— Ну, вот, — в его голосе сквозила гордость. — Пока здесь побудешь.

Эми быстро прошлась по первому этажу. Остатки посуды, деревянные игрушки, тряпки. Кто бы ни уходил из этого дома, он торопился. Стало не по себе; она быстро развернулась и поймала человечка на пороге.

— Что здесь произошло?

— А тебе-то что? Ключ на столе.

— Я здесь жить не буду, но очень благодарна.

— Совсем что ли? — спросил он беззлобно. — А где же будешь? В луже у дороги?

— А можешь мне рассказать, кто такой Мораг и где его найти?

— Она. Мораг. Зачем тебе? Ой, ладно! И так на тебя уйму времени потратил! Пойдем, укажу.

Мораг жила на окраине. Оказалось, что город отстраивался до сих пор, и планы по его расширению были большими. Когда Эми попалась на глаза низкая хижина, выбивавшаяся из общей картины, как-то само собой пришло на ум, что она на месте.

На стук никто не ответил, а хлипкая дверь была не заперта. Эми зашла внутрь, молча изучила взглядом древнюю старушку, ковыряющуюся в тазу с зерном. Старуха отложила свое дело и тоже кинула взгляд на нежданную гостью.

— Саския прислала, да? — ее слегка скрипучий голос дрожал в унисон с руками. — Сядь у огня. Мокрая вся.

Эми послушно села на табурет, сгорая от нетерпения. Только узнать направление, и она немедленно уедет. Плевать на меч. Слишком тяжело и ненормально ее здесь пребывание. А потом, вместе с Фэадом, она пойдет другой, самой важной дорогой — дорогой, ведущей обратно к себе.

 — Не ела ничего небось? Не тошнит? — Мораг с трудом поднялась, поделилась с ней кашей, налила самогонки. - Ешь. Или ничего не скажу. — Эми не жуя, не чувствуя вкуса, поспешно проглотила все, что ей дали, кивнула в знак благодарности и принялась остервенело ковыряться в ногтях. Неужели раньше она так делала? — А теперь слушай. Вижу я по тебе, что ты не непростая барышня. С чем бы ни отправила тебя наша драконица, а цель-то всего одна: выкинуть твою идею из головы, — она похлопала по столу. — Для того здесь и сижу. Так что говори-ка прямо, без ревурансев, почему идею свою не хочешь отпустить.

Эми отмерла обратно, медленно моргнула, налила себе без разрешения еще самогонки. Потом еще раз. Мораг дала ей знак не стесняться.

— Не по-настоящему все это, — призналась наконец Эми. — Жила-была я, а потом меня не стало, и друг попал в беду. Мне нужно попасть туда, не знаю куда, вытащить его, проснуться. Я не могу больше так жить. Я очень устала.

— А что, по-твоему, настоящее? Ты ведь чуешь страх, голод, боль, счастье. Ходишь по земле, осязаешь, решения принимаешь. Это все жизнь, которая проходит мимо тебя. А другой-то не будет.

— Ясно, — Эми поднялась, — можете не продолжать. Я понимаю, правда. Спасибо за все.

— Возвращайся, когда захочешь услышать, облегчить свою ношу, — проскрипела старушка ей в спину.

Эми бесцельно шаталась по городу под дождем. Не было ни одной идеи, что теперь делать. Можно покинуть город прямо сейчас, но идти куда? Хотя бы в какую сторону света? На север? На юг? К вечеру, выбившись из сил, она решила вернуться к лесопилке, провести ночь со старыми друзьями, а утром уйти наугад, надеясь, что судьба приведет ее в нужное место. Она пригладила потяжелевшую эльфийскую куртку. Да, лучшее, что она может сделать для него в качестве благодарности — оставить его наконец в покое.

— Эй! То есть Эм! — позвал ее голос с крыльца дома. Она вздрогнула, очнулась от размышлений. — Это я, Руп, помнишь? Меня ищешь?

— Я? — она подошла ближе. - Нет, я выход ищу…

— Он в другой стороне. Да брось. Давай, посиди со мной. Ты в курсе, что правой ногой загребаешь? Накинь хоть одеяло что ли, вся продрогла. Пойдем в дом?

— Не знаю…

— Что, совсем плохо? Идем, — он завел ее внутрь, усадил возле огня, вручил хлеб, колбасу и вездесущую самогонку. — Давай, пей. Простынешь ведь.

— Такой странный день, — промямлила Эми, глядя на огонь. — Все такое странное… Кто я? Что я здесь делаю?

