З.Ы. Не рассказывай Йорвету ничего, пожалуйста.
З.Ы.Ы. И нет, Йорвет тут не при чем.
З.Ы.Ы.Ы. Расскажешь – обижусь!
Аня.»
В последний раз я задумалась о адекватности своего решения лет пять назад. Кажется, пришло время снова это сделать, потому что иду я уже часов шесть, а окружающий пейзаж не желает меняться. Скалы переходили в густой, полный лиственных деревьев, лес, местами начинавших терять цвет и приближать первые отзвуки приближающейся смены времен года. Солнце стояло в зените, а потому нещадно жарило. Оно, вроде как, должно становиться прохладно-осенним, но пока еще было злобно-кусачим и летним, а потому смуглым загаром оседало на кожу, желая оставить парочку ожогов и крепко ударить по голове. Хорошо, что я намотала на волосы рубашку и плохо, что до этого ни разу не задумалась прихватить из дома кепку.
До пристани на реке Понтар оставалось ещё подозрительно много времени. Точнее, я не наблюдала не только громадной, подобной отечественной Волге, реки, но даже маленьких ручейков, которых раньше, как вы знаете, было даже в избытке. Интересно, что когда мы сбегали от коменданта Лоредо вместе с эльфами, то пришвартовались недалеко от Вергена и добирались к городу каких-то пару часов, а сейчас... Эх, почему я не догадалась прихватить с собой нормальную карту? Дорога, казалось, вообще не имеет конца и края, изредка перемешиваясь со скальными отложениями, пока ещё не до конца исчезнувшими и торчащими из земли, как истуканы.
Из дома я вышла еще на рассвете и пыталась ориентироваться по рассказам Лютика, проводившего мне походный инструктаж. Поэт, как ни странно, в географии разбирался хорошо — работа барда обязывала бродить по всему свету, и, по его словам, я уже пару часов как должна была наткнуться на деревеньку с пристанью. Вот только ни деревни, ни оживленного тракта, о котором говорил поэт, не наблюдалось, а дорога все больше напоминала зарастающую народную тропу. Если что, лягу на ночь в кустах, а на утро позавтракаю Ланселапом! Порядком уставшая и выхлебавшая всю запасенную воду, я была бы рада даже романтикам с большой дороги, если перед изнасилованием они меня напоят и отмашут опахалом до нормальной температуры тела. Ланселап вытащил морду из приоткрытого рюкзака и жалобно промяукал, как бы намекая, что хорошо бы полежать в теньке, а не убегать от сложившихся обстоятельств реальности. Тем более, не стоит этого делать через какую-то жопу, строя из себя Чудо-женщину Средневекового разлива. Я огрызнулась на кота, чтобы тот призвал своими неуместными комментариями дождик, который сразу прибьет пыль и создаст лужу для питья. В ответ котейка только презрительно фыркнул и залез обратно в рюкзак, скрываясь от палящего солнца. Неблагодарный кусок шерсти!
Впереди показалась фигура, подпиравшая тощим станом дерево, и я, обрадовавшись, почти вприпрыжку к ней устремилась спросить дорогу и хотя бы примерно сориентироваться в местоположении, уточнить координаты, и в какую сторону мне следует направить ласты. Но знакомая, когда-то красная, а теперь просто грязная бандана, презрительный взгляд одного единственного зеленого глаза и руки с четкими мышцами и выпирающими сухожилиями, демонстративно сложенные на груди, мой пыл поумерили. Видимо, солнечный удар таки настиг мою бедовую голову. Глюки начали вылазить из подсознания, чтобы дать мне решительных звездюлей и развернуть обратно к чародейке. Пойти, что ли, потыкать его и узнать, насколько он реален?
Впрочем, нет. Я же баба. Причем, обиженная баба. Поэтому я решила пройти мимо, типа я Йорвета не заметила, а на этой пустынной дороге вовсе никого нет. Делаю вид, что мои действия логически связаны, но на самом деле я — женщина и мне видней, как воспитывать почти своего мужика. Когда я подошла ближе, изо всех сил не разворачивая корпус к обочине, эльф стремительной походкой направился на встречу, уже заранее набирая побольше воздуха в тощую грудь, чтобы начать громкоголосые оскорбления еще только на подходе к будущей жертве. Уж что-что, а эту его привычку я знала хорошо и за пару метров чувствовала, когда он взбешен до состояния кипящего металла. Я попыталась отвернуться, демонстративно задрав кверху носик, и проскользнуть мимо, но едва мы пересеклись, эльф больно вцепился мне в руку и зашипел:
— Что ты вытворяешь?!
