Отряд гвардейцев забаррикадировался в банке, спасаясь от фледера, чья дохлая сизая туша уже валялась неподалеку, разрубленная фактически напополам ведьмачьим мечом. Геральт и Дамьен помогли Регису протащить через завал из столов, шкафов и сейфов неуклюжую Диту, которая увязла в переплетении ножек, стоило ей самой туда сунутся.
— Хорошо, что вы пришли, — хрипло сказать Дамьен, глядя на Региса. — Моим людям нужна помощь целителя… Хотя бы кого-то перевязать…
— Сейчас я помогу даме, а потом сразу займусь, — ответил Регис, извлекая из своей торбы бинты и усаживая Диту на покосившийся стол.
— Регис многим не поможет, — резко ответил Геральт. — Вам надо отступать, и быстро.
— У меня долг перед этим городом, — попытался воспротивиться командир гвардейцев, устало облокачиваясь на стену.
Регис тем временем, принялся спешно перебинтовывать руку Диты, изредка бросая на женщину настороженные взгляды. Сама же Дита отстраненно слушала беседу Геральта и Дамьена, словно видела их в полусне.
— Ты не поможешь городу, если поведешь людей на убой, — ведьмак окинул взглядом печальные остатки отряда гвардейцев, из которых практически всех заметно потрепали вампиры, двое были серьезно ранены и тяжело дышали, прислонившись к стене. — Помнишь наш разговор во дворце? У вас нет никаких шансов, — добавил Геральт, заметив как нахмурился капитан.
Регис закончил с рукой Диты и подошел к одному из раненых. Когда вампир аккуратно снял с несчастного нагрудник, женщина спешно отвернулась: у мужчины на боку была сплошь вспорота брюшная стенка, содержимое которой теперь топорщилось и выпирало сквозь дыру в поддоспешнике. Как он еще оставался жив — было загадкой. В углу, куда сейчас тупо уставилась Дита, под темно-красной портьерой с золотой каймой лежали сваленные в груду тела. Сколько их было, женщина не взялась бы предположить, но спустя всего минуту к ним присоединилось еще одно…
Де ла Тур тяжело вытер лоб и выдохнул:
— Лекарь, помоги перевязать раненых, кого сможешь. Отряд — готовимся к выступлению…
— Это мудрое решение, — Геральт похлопал капитана по бронированному плечу. — Против вампиров используйте только серебро… Особенно опасайтесь альпов и брукс — это те, что в облике женщин. Они могут исчезать. Против них хорошо действуют бомбы с серебряными опилками.
— Спасибо, ведьмак, — сказал Дамьен, сжимая руку Геральта. — Надеюсь, ты стоишь тех денег, которые обещала тебе княгиня. И принесешь башку сволочи, которая это устроила.
Дита устало потерла глаза целой рукой: от тяжелого запаха в забаррикадированном здании они начали слезиться.
— Я решу ваши проблемы, — заверил капитана Геральт. — Но мне нужна Сианна…
Де ля Тур невесело усмехнулся:
— Ведьмак, ты знаешь вердикт княгини. Сианна дожидается суда в заточении.
— Вердикт мы знаем… — отозвался Регис, который как раз использовал вторую портьеру в качестве бандажа для гвардейца, у которого оказались переломанными половина ребер и сильно разодрана спина, несмотря на панцирь. — Но не согласны с ним.
— А я вот, лекарь, не могу позволить себе такую роскошь. Я присягал на верность Ее Милости, — жестко ответил Дамьен, поворачиваясь к вампиру.
— Сколько ты солдат потерял, капитан? — спросила Дита со своего шаткого сидения. Она сама не узнавала свой низкий, хриплый голос, доносившийся будто со стороны. — Половину отряда? Больше? А сколько умерло на улицах? И все это из-за одного человека и самодурства твоей прекрасной княгини…
Дамьен уставился на женщину, которая в очередной раз вытерла набежавшие на глаза слезы и указала на трупы, сложенные под бордовой тканью:
— Последнему, кого туда положили — выпустили кишки…
— Если княгиня узнает, что я вам помог, я пойду на гильотину, — де ла Тур повернулся к ведьмаку.
— А мы — следом за тобой, — сказал Регис, вытирая испачканные кровью руки. — Но мы все равно рискнем.
— Лучше гильотина, чем вот так… — Дита не могла оторвать взгляд от руки, выглядывающей из-под портьеры. Под рукой растекалась алая лужа.