— Ты сегодня волшебных грибов не употребляла? — Руп вяло улыбнулся, протянул ей одежду грубого покроя. - Вот, переоденься. Я схожу за сыром и водой.

Он придвинул к огню широкое кресло, сделанное своими руками, и по возвращению обнаружил девушку в нем — переодетую, укутанную в одеяло, прикладывающуюся к бутыли.

— Закусывай, — сказал он строго и взял ее за ногу. — Да не сопротивляйся ты! Посмотрю только. Я ж на все руки. И даже на ноги. М-да, — он присвистнул, когда увидел распухшую голень. — Хреново выглядит. Так больно? — Эм дернулась. — Ясненько. А так? Понятненько. Ну, не смертельно. И спина такая же, да? Согрелась?

— Спасибо, — Эм снова сделала глоток алкоголя. — Дождь… Но зато помылась…

— Вонь однозначно отбило, — улыбнулся полуэльф. — Ладненько. Рассказывай, что за печальки в твоей маленькой дурной голове. Это все из-за спесивого женоподобного эльфа?

— Не обижай его. Он хороший. Мне идти надо, — она устроилась поудобнее. — А я не знаю, куда.

— И что же? Пойдешь из-за этого наобум, лишь бы идти?

— Я решила поверить, что судьба сама заведет меня, куда нужно, подскажет.

— Ну, завела уже. К нам. Толку-то? — он хитро прищурился. Тепло сквозило в его голосе; тепло шло от очага, оно же приятно грело нутро, обжигало горло. Неумолимо клонило в сон.

— Если бы ты хотел помочь другу, но не знал, как это сделать, как бы поступил?

— В свете сегодняшних событий? Я бы пришел в себя после долгих скитаний, привел бы голову в порядок и разработал бы план. Шастая без цели по лесам в гордом одиночестве никого не спасешь, наоборот.

— Я его боюсь, — вырвалось у Эми. — Или себя с ним…

— Так не общайся.

— Не могу…

— Понятненько, — он взял у нее бутыль, отхлебнул и почесал затылок. — Я такое уже не раз видел. Это больные зависимые отношения. Вполне бывают между родителями и детьми, родственниками, соседями… Избавляться нужно от этого безобразия.

— Вот я и хочу уехать.

 — Так не избавишься. Ты вот что скажи: чего такого ты в нем ищешь и находишь, чего в тебе нет?

— Себя? — Эм с тоской посмотрела на собеседника. — Он такой весь… Зрелый, добрый, умелый, заботливый, привлекательный, с ним ты в безопасности, а еще он себе на уме, это интересно, и способен к необычным поступкам… Как и они… Что я несу…

— М-да, звучит как-то безнадежно. А знаешь, что еще интересно? Если он взаправду такой, что тогда с тобой делает? Зачем ему с тобой возиться? Как ни крути — сплошные убытки.

— И то верно, зачем? — она даже приоткрыла слипающийся глаз в надежде на ответ.

— А вот понятия не имею, — Руп шлепнул себя по коленкам. — Ладушки. Мне еще поработать надо. Спи.

— Нет, спасибо, — отозвалась Эми еле слышно. — Мне идти надо…

— Иди, иди.

Он замер, вслушиваясь в ее равномерное дыхание. Его лицо расслабилось, будто постарело на несколько десятилетий и неестественно побледнело, а радужки потеряли цвет, стали кроваво-красными. Мужчина подошел к столу, взял длинный острый нож, кожу, и принялся за работу, но вскоре без видимой причины прервался и вышел за дверь на улицу. Прямо перед ним, под дождем, на коне сидел смертельно уставший всадник и не сводил с него разноцветных глаз.

— Здесь она, — Руп зашел обратно в дом, ожидая, что эльф последует за ним. И не ошибся.

— Я тебя вспомнил. У меня нет на эту дурь ни времени, ни сил, — сказал Йорвет раздраженно и подошел к спящей девушке. Проведя ладонями по волосам, он убрал с них стекающие капли воды, снял плащ, закатал мокрые рукава. — У нее спина больная. Есть куда положить?

— Туда, — Руп указал на койку, куда эльф перенес свою худую искалеченную неприятность. Когда же он накрыл ее одеялом и подошел мужчине вплотную, сверля его тяжелым неприязненным взглядом, тот лишь произнес: — Кастрируешь. Четвертуешь. Понятненько. Еще что-нибудь?

— Да, — Йорвет взял свою куртку, сохнувшую возле очага, и надел, — Продержи ее завтра до вечера здесь. Можешь связать ее или вторую ногу сломать, как хочешь. Используй воображение.