— Атака на короля. Та самая, в замке Ла Валеттов. Он живет где-то рядом. Может даже в самом Вергене, — ведьмак опустил камень на стол. — Думаешь, стоит его искать?

— То есть, если он не закусил мною раньше, то может сейчас наверстать упущенное? — я фыркнула. Идея идти в логово дракону не является хорошей по определению. К дракону нормально могут ходить только гномы, в сопровождении мага и хоббита, но никак не ведьмак в гордом одиночестве. Даже если дракон его не сожрет, то покалечит. Это, практически, крест на своей профессии, а трудовую пенсию ведьмакам выплачивать не положено. Даже посмертно медаль не дадут, только и останутся что шнурки на память мне. Нет, ведьмаки, конечно, хорошие воины, но… Дракон, по определению питается хорошими воинами. От плохих у него изжога. — Да и как бы жители не заметили здоровенную крылатую ящерицу посреди города.

— Это Золотой Дракон, — пояснил Белый Волк. — Они способны превращаться в людей. И жить среди нас как обычные смертные.

— Ну здорово, — я вздохнула, — получается, что сейчас по Вергену где-то бродит человек-ящерица, способный за пару вздохов обеспечить себе горячее жаркое из свежепойманой эльфятинки? Тоже мне, Ганнибал Лектор, средневековье эдишн.

— Не знаю, — ведьмак пожал плечами и спрятал камень себе в кошелек. — Это самый сильный сон, я чувствую исходящую от него мощную энергию. Вечером отдам его Филиппе.

— А что она? — я заинтересовано посмотрела на друга. — Ты к ней пойдешь? Зачем?

— Ночью я иду во Мглу, — Геральт обреченно посмотрел на меч. — А ты тихо сидишь в комнате и не высовываешься никуда, ясно?

— Яснее не бывает, — согласилась я, отставив пустую тарелку, снова улеглась на кровать. Приятное состояние набитого брюха напомнило о том, что я не доспала положенную на сегодня норму, и организм стремился наверстать упущенное.

Геральт погасил свечу и тоже улегся к себе. Я слышала, как ведьмак ворочается на кровати, пытаясь принять более удобное положение — надо было отоспаться, что бы ночью быть бодреньким, как огурчик, и таким же зеленым, в пупырышку. И чтоб духи пугались и заранее разбегались от него. Я закрыла глаза, но погрузиться в состояние сна не спешила.

Прикосновение Моего Сердца к коже отдало приятной холодинкой. Вчера, когда Йорвет вернул мне его, я ничего не почувствовала от усталости и просто сразу отрубилась, едва голова коснулась подушки. Теперь я прислушалась к своему состоянию. Может, это от полудремы, может от присутствия ведьмака рядом я ощутила защищенность. А что, если медальон прекратит делать из меня гребаную истеричку, и я снова стану полноценным членом общества?

Надо посмотреть на реакцию на Йорвета. Если в душе у меня будут бороться чувство любви и желание огреть его по голове топором, то, определенно, дело не в подвеске. Я вообще поняла, что влюбилась только в тот момент, когда при наших встречах появилось непреодолимое желание ебать ему мозг, во всех позициях. Хотя, как не странно, с медальоном я словно увидела мир по-другому — показалось, что любую ситуацию можно исправить, даже наши отношения с Йорветом не безнадежны. Может, кусок, который у меня забрали был чем-то вроде надежды?

Вечер выдался весьма благодатным на переживания. Геральт ушел, оставляя во мне смутное чувство тревоги. Теперь я понимаю, что чувствуют жены и матери спецназовцев. Они не знают, вернется ли их персональное чудовище сегодня, после очередного задания, домой. Будет ли кушать борщ, возмущаясь его соленостью, и перед сном снова разбросает носки по всей квартире, помечая территорию. Какой бы хороший, плохой Белый Волк не был — он мой друг. В прошлый раз Геральт не смог пройти Мглу, не опираясь на помощь спутников, а сегодня он не просто будет там сражаться — нужно пройти на ту сторону, взять кровь короля вражеской армии и поискать следы Трисс. А потом еще прорываться обратно и с утра показаться мне на глаза.

Правда, страхи отступили, когда я вспомнила, что снова седая ночь, и только ей доверяю я.....

