— Мымра! — кричал Гунда, прорвавшийся к ней, как таран. Он был лучшим, самым опытным бойцом среди ее друзей, и, конечно, как всегда не мог похвастаться трезвостью. — Дура! Слышала?

— Да! — Эм уложила троих быстрее, чем озвучила ответ, потихоньку приближаясь к другу, чтобы прикрыть его спину. — Все твои идеи… — она неестественно выгнулась под топором, — хороши! За них и умереть… Не жалко! ..

— Дура!!! — ревел ее друг, молотя и уничтожая все вокруг, и увлек ее вглубь смертельного вихря.

Туман. Смрад. Эм по привычке закрыла рот. Место, где она проводила часть своей жизни, предназначенную для отдыха. В голове стучало лишь одно: нуж­но най­ти меч. Она пе­репол­за­ла че­рез тру­пы, не слы­шала сто­ны и моль­бы. Паль­цы ис­ка­ли, но на­ходи­ли лишь кровь и чужие тка­ни, органы. Кто-то звал ее издалека, но она не об­ра­щала вни­мания. «Это все неп­равда, — повторяла она снова и снова. — Это­го не су­щес­тву­ет. Фэад…». Она подняла голову, разглядывая высокую мужскую фигуру, появившуюся перед ней. Он стоял не двигаясь, разноцветные глаза ничего не выражали. На его шее проступила красная линия, голова отделилась от туловища и упала в жижу. Эм закричала, истошно, отчаянно, и повернулась в сторону того, кто взял ее за руку. Гунда. У него не было ноги, пальцев на правой руке, броня на груди была вмята внутрь, а в глазах стояло отчаяние того, кто боится, не хочет умирать, страдает.

— Все хорошо, — она улыбнулась через силу и тут выяснила, что ее левая рука безвольно болтается, как тряпка. Она подползла к другу, положила его голову на колени, гладила, утешала. Туман постепенно рассеивался, открывая ее взору поле умирающих и мертвых. — Так здорово, что ты есть, — призналась она шепотом другу, зажмурившись. — Помнишь наши горы? Все не зря. Все так, как должно быть. Совсем не больно… Смотри, какое небо…

Когда он перестал дышать, Эм с трудом отрезала косу с его бороды, убрала и легла ему на грудь. Ей не хотелось видеть, что вокруг, знать, что и она участвовала в этом. Не хотелось думать, чувствовать. Она попыталась забыться, вернуться в туман, чего никогда не предположила бы раньше, но движение рядом с ней привлекло ее внимание. Это был Руп. Если бы у Эми были силы удивляться, она бы обязательно это сделала, особенно после того, как его лицо изменилось до неузнаваемости, будто кто-то натянул кожу на затылок и отпилил нос, а из его рта не показались конусообразные зубы, которыми он разодрал ей шею.

Эм вскрикнула, дернулась, разливая горячую воду из бадьи.

— Не дергайся, — приказал знакомый голос. Эми перехватила руку возле плеча, посмотрела на длинные пальцы, прижала их к щеке в безотчетном порыве. Живой. Или она опять бредит?

— Не вздумай больше умирать… Больно, — пожаловалась Эм.

— Я закончил, — Йорвет отрезал нить, которой зашивал глубокую рану над лопаткой, и заглянул ей в лицо с нескрываемым волнением.

— Мне такой сон приснился… Мне и сейчас… — Эми замолчала и притянула его к себе со стойким намерением поцеловать.

— Нет. — он убрал ее руки мягко, но настойчиво.

— Из-за той эльфийки?

— Тебя это не касается, — отрезал Йорвет и взял тряпку, которой ее обмывал.

— Я голая… Я голая! — заметила она с ужасом. Эльф не отреагировал. — Черт знает что… Хорошо… Я тоже помню тебя, выглядывающего между моих ног…

— Это что, смутить меня должно? — отозвался он равнодушно. — Сообщи, как я должен реагировать, не люблю угадывать.

— Уйди. Уйди! — закричала Эми, ударила его в грудь мокрыми ладошками и только теперь заметила, что он весь в грязи, крови, еле стоит на ногах. — Йорвет… Нет! Не уходи! Стой! Иди ко мне…

— Отпусти меня.

— Это была не просьба, — она встала и принялась его раздевать. — Теперь моя очередь.

Йорвет слишком устал, чтобы спорить, и ванна на самом деле была ему необходима. Раздевшись, он вытеснил собой часть воды и терпеливо ждал, пока Эми не обмоет его и не осмотрит многочисленные порезы.

