— «Течение жизни» — это, очевидно, река, — раздумывал Йорвет, бодро перебирая ногами ровно в том темпе, при котором мне приходилось почти бежать, чтобы не отстать от группы. Как эльф умудряется мыслить и двигаться быстро одновременно? У него мозги не ударяются о стенку черепа на такой скорости? Это бы многое объяснило в его поведении и жизни. Травмы серой жидкости, это не шутка, так и совсем без ума остаться можно. — Беда в том, что тут множество мелких рек — ручьи, притоки Понтара, горные реки… Искать придется долго.

— У меня для «долго» нет времени, — пожаловалась я, страшно дыша от навалившейся нагрузки. — Максимум - недели полторы, ну, может, две. А потом мне надо будет выдвигаться к Велену. Там тоже дел невпроворот.

— Тогда попробуй быстрее шевелиться, ты еле плетешься, — пожал плечами эльф.

Его отряд, состоящий из двух новообращенных в античеловеческую веру боевых единиц, противненько захихикал. Один, совсем молоденький эльф, и вовсе поглядывал на меня с плохо скрываемым злорадством, словно оплевал лично, без посредника в лице начальства. В принципе, меня всегда не хило так подбешивает, когда разговор со мной начинают не с поклона, но эта парочка вчерашних юнцов, очевидно, науськанная командиром, вызывала особенно навязчивое желание взять изничтожить всю цивилизацию эльфов до основания. Не ладное с этими двумя сопляками я почувствовала, когда Йорвет только приперся к дому Трисс, ткнул мне пальцем в своих остолопов и грозно заявил, что толку от меня — ноль, я — суть есть прах зловонный, а вот бывший скояʼтаэль обучит парочку перспективных бойцов и покажет им, как правильно надо вести дела с людьми. И ведь внутренний голос настойчиво говорил, что раз уж спорить с Йорветом по продуктивности равно тому, чтобы просить Понтар течь в другую сторону, то проще просто послать всю троицу в дальние странствия и идти договариваться к Золтану. Почему я его не послушала-то? Теперь вот приходиться терпеть, скрипя зубами, и мечтать, что кому-то из моих сопроводителей случайно упадет валун на голову и пристукнет нахер, дабы неповадно было.

Уже добрую половину дня наша странная компания скиталась по окрестностям и, не смотря на ругань, споры и желание убить друг друга, ближайшие водотоки к городу уже обшарила. Здравых скал, указательных перстов да и просто эльфийских построек не попадалось, и меня начинало распирать от беспокойства. Я понимала, что найти могилу Нострадамуса в юбке мало, да и цветочков положить тоже не будет необходимым. А вот расшифровать записи, скорее всего, придется. Я дико сомневаюсь, что Итлина, предчувствуя необходимость будущих поколений в своих знаниях, или даже просто по доброте душевной, записывала что-нибудь на Общем языке. Я даже не уверена, что она пыталась вести свои дневники на Hen Llinge**, поскольку для нее родной речью выступал Ellilon. Значит, нужен перевод. А перевод — это время. А время — ресурс невосполнимый, несгибаемый и неподатливый. Так что и правда, пожалуй, стоит пошевелить колготками, чтобы как-то сэкономить необходимый потенциал.

— Если ты выдохлась, можем сделать привал, — почти ласково обратился Йорвет, выдавая очаровательный оскал гиены. Оба его прихлебалы расплылись ровно в таких же улыбках, добавляя от себя задор охреневших максималистов, вчера только вышедших из пубертатного периода. Я с трудом подавила невольно возникшее желание ударить мелких сопляков чем-нибудь потяжелее, да так, чтоб прицельно, больно и с конкретной позицией озлобившейся бабы. Понимая, по реакции Йорвета, что он специально, изо всех сил планирует стравить меня и всех остальных, я хмуро возразила.

— Благодарствую за беспокойство. На кладбище отдохну.

— Ах, ну да, — как всегда немного протягивая слова, ухмыльнулся Йорвет. — Впрочем, вам, людям, ждать не долго. Родился, лет сорок коптил землю и уже быстро несут на кладбище.

— Ну, а эльфам покой лишь только снится, да?

— Живем несколько дольше, – ответил эльф.

— Надеешься при жизни увидеть закат человечества? – предчувствуя следующий вопрос, елейным голосом спросила я.

