмак рассмеялся.

- Неплохая шутка. А серьезно?

- Я серьезно. Там сейчас находится девушка, которая знает самых древних старух континента.

- Подожди. То есть мы такие скачем в Ковир, заваливаемся в королевские покои и хватаем твою девушку за нетронутую грудь?

- Да, вроде того.

- За бобами было проще...

- А потом вместе с ней за бобами.

Ведьмак присвистнул.

- Предлагаю по пути изничтожить каких-нибудь неизничтожаемых монстров. Чтобы дополнить картину.

- И достать тебе лекарство от трусости.

- Оно у меня уже есть, – Гидеон покачал своей неизменной флягой. – И подружить тебя обратно с твоим ведьмаком.

- А вот теперь ты замолкаешь и дальше едем молча.

- Да ладно, – отозвался Гидеон загадочно и подвигал бровью. – Я и сам ведьмак хоть куда.

- Ты это своей кобыле рассказывай. С таким же придыханием. Авось поверит.

- Я уже расстарался для другой кобылы. Ну вас обеих...

- Мерзавец!

- Лапа.

- Гад!

- Очароваха.

Эми зарычала и смолкла.

Вечером, когда стемнело, пара выехала к подлеску. Ведьмак на этот раз проявил инициативу: стащил полуживую Эми с седла, устроил поудобнее, организовал костер и ужин, пристроил лошадей. Помимо этого, он воспользовался своим котелком и приготовил Эми лечебный отвар.

- А от тебя все же есть толк, – призналась она, попивая горячую жидкость и понемногу приходя в себя.

- Еще бы. Ты всю дорогу планируешь так над собой издеваться?

- Время не ждет. Там каждая минута – как вечность. А еще столько дел...

- Деловая – охренеть не встать. И то верно! Сляжешь через неделю до следующей зимы, вот и будет тебе твоя спешка.

- Нет у меня такой возможности – слечь, – Эм отстегнула крепление на голени, помяла воспаленную кожу с вмятинами от ремня и положила голову на ткань, рассматривая огонь костра. – Я тебя буду звать Ги. Мне твое имя костью в горле каждый раз встает. Знала я одного Руперта, вот с меня и достаточно.

- Исключено, – ведьмак тщательно убрал остатки еды и растянулся на попоне.

- Будешь выпендриваться – станешь Гэ.

- Шельма. Только друга найдешь, как выяснится, что он не только на тело калека, но и на голову.

- Что-то я упустила то место, где мы с тобой друзьями стали! – у Эм даже вытянулось лицо.

- А ты повнимательнее будь, – обнаглел ведьмак.

- Был у меня друг. Его убили, когда он помогал мне сбежать. Второго в лесу сожгли, а третий мечтает о смерти. В лучшем случае тебя четвертуют, наверное.

- Продано, – энергично согласился собеседник.

- Ты прямо кладезь контрастов... Расскажи о себе, – попросила Эми тихо и искренне. Она устала от бесконечного ерничества.

Гидеон долго молчал, собираясь с мыслями. Всплывали воспоминания, те, что хотелось навсегда выкинуть из головы. Он несколько раз подряд приложился к своей фляге.

Детство, которое будто случилось не с ним и так быстро закончилось.

Потускневший образ родителей, с радостью отдавших его незнакомому старцу – избавились от лишнего рта. Лишь дед тихо плакал, добрый, беспомощный дед. Гидеон искал его много позже, и нашел его могилу.

Мальчишки, которые скулили по ночам, а днем хорохорились, пускали пену изо рта под действием мутагенов и умирали в страшных судорогах.

Тренировки, переломы, превозмогание боли и черствый наставник. Ходячий Мертвец, так они его звали. Он не сопротивлялся, дал себя убить суеверным людям, тем, ради которых мучил детей и влачил существование. Гидеон понял далеко не сразу, как старец страдал, как сам не хотел быть палачом, как потерял свою веру.

А потом – помойки, канализации, уродства, вонь, грязь, осуждение, голод, пустота. Озлобление.

Болота. Надежда. И договор с теми, кого должен по идее истреблять.

Он не выбирал, не хотел подставлять свою шею ради нескольких монет от тех, кто плевал ему в спину. Участь изгоя не пугала его, но пугало противоречие. Подмена ценностей. И еще одиночество.

- Да, как у всех, – произнес он наконец. – Потренировался, побегал по Большаку, тогда еще звался Милихом. И засел на Болотах. Чудесное место, благоприятно действует на кожу. Хорошо сохранился, а?

- М-м, – помычала Эми в ответ. Она чувствовала, что его история более емкая и менее веселая.

- А ты... Любила когда-нибудь?

- Возможно.

- Что дурацкий ответ? “Возмо-о-жно”, – передразнил он девушку.

- Любила однажды, наверное. Только закончилось все плохо. Почему ты спрашиваешь?

- И что, все? Все свои оставшиеся несколько месяцев ни-ни?

- Да что ты меня все в гроб кладешь? – Эм так возмутилась, что даже разлепила тяжелые веки. – Нет. Я все закончу и снова попробую.

- С ведьмаком?

- С эльфом.

- Первым или вторым?

- Сто пятьдесят седьмым. Не беси меня.

- Я тоже любил, я помню, – ведьмак положил руки под голову и закрыл глаза. – Она была очень красивая! Очень. Поразительная. Чудесная. Вся светилась... Я сбегал, прятался, наблюдал за ней. Тогда еще невинно. И пахло от нее солнцем, чем-то таким родным и чистым. Счастьем. У нее родинка была вот здесь. Такой звонкий смех... Я обещал... Обещал, что вернусь...