Что бы хоть как-то скоротать время и выкинуть из головы навязчивую мелодию, я принялась за чтение учебника по Старшей Речи, но она снова не желала впечатываться в мозг. Как и один из её исконных носителей — Речь издевалась, подбрасывая слова типа «смерть», «война», «труп». Я вновь и вновь возвращалась к мыслям о Геральте, от волнения грызя все съестное, до чего могла дотянуться. Такими темпами эти переживания обернутся еще парой лишних витаминов на талии, намекающих на любовь к «пожрать» после шести вечера. Сэр Ланселап, правда, как истинный рыцарь лишил меня минимальной части припасов, но не думаю, что это поможет.

В дверь постучали. Я встала и поплелась к двери, размышляя, кто бы мог зайти ко сегодня. Поэт, вроде как, собрался на очередную свиданку с местной дворяночкой, а других он здесь принципиально не любил и не приглашал скоротать вечерок, Золтан был слишком занят подготовкой к осаде, Киаран уже стопудово не заглянет — я себя так некрасиво повела недавно, просто оставив одного в комнате и сбежав к его лучшему другу. Йорвет не идет в расчет — он слишком важная персона, чтобы заглядывать на трезвую голову или не имея какого-нибудь серьезного дела. Трактирщик тоже уже еду приносил. Остался только один персонаж. Элеас?

Но, открыв дверь, пришлось поднимать челюсть с пола — на пороге стоял никто иной, как лидер скояʼтаэлей собственной персоналией, зевая и вообще показывая отсутствующий вид. Но стоило эльфу увидеть меня, он застыл на пороге, оглядел с головы до пят и изменился в лице до формата негодующе-офигевающего. Так как я не ждала никого серьезного, не соизволила одеться, как подобает посещению Всевышнего и была черте в чем. Точнее в майке (которая за два с лишним года эксплуатации сильно растянулась и болталась на лямках, почти не скрывая лифчик, но была крайне удобна, как предмет летнего гардероба), штанах и разных носках. Вспомнив, что для консервативного эльфа, борца за чистоту арийской… простите, эльфийской крови и просто ударенного на весь мозг создания такой внешний вид может быть равносилен виду неглиже, я отвернулась и пошла за свитером.

— Ты всегда по дому так разгуливаешь? — Йорвет вошел и резко захлопнул дверь, дабы остальные не могли подглядеть «неодетость». Я фыркнула, натягивая на себя кофту. Очки я снимать традиционно не стала и они страдальчески затрещали, когда столкнулись с узким горлом, намекая на то, что и у них есть предел прочности, а я подхожу к нему слишком близко, буквально танцуя лезгинку на кончике.

— Я думала, это Элеас. Или Киаран. Или Лютик, — равнодушно ответила я. Что ему надо? Зачем пришел? Соскучился, что ли? Я прислушалась о ощущениям — убивать Йорвета не хотелось, но и в искреннюю привязанность с его стороны тоже как-то не особо верилось. Решив действовать по ситуации, я попыталась поставить чайник, но эльф схватил меня за руку и развернул лицом к себе.

— И все они видели тебя с полуголыми сиськами? — он злобно сверкнул глазом, стараясь превратить меня в кучку пепла, но за неимением подобных волшебных свойств у эльфа получился только забавный взгляд выпученного, как у жабы, от злости белка с вращающемся, по принципу центробежного ускорения, зрачком.

— Ну не то, что бы, — я выдернула руку и отошла на пару шагов. — В моем мире это норма — ходить по улице, скрывая самый минимум тела, — пожалуй, ему еще рано знать о такой штуке, как «мини юбка» или, уж тем более «бикини», потому что трусы, в которых видно только веревочки, для него не будут считаться одеждой. Поленья весело потрескивали, принимая на себя тяжесть чайника. Прежде, чем поставить, я пошерудила в камине кочергой и доложила парочку дров — в комнате резко стало теплее и уютнее. Мне б еще плед клетчатый, кофе и ванильные сигареты — почувствую себя настоящим фанатом британского флага и начну изрыгать из себя банальные цитаты про любовь, привязанность и Лондон.

— Ты не у себя в мире, — заметил эльф, присаживаясь на кровать. Не скажу, что он был спокоен, но вполне усмирил свой пыл. Я забегала по комнате, вспоминая, не отложено ли у меня где-нибудь на закромах печенье или плюшки. Этот неловкий момент, когда даже мыло хозяйственнее тебя. Съестного не обнаружилось, но я продолжала копошиться оттягивая момент, когда нужно будет говорить о чем-нибудь.