— Что тебе нужно, Локи? — вздохнула я, не понимая, почему Йорвет еще не проснулся из-за нашего разговора.

— Веди их. Пока не поздно, начни наступление, — трикстер стал слишком серьезен. — Ты убьешь сразу нескольких зайцев — станешь местной героиней, покажешь скоя’таэлям и этому своему бродяге с луком, что достойна его больше остальных женщин. Укажешь всем, что место этого мира у твоих ног, а не наоборот.

— Нильфгаарду пофиг, где там его место, — с сомнением протянула я.

— И главное — подсобишь Асгарду, — Локи проигнорировал мою жалобу. — Каким бы итогом не завершилась война, она должна быть закончена раньше, чем Хела посмеет напасть на столицу. Тор должен вернуться домой и защитить трон, — Локи встал и не торопливо зашагал по палатке.

— От конкурентки, ты хотел добавить? — улыбнулась я, наблюдая за ним. Принц был обеспокоен, но при этом как-то подозрительно нервно дергался, будто где-то нашкодил и боится в этом признаться. — А ты, конечно, будешь рядом и, как мудрый советник, позволишь Тору под твоим командованием одержать эту победу и чтоб все знали, кто именно ее заслужил.

— Совершенно верно, — трикстер прошел мимо, сложив руки за спину, и от него дыхнуло каким-то странным морозом. Обычно от проекции не меняется ничего, тем более погода в доме, а тут… — Потому я и прошу тебя помочь. Больше мне не на кого понадеяться.

— Спасибо за честь, — фыркнула я насмешливо, стараясь вложить весь свой сарказм. — Но у меня, знаешь ли, и без того дел достаточно.

— Например? — повторяя за мной, но добавляя издевки в голос, проговорил Локи.

— Ну нильфы просят у меня перенести какое-нибудь серьезное оружие из Мидгарда, чтобы легче было нагибать соседей по планете, когда все закончится.

— И? — Локи выгнул одну бровь.

— Ну, не могу же я на них зенитную ракету сбросить?! А если я не подчинюсь, они затравят Йорвета, как дичь. Заберу его к себе — затравят ведьмака и далее по списку… А всех я с собой не унесу, — поплакалась я на злого Императора и всю его охреневушю свиту, после чего, стараясь не улыбаться, поплакалась: — И как я, глупенькая, не способная разрешить даже такую простую задачу, смогу повести людей, — нет. Не прав Маслоу. Фундаментальная потребность обычного человека — жаловаться.

— Вот почему я не люблю привязываться к смертным, — ответил трикстер, замирая передо мной.

— Я смертная, — насупилась ваша покорная слуга, напоминая Локи о таких банальных истинах.

— О том я и толкую. Жизнь твоего разбойника меня заботит в последний черед, поверь. Равно как и жизнь всех твоих дружков, — Локи присел на одно колено, и взял мои руки в свои ТЕПЛЫЕ ладони. Не исчезая и не искрясь больше. Это была не проекция, а маскировка. Трикстер снова обманул меня, легко, изящно, и, главное, непонятно зачем. — Твое существование стало для меня гораздо большим, чем многое другое. Поэтому, — он неожиданно поднял одну мою кисть и приложил мою ладонь к своей холодной щеке, — тебе стоит задуматься над тем, чтобы просто сбежать и бросить всех.

— Жена должна жить с мужем, — щеки у меня горели, но убрать руку от кожи Локи сил не было совсем. А за спиной безмятежно сопел Йорвет…

— Я это слышал бездну раз от тебя, — улыбнулся сын Лафея, зарываясь лицом в мою ладонь. — Тогда помысли вот о чем, — он сам убрал мою руку и положил ко мне же на колени, — тебе не всегда необходимо владеть силой. Достаточно продемонстрировать чужую и выдать за свою. Здесь все равно не ведают различия. Не думай, что все они имеют сведений о твоем мире столько же, сколько и ты. Помни: на деле они не знают ничего, и в этом должна быть твоя сила, — Локи неожиданно привстал, и его бледное лицо оказалось прямо напротив моего.

— О чем ты говоришь? — я вытаращила глаза.

— Я бог Обмана. И я предлагаю тебе надуть местную публику. Далее размышляй сама, — трикстер умолк, разглядывая меня мучительно долгую секунду… И встал, резко, стремительно, будто бы вырос на моих глазах за один удар бешено бьющегося сердца. — Поутру сходи к Тору, — Локи откинул полог палатки, собираясь выходить. — Найди слова, измысли что-нибудь. Уговори его действовать. Возглавь людей, сосредоточь их, если нужно. Я знаю, Анна, ты это можешь. Ты болтушка от естества, это — твой ужасный талант, который способен на многое. Я очень на тебя полагаюсь, — последнюю фразу сын Лафея бросил через спину, уже уходя.

