Лето тоже мог ранить меня мечом, но не стал. Почему? Я поправила волосы бывшего скояʼтаэля, упавшие на лицо. Он тяжело дышал, но в сознание не пришел.

Этот эльф без колебаний, не задумываясь ни на секунду, встал на нашу защиту. Он может умереть, просто пытаясь помочь нам. Уловив мой обеспокоенный взгляд, Лютик сообщил:

— Жить будет, хотя и потерял много крови. Хорошо, что мы вовремя подоспели. Он до последнего был с тобой. Пытался перевязать твою голову, хотя сам истекал кровью. Сейчас я его кое-как усыпил с помощью эликсиров Геральта. Но он долго не унимался. Бормотал что-то про сбежавшего принца и что ты обязательно вернешься домой, если сама того пожелаешь. И еще что-то про какую-то Мирку, изнасилование, нож.

Я мотнула головой, показывая, что приняла к сведению, но сейчас это все не важно:

— И что нам теперь делать? — сознание стало пустым и ясным. Словно новый чистый лист в блокноте, требующий, что бы его заполнили.

— Мы пойдем за Трисс, — коротко ответил ведьмак. Я, не возражая, присела на край кровати, печально глядя на раненого эльфа.

Вечер прошел как в тумане. Меньше, чем через час, пришел врач, осмотрел Седрика. Потом меня. Перевязал многострадальную голову, дал компресс для носа. Затем пришел Сегерим с друзьями и забрал своего друга домой. Лютик тоже куда-то сгинул, мы остались с ведьмаком вдвоем. От нечего делать решили лечь спать. Я уже было засобиралась к себе, но Геральт возразил. Сказав, что вокруг не безопасно, предложил ночевать в одной комнате. Он вцепился в мою руку, как в спасательный якорь, сжимая ладонь, даже когда заснул.

Кто сказал, что даже самым большим и сильным не нужна дружеская поддержка? И тролль, и ведьмак, теряя нечто ценное, нуждаются в товарищеском внимании.

Я думала, что никогда не усну — слишком много событий, которые нужно было обдумать. Но едва голова достигла подушки — я провалилась в сон, словно была на самой скучной паре. Комментарий к Глава 7. Переломный чих. dh’oine – человек (как множественное, так и единственное число).

Vatt’gern – ведьмак.

Beanna – женщина

sell – краснолюд.

Bloede dh’oine – очень не хороший человек.

Vedrai! Enn’le – призывы в атаку.

amadan dh’oine – глупый человек.

Лао-цзы – древнекитайский философ, которому приписывается авторство классического даосского философского трактата «Дао Дэ Цзин». И да, правда, это его цитата.

====== Глава 8. О пользе синемордых психологов. ======

Из комнаты сегодня вышел,

Вокруг немного поглядел,

И быстренько зашел обратно

Да, Бродский нас не обманул.(с)

Я не хотела открывать глаза, честно. Казалось, чем дольше я буду валяться, тем больше вероятность, что произошедшее вчера окажется просто дурным сном. Мерзким, тягучим, как холодные макароны, но, всё же, сном. Трисс будет рядом, в крайнем случае – в соседней комнате, Седрик не потерял пару литров крови, а о существовании ведьмака по имени Лето мы вообще смутно догадывались. Однако, даже если я старалась не думать о вчерашних разборках, реальность никто не отменял, и все события, случившиеся накануне, становились вдвойне невыносимы. То, что вчера случилось, от встречи с Йорветом, их махача с Роше и до похищения Трисс включительно, виделись моему уставшему мозгу чем-то вроде плохого боевика, перенесенного на средневековье. От мыслей, что чародейка сейчас может быть мертва, непроизвольно побежали слезы. Я попыталась подавить их, но организм не слушался, литрами выталкивая соленую жидкость, сопровождая водоток аккомпанементом всхлипываний. Я приглушенно заныла в подушку, стараясь взять себя в руки, но никак не могла успокоиться.

- Ани, не плачь, – раздался тихий голос ведьмака. – Утро.

Хорошо, что не “доброе утро”. Потому что оно ни черта не “доброе”. Да и не утро уже.