— Ты очень красивый, — призналась она честно и вылила ковш воды на его намыленную голову, едва не задевая своей грудью. — А помнишь, как мы на дереве? ..

— Да.

— Я раньше часто об этом думала, теперь я помню. А как ты мне показал дух леса?

— У меня хорошая память.

— Вот ты такой неприступный и холодный, — прошептала Эми, хитро улыбаясь, —, а я вижу под водой, как ты на меня реагируешь.

Йорвет посмотрел на нее, как на полоумную. И тут она догадалась.

— Это все наяву, так? И на поле… Там… — она обмякла, закрыла лицо руками и почувствовала под пальцами стянутую кожу нового шрама на щеке.

— Эм, — смягчился эльф, когда она дернулась из бадьи и обернулась теплым полотенцем.

— Не надо. Все нормально. Где здесь можно поспать?

— Где хочешь.

— Спасибо.

Движения ее были заторможенными, словно ее недавно оглушили. Она не обратила внимания на его зов. «Нет меня. И, видимо, уже не будет».

====== 4.16. ======

Спала Эми очень плохо. Ее терзали мрачные образы, обрывки воспоминаний, незавершенные события. И смерть. Она встала, совершенно разбитая, не сразу вспомнила, где она, что было накануне. Фэад. Ее задача, выполнение которой зашло в тупик. Нужно было действовать, на нее давило бремя беспомощности и отсутствия времени.

Возле кровати она нашла свой корсет, крепление на голень и простое домотканое платье, длинное, почти до щиколоток. Не самая удобная одежда для того, кому предстоит долгий путь, полный опасностей, но все же лучше, чем разгуливать по округе голышом.

В этом доме ей еще не доводилось быть. Пригладив волосы, она вышла в коридор и зашла в соседнее помещение — как выяснилось, кабинет, в котором царил патологический порядок. Йорвет, кто же еще. Здесь же был ее славный меч, некогда принадлежавший Эрриадану. Или Фэад пошутил? .. Не раздумывая, она отрезала подол платья, укоротив его до колен, и водрузила меч на спину.

— Может, хватит уже хозяйничать на чужой собственности? — раздался голос Йорвета с первого этажа. — Спускайся!

Эми была зла на себя, и потому ей ничего не стоило спроецировать негодование на эльфа. Она сдвинула бумаги, чернильницу на его столе и с чувством выполненного долга спустилась вниз.

— Ну и вид у тебя. Сядь.

— Ты умеешь готовить? — Йорвет, наряженный в рабочую одежду, хлопотавший у плиты, изумил ее до крайности.

— Что в этом такого необычного? Я так понимаю, ты - нет? — он перемешал содержимое кастрюли, тщательно отряхнул деревянную ложку и положил ее на тарелку — видимо, в целях соблюдения своей патологической чистоты.

— Нет, — Эми вспоминала, слушала себя и удивлялась все больше, — я прекрасно готовлю, веду хозяйство, могу сносно управлять владениями, научилась печь чудесные пирожки с мясом и травами, ведь они нравились…

Она замолчала, смутно припоминая Геральта, ее видения о его жизни. От этого ей в прямом смысле стало плохо.

— Что с тобой случилось вчера? Ты была в каком-то трансе. Что это было?

— Не знаю.

— Но ты помнишь, что произошло?

— Примерно.

— Мы нашли тебя на поле, — Йорвет знал, что еще долго не сможет забыть ее, всю в крови, среди убитых, с вывихнутой рукой и головой краснолюда на коленях. — Ты не реагировала ни на что. Где ты была тогда?

— Не знаю, — упрямилась Эми, прекрасно распознав в его голосе и беспокойство, и желание услышать откровения. Йорвет поставил перед ней тарелку с овощами и ароматным блюдом неизвестного происхождения, дополнил завтрак хлебом и молоком.

— Это какая-то эльфийская еда?

— Это едабельная еда. Ешь. С мечом удобнее за столом сидеть, да? — Он положил на стол монеты. — Купи себе одежду, а то народ помрет от смеха. Встретимся через два часа возле каменного здания, ты его помнишь.

— Подожди, — Эми сжалась и опустила глаза в пол. — Я… Я хотела извиниться за… Я вчера… Нехорошо получилось… Ведь я… — Йорвет намеренно молчал, продлевая ее агонию. — Вчера я… Как бы… Лезла… Ну… К тебе… Я…

— Ничего, — сжалился он. — Я уже привык. В том числе и к твоему идиотизму, как ни странно. Как закончишь — выйди на улицу.