— Терпеть не могу Лютика, — заявила Охренэль, обиженная более всего на то, что Геральт, во-первых, посчитал ее просто обычной и одной из многих, а во-вторых, причислил ее к любительницам сахарно-сопливой поэзии. Это Разрушительницу-то миров — в любители любовной лирики!

— Ну, уже что-то, — удовлетворенно кивнул ведьмак.

— Да! Он сладкий, как патока, противный, трусливый и слабак!

— Обычно о барде так говорят его брошенные любовницы, — продолжал развивать свои теории Геральт.

— Я — не его любовница. Я его вообще никогда не видела, чтоб ты знал!

— А Роше?

— Тоже! И Йорвета! Да я и тебя в первый раз в жизни вижу. Я и подумать не могла, что ты окажешься такой противный и занудный!

— Ну да. Веселым и милым меня точно никто не называл, — не стал спорить Геральт. — Знаешь, я пожалуй, избавлю тебя от своего общества и больше не буду тебя ни о чем расспрашивать, только объясни мне еще одну вещь, зачем тебе нужен Йорвет, если ты его даже никогда не видела?

— Нет, подожди, то есть как это ты меня избавишь? — оторопела Охренэль. — Ты же должен отвести меня к Йорвету и познакомить меня с ним.

— Да-да, я помню, что еще должен тебе что-то рассказать, показать… Однако список моих долгов тебе растет от минуты к минуте.

— Для других же ты это делал.

— Ты не моя женщина, ты не мое Предназначение, ты не принадлежишь к числу моих друзей, я ничего тебе не обещал и ничего тебе не должен.

Охренэль молчала, ошарашенно глядя на ведьмака и с ужасом понимая, что разговор окончен, он сейчас встанет и уйдет, а она… Что делать ей?

— Подожди, я тебе заплачу! — попробовала заинтересовать ведьмака Охренэль, забыв в порыве отчаяния, что денег у нее нет и платить ведьмаку, даже если он и согласится, ей нечем.

— Прости. Я ничем не могу тебе помочь.

— Ваш заказ, — крах девичьих надежд отсрочил корчмарь, появившийся у их стола с двумя (все-таки двумя!) чашками, в которых исходила ароматным паром тушеная свинина с картошкой.

Проголодавшаяся Охренэль жадно набросилась на еду, даже забыв на время о том, что отказ Геральта очень осложнит ей жизнь, которая и так складывалась далеко не радужно. Некоторое время за столом царила тишина, нарушаемая лишь стуком ложек. Утолив острый голод, Охренэль решила попробовать повторно воззвать к совести и человеколюбию Геральта, сочтя, что раз он ее все-таки накормил, то это хороший знак, и успех нужно попытаться развить.

— Так как насчет Йорвета? — осторожно спросила она.

— По-моему, мы это уже обсудили, — буркнул Геральт, не отрываясь от еды.

— Я же сказала, что могу заплатить.

— А я сказал, что меня это не интересует.

— Ты не можешь меня здесь бросить! — обличающе воскликнула Охренэль.

— Почему это не могу? — удивился ведьмак. — Нет, если ты назовешь хоть одну действительно стоящую причину, по которой я должен выполнить твою просьбу, я, конечно, изменю свое мнение. Но пока я слышу лишь бред сумасшедшего. Потому что на шпионку Эредина, как и на шпионку Радовида или Эмгыра ты и вправду не тянешь.

— Ну-у, — Охренэль задумалась. Все снова шло не по плану. Этот странный Геральт почему-то упорно не хотел признавать желание Охренэль приоритетным и обязательным для исполнения. Вместо того, чтобы бросить все свои дела, бежать и выполнять, он нахально требовал от нее обоснуя. К такому повороту событий Охренэль оказалась не готова. — Ну вот, я так и знала, — прошипела она в сердцах, — сначала всякие некоторые выдумают то, чего не может быть, а я теперь выкручивайся. Вот реально как, скажите на милость, можно хоть что-то объяснить этому упертому ведьмаку?

— И часто ты сама с собой вот так… беседуешь? — поинтересовался Геральт, который, конечно же, все слышал (про его сверхчуткий ведьмачий слух Охренэль в смятении чувств совсем забыла).

— Нет, только в исключительных случаях. Сейчас как раз такой, — сердито ответила девушка.

«Что он там сказал чуть раньше? Не его женщина, не его Предназначение, не друг, не должник? — продолжила свои размышления, правда уже про себя Охренэль. — Как-то так. Значит, надо убедить его в том, что он мне задолжал, а еще можно стать его другом или Предназначением. В самом крайнем случае — его женщиной. Правда, как тогда быть с Йорветом? Ай, ладно, об этом буду думать потом, надеюсь, обойдется меньшими жертвами».

— Геральт, — Охренэль решительно отложила ложку и прямо посмотрела в глаза ведьмаку. — Хочешь, я буду твоей женщиной?

— О как! — Геральт, конечно, удивился, но гораздо больше удивилась сама себе Охренэль, которая, разумеется, хотела предложить ведьмаку дружбу или кредиторство, но почему-то вырвалось именно это. Девушка смотрела на него страшными глазами, а взгляд Геральта сделался оценивающе-заинтересованным. — На эту ночь? — решил уточнить он, видимо, оставшись доволен результатом осмотра. — Вообще-то я не против. Только если ты думаешь, что меня это к чему-то обяжет, говорю сразу, не надейся. Переспали — разбежались.