Я поморщилась и попыталась отобрать конечность обратно, поскольку не привыкла, чтобы со мной так обращались. Йорвет этого не одобрил, и злобно пропыхтев, резко заломил руку за спину, прижимая её к спине и сдавливая несчастного кота.
— Бо-о-ольно, — завизжала я. — Отпусти! Совсем сдурел?! Что ТЫ тут вытворяешь, а?
— Это я должен у тебя спрашивать, — продолжал шипеть Йорвет, перехватывая меня поудобней, и хватая второй рукой за плечо. Это плохо. Когда он кричит, значит, у тебя есть шанс его переорать, неважно как, хоть мегафоном, но есть. А когда шипит, то лучше сразу ложиться в гроб и задвигать сверху крышку. — В один прекрасный день я придушу тебя, — он, с чувством толкнул меня, отпуская и придавая импульс в сторону земли, роняя вашу покорную слугу в сухую дорожную пыль. Сэр Ланселап, воспользовавшись случаем и близостью доступной для побега поверхности, вылез из рюкзака и отбежал в высокую придорожную траву, сверкая из укрытия огромными глазами и почти мяукая что-то похожее на: «Нахуй-нахуй лезть в их разборки…».
— Йорвет… – попыталась я выдавить что-то благоразумное и оправдать себя, но эльф, не слушая меня, приложил руки к вискам:
— Анна-Аника, — эльф нервно хихикнул. — Почему я сразу не понял? Ваши имена так похожи, — я боялась шевельнуться. В последний раз я отхватила от Йорвета по лицу, когда полезла ругаться с ним в таком состоянии. Эльф сел на корточки, как будто бы заглядывая сам в себя. — И ведь еще задумался, какой резон тебе спасть ведьмака… Старый дурак! — бывший скояʼтаэль, наконец, снова соизволил посмотреть на собеседницу и совершенно четко произнес: — Я тебя ненавижу.
Понимая, что сейчас опасно даже просто дышать громче положенного, я опасливо попыталась отползти в сторону на приличное расстояние, не до конца улавливая, что же происходит и в чем, собственно, состоит разыгравшаяся трагедия. Мне впервые в жизни показалось, что Йорвет не просто взбешен или разозлен, он тупо в истерике, а значит, что ничто человеческое эльфу не чуждо. Но чем дольше он молчал, тупо рассматривая меня, тем больше я понимала, что скояʼтаэль потихоньку нащупывает точки стабильности и успокаивается, а на смену его неконтролируемому состоянию агрессивной злобы приходит холодный расчет командира. Как бы и правда не убил тут, к ведьмаковой бабушке, и никто не найдет же.
— Давай не будем усукаблядь ситуацию, – увидев, что Йорвет более-менее пришёл в норму, я решила не терять момент и построить его, как полагается. – Я иду и не останавливаюсь. Хочешь — иди рядом. Хочешь — иди на хуй. Ждать, догонять, и тем более, провожать не буду, — звонким от напряжения голосом произнесла я.
— И куда же ты идешь? — насмешливо фыркнул эльф. И правда, кажется, буря больше гремела, чем реально бушевала.
— За Геральтом, — пояснила я, пожимая плечами.
— О, Меригольд рассказала о ритуале и его результатах, — ехидно заявил Йорвет. — Она вообще много чего рассказала.
— Вижу, — мрачно вздохнула я. — Тогда давай так: сначала я спасу ведьмака, потом убью Трисс, а потом уже можешь воткнуть в меня парочку стрел, или что ты там планировал…
Йорвет встал, глянул на солнце, видимо, прикидывая что-то в уме, а потом протянул мне руку, командирским голосом заявляя:
— Вставай. Надо идти.
— Куда? — не поняла я. Поставив меня на ноги, эльф отпустил ладонь, и развернулся, двигая в обратном направлении. Я напомнила: — Геральт в другой стороне.
— Мы идем в Верген, Amadanwed, — буркнул Йорвет. Сэр Ланселап, расценив расстановку сил и приоритетов, предательски последовал за ним, выставив хвост трубой. Покосившись на кота, эльф отчетливо пробурчал: — Еще и кота взяла, дура. Редкостная, каких не бывает.
— Прекрати обзываться, — он назвал меня единственной и неповторимой. У-и-и! — Я б с удовольствием в Верген пошла... Но не хочу. Мне к пристани надо.