— К сожалению, нет, — притворно горестно вздохнул командир скояʼтаэлей. — Вас, людишек, расплодилось так много, что и моей жизни мало… Но я старательно работаю для того, чтобы им, – он указал на своих подчинены, – было справиться с вами чуточку легче.

 — Угу. Именно поэтому ты учишь их, как будущих служителей Аэдирна, – буркнула

я под нос. – Если ты и правда так сильно ненавидишь людей, то каким образом стал главным пограничником у Саскии, в королевстве, где главной целью объявлено равенство людей и Старших Народов? — притворно удивилась я. Впрочем, ответ я знала и без него. Он лежал буквально на поверхности. Это была шикарная блондинка с толстой косой, красивым лицом и аппетитными округлыми формами. Любовь, как говорится, “это вам не это”. Тут выбор стоит: Или ты видишь свою любимую драконницу каждый день, наступая на горло своим принципам сам, и заставляя делать тоже самое целый отряд, или нет. Косить целыми рядами ненавистных Dhʼoine, конечно, здорово, но не иметь возможности посвящать победы даме сердца, видимо, угнетает Йорвета гораздо больше, чем сосуществование с людьми.

— Потому что я прекрасно понимаю, что Аэдирн — это большее, на что могут рассчитывать мои бойцы. По крайней мере - сейчас, — уже более злобно ответил эльф. Ну, хотя бы честно, и с такой не плохой подковыкой. Типа, и как бы Саския при делах и нет одновременно. Хитрый, вывернулся.

— А потом, когда вы взрастите парочку поколений, снова расплодитесь хоть немного, то снова пойдете воевать и кидать людей в море? – я припомнила глупость боевой шахидки с острыми ушами по имени Аэлирэнн. Тогда, много столетий назад, остроухие внезапно вспомнили о своей национальной гордости, и восстали против людей, причем, почему-то не против армии и тех, кто соизмеримо может ответить агрессией на агрессию, а против кметов, которые отродясь оружия в руки не брали. Естественно, эльфы проиграли, это уже традиция. Аэлирэнн казнили, а до кучи, в процессе разборок, переубивали кучу молодежи, способной к размножению****.

— В целом — верно, — кивнул командир. — Но в последнее время меня греет мысль, что есть те, кого я ненавижу даже больше, чем Dhʼoine. А значит можно существовать относительно спокойно.

— Это кого, например? — да ладно! Есть те, кого Йорвет готов поменять на людей в качестве объекта многовековой (полторы-две сотни лет сканают за «многовековую», да?) ярости. Такой расе надо ставить памятник, просто за отвагу существовать со скоя’таэлем на одной планете.

— Асгардцев. Тебя, например.

— Я — землянка, — тоном учителя начальных классов принялась поучать я. — Зем-лян-ка. Наша планета называется “Земля”. “Терра” еще. “Мидгард”, на худой конец! А у астраномов ”Сол 3”. А Асгард — это совершенно другая организация, они...

— А есть разница? — не выказывая никаких эмоций, пожал плечами эльф.

От удивления и возмущения я даже чихнула. Он что, совсем не представляет устройство космоса? Я же ему как-то объясняла…

— Конечно! Ну, вот, смотри — краснолюды и низушки. Обе расы — Старшие, обе — низкие ростом, но на этом сходство заканчивается. — понимая, что меня просто не слушают, я продолжила бурчать в спину: — Я понимаю, что вам сложно представить масштабы Вселенной. Что такое звезда, система планет, галактика. А о черных дырах и квазарах вы вообще, наверное, не слышали, но блин… Вселенная огромна! И все, кто её населяют, такие разные. Рас — тысячи, населенных планет еще больше. У вас просто в голове ее масштабы не укладываются. У меня тоже так раньше было, но потом я узнала, что Вселенная меньше в четыреста раз, чем земные ученые думали первоначально и она сразу поместилась… ОЙ! — Йорвет ухватил меня за плечо, и рывком пригвоздил к скале, бесцеремонно зажимая рот грязной ладонью. Его товарищи тоже прижались к камню, поднимая острожные взгляды вверх.

— Тихо, — пошипел эльф. С вершины каменного исполина донесся непонятный звук, напоминающий квохчение курицы из Чернобыля, которую заразил бешенством индюк. В ответ клёкоту раздавался второй, третий, эхом прокатываясь по ущелью, с одинаковой, заспанной интонацией. — Гарпии, — пояснил командир. — Попробуем пройти незаметно.