— Она с нами, — отмахнулся ведьмак, — княгиня в курсе…

Караульщик недовольно покачал головой, но все-таки скрылся в арочном переходе, за которым, к вящему ужасу Диты, виднелась еще одна лестница.

— Если что, — Геральт обратился к женщине вполголоса, так, чтобы не услышал оставшийся на посту гвардеец, — держи язык за зубами и не отходи от Региса.

Дита плотнее прижалась к вампиру, хотя, в общем и целом, и без совета ведьмака не собиралась от него отходить. Что касается языка, то тут женщина за себя поручиться не могла, хотя и убедительно кивнула Геральту, давая понять, что все его указания она выполнит в точности.

Караульщик вернулся спустя несколько минут:

— Судари, сударыня, — торжественно сообщил он, — вас ожидает досточтимая княгиня.

Скрипя зубами, Дита вслед за гвардейцем и Геральтом начала взбираться по лестнице, радуясь тому, что может повиснуть на Регисе буквально всем своим весом. Вампир при этом сохранял свою безупречную осанку и легко шагал, будто Дита лишь слегка опиралась на его руку.

Просторная терраса была заполнена народом. Начиная от добродетельной княгини Анны-Генриетты и сопровождающих ее придворных дам, заканчивая несколькими рыцарями, закованными в доспехи и бросающими на свою повелительницу взгляды, даже более тяжелые, чем весь металл, что был на них навешан.

— … Ваша милость, народ требует кары, — Дита безошибочно узнала голос Пальмерина де Лонфаля, а затем разглядела лысую голову и роскошные бакенбарды рыцаря. — Сианна совершила столь страшные преступления, пролила столько крови, что… — Пальмерин развел руками, словно был не в силах описать словами масштаб злодеяний сестры княгини.

Рядом с Пальмерином переминался с ноги на ногу Гильом, глаза у которого загорелись, стоило ему увидеть ведьмака.

— Еще слово, Пальмерин, — гневно отозвалась Анна-Генриетта, прищурив глаза, отчего на лбу у нее образовалась премилая складочка, — и я совершу преступление. А жертвой будешь ты!

Рыцарь покачал головой, но с поклоном отступил от досточтимой княгини.

— Повторяю последний раз, — было заметно, что Анне-Генриетте с трудом удается держать себя в руках. — Сианна в ответе за множество смертей… Но она моя сестра. Учитывая кровные узы и наше прошлое, я не допущу самосуда.

Дита взглянула на обычно непроницаемое лицо Региса, и ей показалось, что вампир буквально закипает от тщательно сдерживаемой злости. Впрочем, она была вполне с ним солидарна, поскольку угроза Детлаффа напасть на город виделась ей вполне реальной.

Пальмерин нервно переступил с ноги на ногу:

— Опасаюсь, ваша милость, что чернь может подняться. Они могут взять темницу штурмом…

— Пусть себе штурмуют, — перебила рыцаря княгиня. — Ее там нет. Сианна в безопасном месте и будет ожидать там суда, покуда мы не избавимся от этого проклятого вампира.

Взгляд Анны-Генриетты упал на Геральта, который преспокойно стоял, опершись на перила террасы и созерцал вид на вечерний Боклер, постепенно заволакиваемый синеватой мглой.

— Вижу по вашим лицам, что вы от него не избавились, — глаза княгини недобро блеснули.

— Мы сделали все, что могли, — равнодушно пожал плечами ведьмак, делая шаг по направлению к Ее Милости, — но…

Княгиня вскинула изящную руку, затянутую в алый шелк расшитого золотом и жемчугами платья:

— Мое терпение исчерпано, Геральт. Где он? Где Детлафф? — голос Анны-Генриетты буквально звенел от гнева.

Геральт развел руками, явно не особо впечатленный:

— Не знаю. След оборвался.

— Это все, что ты можешь сказать? — вскинула брови княгиня, наступая на ведьмака, который, впрочем, и не думал пятиться.

— Я берегу время вашей милости, — холодно отозвался Геральт, — и говорю, как есть, — он склонил голову перед Анной-Генриеттой, но с места не сдвинулся.

Дита прямо-таки восхищалась выдержкой ведьмака. Она бы на его месте уже давным-давно встряхнула упрямую бабу и простыми словами, щедро сдобренными матерной бранью, объяснила что да к чему. Женщина вовремя напомнила себе, что находится не в своем мире, где подобное неуважение к вышестоящим может закончиться максимум штрафом или иском в суде, а в чужом, где лишение головы — вполне себе вменяемая кара за подобный проступок.