Я кинулась к выходу, следом за ним, чувствуя, что очень многое еще надо сказать и расспросить. Но, ощутив босыми ногами свежевыпавший снег, в абсолютной темноте и пустоте самого темного, перед рассветом, часа, замерла, понимая, что трикстера нет ни рядом, ни в ста метрах, ни на этой планете. Да и в системе солнца, он, скорее всего, уже даже не нашего. И как это у него получается, перемещаться так быстро?

Развернувшись, я отправилась обратно в палатку, чувствуя, как весело стучат зубы от холода. Йорвет также продолжал дрыхнуть, будто бы и не слышал ничего, и вообще мне все приснилось и зря я тут голыми пятками размешиваю снег и грязь. Со злости я хотела пнуть эльфа, но страшное подозрение, что Локи мог прихлопнуть его магией и во сне, неожиданно вдарило по сердцу. В два прыжка подлетев к мужу, я принялась тыкать его пальцами под ребра, искренне уверенная, что это разбудит даже мертвого.

— Ты с ума сошла? — заспанно спросил возлюбленный. — Прекрати немедленно. Аника! Проклятье.

— Ты живой? — спросила я на всякий случай.

— А ты как думаешь? — ворчливо ответил мой мужчина. — Дай мне поспать хоть немного.

— Мне показалось, что тебя убили.

— Да ты что?! Насмерть? — ехидно среагировал эльф. — Ох, прекрати пороть чушь. Ложись, — ответил Йорвет, сгребая меня в охапку и накрывая одеялом. — Какого дьявола ты такая холодная? А ноги?! Ты была на улице? Совсем сдурела?!

— Ты ничего не слышал? — искренне поразилась я.

— Нет, — категорично отрезал муж. — Тебе приснился кошмар, — решил эльф. Он у меня — мужчина умный и знает, что на любое странное бабское умозаключение нужно реагировать спокойно. Женщина — существо глупое, но зато теплое и с сисечками. Устроив меня поудобнее на своем плече, Йорвет прижал меня к себе и приказал, строго и упрямо: — Спи.

Но спать всё еще не хотелось. Точнее, уже.

====== Глава 37. Пинок к активным действиям всех и вся. ======

Громовержец рассиживал за столом в палатке, некогда служившей кабинетом Локи, и пил чай. Кружечку, маленькую, фарфоровую и очень изящную Тор мог бы запросто поместить в своем кулаке и раздавить, не напрягаясь — от того его миленькая попытка держать ее за дужку двумя пальцами, прихлебывая ароматное травяное варево (а иного тут принципиально не водилось), выглядела очень нелепо и даже как-то слишком комично. Подняв на меня голубые глаза, сын Одина поперхнулся, с трудом отставил чашку, не в силах прокашляться и постучал себя могучей лапищей по груди, выбивая напиток из трахеи.

Я скромно, насколько могла, улыбнулась и присела прямо напротив, смутно предполагая, что царевич, скорее всего, не очень рад меня видеть. По его плану я должна прохлаждаться где-то в Хельхейме, возможно в элитном районе христианского Ада. То, что меня вернули обратно и заштопали раны — чистой воды нелепая случайность, которая, тем не менее, не позволяет будущему царю Асгарда смотреть мне в глаза с той же ясностью и непоколебимым достоинством, что и раньше. К тому же, уверена, что Тор знал это, мое чудесное второе пришествие не обошлось без его любимого брата, который, скорее всего, тоже не был рад тому, что сын Одина направил меня по вектору погибели прямо к Хель.

— Привет, — я решила начать свой конструктивный диалог со старого-доброго формального приветствия, вкладывая всё возможное мнимое дружелюбие в голос. Того самого, которого у меня, к сожалению, не осталось ни грамма — даже если по углам сердца помести, сусекам души поскрести и как там дальше в сказке было?.. Старого отношения к Тору я найти не смогла, сколько ни старалась.

— Как твои дела? — глухо спросил асгардский Перун*, запуская огромные пальцы в шевелюру и пытаясь пригладить вечно грязные светлые волосы. Мы с ним еще не разговаривали с момента моей трагической кончины, и сын Одина явно чувствовал себя не в своей чаше, чакрами ощущая сквозившее по атомам воздуха напряжение.