— Куда ушла? — я даже немного опешила. Разве краснолюд не говорил, что у нее что-то не так с ногой или вроде того. — Что здесь вообще случилось?

Тролль призадумался. Мне показалось, я даже услышала скрип давно не смазанных механизмов в его голове — синявка явно пыталась шевелить мозгами. Он поскреб подбородок своей лапищей:

— Сижу в ущелье. Старая тоже. Грызем кости. Вдруг с неба люди летят, — громадина вновь призадумалась, вспоминая. Я покрутила ладонью, призывая продолжить повествование. — Вспыхнуло, грохнуло, два людя упали. Там, где корабль дураков. Мужик здоровый и тетка. Я пошел проверить.

— А мужик был лысый?

— Чужой мужик нравится?

— Нет, — аж передернуло. Кому вообще может понравиться перекаченная гора мышц? Да и на физиономию, покалеченную боями, Лето был далек от канонов красоты. Он больше напоминал австралопитека, чем Гомо Сапиенс. Последний из рода пещерных людей, так сказать. Даже Йорвет, одноглазый, с некрасивым шрамом на его фоне выглядел супермоделью, скорее всего, за счет личного обаяния.

— Я издалека видел. Лысый был. Видел. Пошел в ущелье, а рыжую оставил. Глупый. Подхожу — рыжая стонет. Больно. Подхожу ближе — а она не бегет. Вижу, нога пухнет. Так я взял домой. Старая разозлилась. Говорит, баба худая, а она голодная. Ну и пошла сама жратву искать. Давно уже ее нет.

Тролль перевел дух, распробовал свою баланду и продолжил:

— Даю рыжей пить. Ногу обернул травами. Красивая. Я ее приласкал — она и уснула. У рыжей платок был, я его понюхал. Старая вернулась — эльфов принесла. «Оставь худую, дурень», — кричит. Старая говорит: «Отдай тряпку!». А я, что не отдам. Красивая. И пахнет, как я люблю. А она: «Или она, или я!».

Ох уж эта тролличья Санта-Барбара с элементами «Рабыни Изауры». Похоже, даже у них личная жизнь бьет фонтаном, в сравнении с моей застоявшейся лужей. Стало завидно.

— Я подумал. Рыжая — красивая. Тряпка пахнет. Так и сказал. Старая меня побила и ушла. Даже эльфов не взяла.

Тролль снова грустно вздохнул и отхлебнул своей дряни. Мне кажется, в его ложке я увидела чей-то палец. Резко стало плохо. Нет, я знала, что тролли — людоеды, но не знала, что они не скрывают своих пагубных наклонностей от народа. Все-таки мои нервы он мог бы и поберечь. Я же дама, в конце концов.

— А что стало с рыжей женщиной? — я решила уточнить, что это был не палец Трисс. Магия у нее, скорее всего, на нуле, нога — сломана и отбиться от тролля просто так было бы не просто, даже для чародейки. А тролль может выражать свою любовь по-разному. Например, приготовить вкусный суп.

— Было ей плохо, так была. Стало хорошо — ушла. Ночью. Спал я. Пусто, — на последнем слове тролль сделал грандиозный акцент, словно жалуясь. Он страдал от одиночества. Я слышала от ведьмака, что они как лебеди. Живут с одним партнёром всю жизнь, правда не всегда по собственной прихоти. Очень сложно встретить свою вторую половинку в мире, где таких, как ты, можно пересчитать по пальцам. Поэтому они селились парами где-нибудь у мостов или в пещерах — так проще. Но этот был и вовсе уникальным кадром. Жена его бросила, женщина, которая понравилась ушла, и он остался один одинешенек в огромном и жестоком мире. Сектор «Грусть» на барабане! Безнадегу в студию!

— А платок этой женщины у тебя еще остался?

— Нет. Старая забрала. Эльфов оставила. Платок забрала, — ох, ладно. Он ел не людей, а эльфов. Пусть это и не многое меняет, но Старшие Расы же хотели отличаться своим превосходством? Вот из них и вышел превосходный суп. Уверена, их мясо нежнее нашего. Они всегда выглядят такими подтянутыми, утонченными, малахольными и следят за собой гораздо больше людей. Правда и говна в них побольше.

— А куда могла пойти твоя… кхм… жена?