За окном уже вовсю светит солнце. Время перевалило за обед, а я все еще в постели. Начало этих суток слишком вялое и апатичное. Даже матом ругаться не хочется – зарыться бы в самую глубокую нору и просидеть там до следующего пришествия. И чтобы никто меня не трогал, не призывал, и не воскрешал. Лишь бы туда провели интернет. Я села на постели, глотая соленые крупные слезы. Ведьмак подал воды и присел на край кровати, бесцельно смотря себе под ноги. Я знаю – он не спал всю ночь, я слышала, как он ворочается. Не в его привычках так демонстративно переживать за кого-то, друг старается держать себя в узде, но, похоже, судьба своей любимой спутницы заставляет действительно сильно волноваться и ведьмак не меньше меня нуждается хоть в каком-то заряде бодрости. Прости, Геральт, я слишком разбита для этого. Мой персональный позитив работает на Android, а зарядка забыта дома.

- Привет, – я, размазывая по лицу слезы, мрачно кивнула. – Какие планы на дальнейшее существование?

- Сейчас мы позавтракаем, потом ты – сидишь и ждешь, я – иду поговорить с Йорветом.

- М-м-м, – только и смогла выдавить из себя я.

В комнате всюду были вещи Трисс – баночки с кремами, ампулы, книги и одежда. От взгляда на любую из шмоток становилось дурно. Казалось, магичка и не терялась, вот-вот войдет к нам, потрясая своими рыжими волосами и угрожая нашему здоровью своей любовью... но мозг услужливо подбрасывал кадры вечерней драки с Лето. Губа, которой досталось больше остальных органов, тоже напоминала, что вчера кто-то вообразил себя чемпионом кикбоксинга, не рассчитав весовой категории противника. Ну, или я пыталась спорить с бронепоездом и мы столкнулись лоб в лоб. День не располагал к разговорам. А это было и не нужно. Мы с Геральтом уже почти два года неразлучны, поэтому прекрасно умели разгадывать желания друг друга с полу взгляда. Это не считая того, что, когда я попала в этот мир, то совершенно не знала местного языка и мне приходилось изъясняться жестами – тогда-то ведьмак научился играть в “шарады” в совершенстве. Но сейчас безо всяких пассов понятно: Несправедливо Обвиненного Убийцу Королей лучше не трогать – себе дороже, может и убить взглядом. Он тоже интуитивно чувствовал, что мое настроение было ниже ватерлинии, поэтому с расспросами не лез. Во время завтрака, когда в корчме было непривычно тихо, к нам подошла местная Мадам. Она протянула ведьмаку бумагу и попросила передать Йорвету. Мол, там список тех, кто убил кого-то из её тружениц интимного фронта. Было лень разбираться и вызнавать, как проститутки связаны с лидером скоя’таэлей (уж не любитель ли он навещать данное заведение, а может, председатель профсоюза шлюх?). Я даже не взглянула на женщину, не подняла взгляда от тарелки – вчерашние погромы и без этого доставили мне слишком большую кучку проблем.

Мир вокруг двигался слишком быстро, я же словно застряла в замедленной съемке.

После трапезы Геральт тихо, коротко попрощался и ушел. Единственным его указанием оказалось повеление быть дома не позднее шести вечера. Это было сказано категоричным тоном, а я и не думала ослушаться.

Так же, в качестве охраны (или балласта?), ко мне был приставлен Лютик. Этот вечный двигатель сидеть на месте упорно не желал. Сначала пиит предложил прогуляться по рынку – Геральт оставил немного денег, и Лютик, как грамотный стратег и просто человек, который прекрасно разбирается в женской психологии, предлагал прикупить мне каких-нибудь вещей.

Увидев, что это не возымело особенного результата, друг предложил просто пройтись до Седрика, и узнать, как поживает наш горе-защитник. Я кисло отказалась, понимая, что раненному провидцу не до приема гостей. Именно сейчас, со своей неуемной энергией, бард раздражал, и поэтому, назло поэту, я предложила сходить к троллю. Геральт как-то обмолвился, что был у синего монстра и принес тому голову жены, а так же, в качестве призового бонуса, рассказал, где можно найти трупы её убийц. Лютик явно струхнул, но решил выбрать из двух зол меньшее и согласился. Мы вышли из гостиницы на захламленную, душную улицу. Город еще носил на себе тень вчерашних беспорядков. Всюду были солдаты, внезапно – очень трезвые и потому злые. Они недобро оглядывали каждого прохожего, а самых, на их взгляд, подозрительных и вовсе заставляли выворачивать карманы.