Вампир подошел к женщине и помог ей слезть со стола, обхватив за талию, а затем подвел ее к Геральту, выжидательно смотревшему на капитана гвардии:
— Мы зря теряем время, друг мой. Пойдем…
Ведьмак покачал головой, перебрался через баррикаду и подал руку Дите, которую с противоположной стороны подсадил Регис. Женщина спрыгнула на скользкую мостовую и едва не упала, потеряв равновесие. Следом за Дитой через баррикаду перебрался вампир, тут же приобнявший женщину. Все трое двинулись вперед по разоренной улице, где лежали тела убитых гвардейцев в доспехах, отражающих свет факелов и пожаров.
— Подождите, — окликнул их Дамьен-де ла Тур.
Геральт вернулся к капитану, а Регис и Дита остались стоять, где стояли, только обернулись.
— Когда… — нерешительно начал-де ла Тур. — Когда я последний раз видел Сианну, Ее Милость сопровождала ее в детскую комнату во дворце, — сказал капитан, справившись с собой.
— В детскую комнату? — с сомнением переспросил ведьмак, оглядываясь на своих спутников. — Ты уверен?
— Я служу при дворе много лет, — Дамьен положил руки на баррикаду, латные перчатки негромко звякнули. — Знаю там каждый угол. Конечно, холера, я уверен!
— И где же в детской комнате можно было заточить Сианну? В кукольном домике? — ведьмак повел плечом, и Дита только сейчас заметила, что он как-то странно склоняется на бок при движениях.
— Понятия не имею, — покачал головой капитан. — Я говорю только то, что видел… А дальше уж — не мое дело.
— Спасибо, Дамьен, — подал голос Регис. — Ты нам очень помог.
Капитан-де ла Тур бросил взгляд на своих людей, которые из последних сил готовились к выступлению, и снова повернулся к ведьмаку и его спутникам:
— Я помог Боклеру, — сказал он, глядя на залитую кровью мостовую. — По крайней мере, я на это надеюсь…
***
Назад в замок троица возвращалась по своим же следам, где все было спокойно. Мертвецки спокойно…
Отдаленный грохот и вопли заставляли Диту то и дело вздрагивать и оглядываться. В глаза ей бросилось несколько разоренных домов, окна и двери которых были вырваны с мясом. Женщина вспомнила об Умберто и Люсьене. Она представила, как воинственный барон сейчас возглавляет оборону своего поместья, как капли крови стекают по соблазнительным телам алебастровых статуй. Дита буквально увидела бедного Люсьена, вжавшегося в стену и с ужасом смотрящего на приближающуюся к нему тварь…
— Не спи, Дита! — крикнул Геральт, возвращая женщину в реальность.
Ведьмак бежал тяжело, часто невольно прижимал кулак к ране, поводил плечами, слово это могло успокоить досаждающую ему боль. Женщина же, к своему удивлению, ничего не чувствовала: ни боли, ни усталости, только странное щемящее чувство внутри да легкий шум в голове.
С трудом выяснив у гвардейцев, встреченных на подходах к дворцу, где находится детская комната Анны-Генриетты и ее сестры, троица быстро промчалась по мощеным цветной плиткой террасам, мраморным лестницам, на некоторых из которых мрачно темнели кровавые следы, и остановилась у тяжелой двери, ведущей в отдельное крыло.
Геральт от души пнул ногой запертую дверь:
— Ну конечно… Регис, ты не будешь так любезен?
Вампир отпустил Диту, взглянул на нее, чтобы удостовериться, что она крепко стоит на ногах, а затем превратился в густую темно-фиолетовую дымку, которая с легким шипением втянулась в щель под дверью.
— Охереть… — выдохнула женщина, глядя на невиданное зрелище.
Ведьмак взглянул на нее, слегка приподняв бровь, но ничего сказать не успел, потому, что за дверью что-то легко щелкнуло, а потом она неслышно распахнулась.
Геральт прошелся вдоль стен, зажигая серебряные канделябры, складывая пальцы руки в затейливом ведьмачьем знаке. Пламя блеснуло на полированной мебели, отразилось от стекол в маленьких шкафчиках, заставленных детской посудой, заиграло в блестящих глазах кукол и игрушечных зайцев, усаженных за крохотный столик, будто для чаепития. Порядок в комнате был безупречный, хотя было заметно, что в ней давно уже никто не живет.