— В ущелье. Она любит ущелья. Я люблю ущелья, — он указал на дорожку, что проходила слева. Конечно, любишь. Иначе как ты бы тут поселился, прямо среди одного из них. Я, кстати, не наблюдаю никаких пещер в округе, и даже навеса в зоне досягаемости нет. В дождь они где прячутся? Или предпочитают его не избегать и тем самым моются? А зимой тогда что делают?

— Я ее поищу, — пообещала я.

— Не убивай. Старая добрая. Только глупая.

Где уж мне с троллем справится? Я с улыбкой заверила, что и пальцем ее не трону, да и вообще я — пацифист, насилия не приемлю ни в какой мере. А таких редких созданий и вовсе нужно охранять, беречь, как зеницу ока. Занести в Красную Книгу, выделить отдельную жилплощадь и прочее.

— Скажи, чтоб вернулась ко мне. Один не хочу. Пусто.

Я пошла по указанному направлению, размышляя, что у всех троллей на моем жизненном пути какие-нибудь сердечные проблемы. У одного женщину убили, у другого — практически развод и девичья фамилия. Может, просто я тоже тролль? Хотя бы глубоко в душе. Поэтому и толстая такая. Природа стремится к балансу тела и души, накапливая лишние килограммы витаминов на талии. А что, вполне логичное оправдание, разве нет? И любят меня только тролли, потому что я настолько пухлая, что не помещаюсь в сердце любимого человека? Долго идти не довелось. Открылась потрясающая картина: дорога шла почти по краю скалы, с которой было видно раскинувшийся внизу карьер. На его бортах, в практически не досягаемых с земли местах, виднелись громадные гнезда — не хотела бы я посмотреть на птичку, что их свила. Правда, все они были разрушены. Вроде как ведьмак говорил, что недавно очистил прилегающие к городу территории от гарпий. Вполне возможно, что это его работа. Как бы там не было, пейзаж был красив. Отсюда даже было видно далеко протянувшиеся горы, верхушки которых скрывали облака. Покой и умиротворение царило здесь. Пришлось полазить по скалам — эта местность почти вплотную подходила к горам Махакама, полностью сложенных из горных пород. Трава редела, деревья и кусты сошли на нет. Похоже, что горы представляли собой голые камни с мало заросшими клочками земли. Определенно — не Альпы.

Взбираясь на очередной горный выступ и изображая из себя кавказского барана, я проклинала Элеаса с его прогулкой по городу. Усталость вернулась, с новой силой атакуя организм. Конечно, физкультура еще никому не вредила. Но вы знаете хоть одного полностью здорового профессионального спортсмена? Вот и я не знаю. Зато есть множество людей с праздным образом жизни, на самочувствие не жалующихся. И вообще, что бы много пить, нужно иметь отменные внутренние органы, которые не боятся тяжелых нагрузок.

Дорога вывела на открытую площадку, местами поросшую мелкой травой. На земле сидела троллиха, без интереса разглядывая пространство. Вокруг были разбросаны трупы рыцарей в собственном соку и неизвестных доспехах. Наверное, еще одна партия отставших каэдвенцев — они с самого наступления Мглы бегают по лесам, прикидываясь партизанами. Похоже, им не повезло нарваться на разъяренную троллиху, и она выпустила пар на попавших под горячую руку людишек. Бой-баба безэмоционально ковыряла в зубах трофейной стрелой. Одни доспехи были пусты, зато рядом аккуратной горочкой были сложены обглоданные, до белоснежного состояния, кости.

— Привет, — настороженно сказала я. Разве ее благоверный не говорил, что она добрая? Похоже, что наврал. Или у них свои собственные понятия доброты.

— О, еда! — отозвалась синяя «красавица». Кажется, я знаю, на фоне чего начал развиваться их бурный роман. Муж и жена — одна Сатана. И мысли у них сходятся. Главное, чтобы не кинулась на меня, с целью пустить на примирительный подарок.

— Меня нельзя кушать, я отравлена.

— А я тебя — сварить, — предложила троллиха скорее просто по привычке, чем реально угрожая каким-либо образом моему здоровью.

— Э-э-э, нет, — я отрицательно покачала головой. — Плохая идея. Я буду являться к тебе в образе духа и мешать спать. Это ты их так? — я покивала в сторону трупов, сменяя гастрономическую тему на более нейтральную в данный момент. Столько еды, с ее точки зрения, пропадает зазря. Прямо как в старом баянистом анекдоте — консервы «Рыцарь», страна выпуска: Каэдвен. Срок годности смотрите на левой пятке.