— Ах… — княгиня вскинула подбородок и принялась прохаживаться по свободному пространству перед балюстрадой. — Иногда я устраиваю охоту на лис. Знаете, как это выглядит? Великий ловчий спускает собак со сворки. Они мигом берут след и загоняют зверя. И все это в пределах часа, — она повернулась к Геральту и воззрилась на него с нескрываемым презрением. — У тебя, ведьмак, была неделя. Помощь моих рыцарей. И ты не достиг абсолютно ничего. Я начинаю думать, что моя легавая лучше бы справилась.

Дита судорожно стиснула рукав Региса и заметила, что вампир сжал кулаки, несмотря на то, что он-то, в отличии от изменившейся в лице женщины, смотрел на Анну-Генриетту с уважительным спокойствием.

— Позволю себе заметить, что существует небольшая разница между высшим вампиром и лисой, — невозмутимо сказал Геральт, а Дита про себя закончила его фразу нелицеприятной тирадой, самыми безобидными словами в которой были «тупая» и «идиотка».

Придворные и рыцари озадаченно переглянулись, а Пальмерин неодобрительно покачал головой, глядя на ведьмака из-за спины княгини.

— Неужели? — медовым голосом спросила Ее Милость. — Совсем как между неудачной шуткой и оскорблением высшей власти. Осторожней со словами, — но добавила она уже спокойнее. — А теперь к делу… Вы установили хоть что-нибудь?

Геральт посмотрел на Региса. Дита отпустила его рукав и сделала шаг назад, словно освобождая пространство для маневра.

— Ваша милость, — вампир вежливо склонил голову, обращаясь к княгине. — Сианна использовала Детлаффа, она обманула его, чтобы убить рыцарей, которые сопровождали ее в изгнание. Вероятно…

Договорить Регис так и не успел.

Дита, насколько могла быстро, подбежала к хромающему гвардейцу в окровавленном доспехе и подхватила его, не давая бедняге упасть. Кровь текла на его молодое лицо из длинного пореза на высоком лбу. Сам гвардеец дышал тяжело и прерывисто:

— Ваша милость… — пробормотал он, буквально повисая на женщине. — Вампиры…

— Что? Ну, говори!

Парень принялся дрожать крупной дрожью в руках у Диты, которая яростно посмотрела на княгиню, изумляясь, как такое недалекое существо смогло стать правителем целого княжества.

Регис подбежал к женщине и помог ей бережно положить раненого гвардейца на каменный пол. Дита мельком взглянула на рукав своей куртки и в ужасе обнаружила, что он целиком пропитался черной влагой.

— Вампиры… — содрогаясь продолжил говорить солдат. — Напали на город… Капитан-де ла Тур обороняет площадь возле пристани… Но… Множество убитых…

Дита уставилась сквозь прорезь перил туда, где светился вечерними огнями почти целиком спрятанный за сумеречной дымкой Боклер. Город выглядел тихим и мирным… И тут до женщины дошло, что в этом мире нет электричества и настолько ярких фонарей, чтобы город буквально сверкал золотистой россыпью, а над крышами его домов поднималось мягкое зарево.

— Зараза, — выдохнул Геральт, всматриваясь в фиолетовый сумрак.

Гвардеец захрипел и потерял сознание. Одна из придворных дам — тоже. Дита, продолжавшая удерживать на коленях голову раненого, оглянулась в поисках помощи. Несколько рыцарей снялись с места, подхватили парня и потащили его в сторону входа в замок. Кто-то громко закричал:

— Доктора!

Женщина изумленно посмотрела на свою одежду, сплошь перепачканную в крови, на красные руки, а потом с ненавистью уставилась на княгиню, которая, вцепившись ногтями в перила, наблюдала за тем, как сдержавший обещание Детлафф уничтожает ее город… Придворные дамы и кавалеры испарились, будто трусливые крысы, сбежали под защиту каменных стен.

— Если Детлафф хочет войны, — прошипела Анна-Генриетта, — он ее получит. — Геральт, — она порывисто повернулась к ведьмаку. — За дело! Больше никаких отговорок! Пальмерин, — княгиня метнулась к оставшемуся на террасе рыцарю, — ты…