— Ты даже хуже Лютика! — прошипела Охренэль, злясь на себя за эту досадную оговорку. — Вообще считаешь, что секс — не повод для знакомства.

— Именно так, — кивнул ведьмак. — Видишь ли, моя профессия не располагает к ухаживаниям, романтике и к постоянству.

— Да-да, конечно. Очень удобно, — ехидно произнесла Охренэль.

— На самом деле не очень. Ну-у или, скажем, не всегда, — честно признался Геральт. — Ну так что, пойдем наверх? Я возьму одну комнату на двоих. Заодно сэкономлю. Деньги-то лишними никогда не бывают.

— Нет! — сказала как отрезала Охренэль, мысленно проклиная свою поспешность и чертового ведьмака с его практичностью и неразборчивостью в связях.

— Тебя не поймешь, — он пожал плечами. — То давай, то не дам.

— А какой смысл мне спать с тобой, если ты все равно отказываешься мне помогать? — выпалила Охренэль.

— А-а, вон ты о чем. Ну, если так, то да, ты права, никакого, — спокойно согласился Геральт.

Охренэль подумала, что он, кажется, даже не расстроен ее отказом, типа не очень-то она была и нужна (или не хочет эта, найду другую?).

— Ты не хочешь помогать мне, потому что я тебе никто, да? — прямо спросила Охренэль.

— Именно.

— И стать для тебя кем-то у меня нет шансов?

— Скорее всего, да.

— Так что же мне делать?

— Возможно, попробовать поискать другого помощника, — посоветовал ведьмак. — На мне свет клином не сошелся. Наверняка найдется кто-нибудь, кто согласится проводить тебя до Новиграда, а оттуда ты сможешь…

— До какого еще Новиграда? — ошалело захлопала глазами Охренэль. — Не знаю я никакого Новиграда. Не было его в игре! Что вы все меня путаете? То собак мне каких-то подсунут, то дурацких призраков! Теперь вот какой-то Новиград выдумали с Веленом в придачу!

— Ну вот и истерика, — устало вздохнул Геральт, который естественно ничего не понял из обличительной речи девушки. — Знаешь, пойдем-ка лучше спать, пока ты своими воплями весь народ в округе не перебудила. Успокоишься, выспишься.

— А что потом? — Охренэль неожиданно подумала, что ведьмак в чем-то прав, по крайней мере, события сегодняшнего дня действительно вымотали ее до крайности, и что-то решать в таком состоянии было делом дохлым.

— Утро вечера мудренее, — сказал ведьмак, поднимаясь с лавки.

Девушка думала, что уснет сразу, едва ее голова коснется подушки, но, несмотря на то, что она чувствовала себя вымотанной и усталой, сон не шел. Охренэль ворочалась на тощем тюфячке, а в голове ее гнездились невеселые мысли. Самую неприятную из них о том, что Геральт всерьез собирается бросить ее здесь на произвол судьбы, девушка задвинула в самый дальний угол сознания, втайне рассчитывая, что наутро ведьмак все-таки передумает и возьмет ее с собой… ну, хоть куда-нибудь, пусть бы и в этот непонятный и таинственный Новиград. Гораздо сильнее девушку волновало другое: сегодня она наконец-то увидела эльфов, и они оказались, мягко говоря, не на высоте. Охренэль представляла их совсем другими — прекрасными, возвышенными, благородными… Э-эх! Охренэль в очередной раз тяжело вздохнула и повернулась на другой бок, кровать жалобно заскрипела под беспокойной квартиранткой. Геральт был прав, они были обычными бандитами. И они чуть не убили ее. Да и убили бы, если б не ведьмак. И за коим, спрашивается, нужно было называться эльфкой, заполняя анкету? Во-первых, вышла сплошная профанация, потому что по факту она так и осталась человеком, а во-вторых (и в главных), Охренэль больше не хотела быть эльфкой. А если и Йорвет не оправдает надежд? Охренэль гнала от себя эту страшную мысль, но та упорно и настойчиво продолжала терзать ее разум, нагоняя еще больше мраку и туману в ее и без того зыбкое и неопределенное будущее. Вот как окажется каким-нибудь затрихотошным помоешником в вонючих затрапезных обносках — что тогда? «А может, ну его, этого Йорвета? — коварно предложил внутренний голос. — Вон, ведьмак-то в натуре оказался оч-чень даже ничего. И внешне мужик видный, и на секс ведется — всегда пожалуйста, только намекни, и даже где-то в чем-то джентльмен — жизнь спас, накормил, напоил, спать положил. Опять же в этом мире Геральт — персона известная, уважаемая, ремесло у него в руках полезное и нужное, всегда востребован, за таким не пропадешь. Может, нечего и искать кого-то там еще. Этого ты хоть видела и даже с ним общалась, а эльфяра — кот в мешке, подсунут какого-нибудь задохлика — и возись потом с ним». Снова вздох, поворот, скрип кровати.