Люди, обезумев от страха перед ушастыми белками, вылавливали городских нелюдей: вытаскивали из домов на улицу, где, накинувшись толпой, избивали или даже хуже. Им было все равно, что еще вчера эти представители Старших Народов были их соседями. Теперь бездумной толпе казалось, и краснолюды, и гномы с эльфами — шпионы лестных борцов за свободу. Не важно, насколько это было правдой, были ли доказательства — погромы, почуяв кровь и ненависть, расползались по городу, как червяки по разложившемуся трупу.

Золтан, то ли догадывающийся о последствиях, то ли ещё по какой-то причине, оставил меня у ворот Биндюги. Осторожно пробираясь по улицам, я достигла корчмы. И хотя меня не трогали, я вздрагивала, когда на пути у меня появлялся какой-нибудь разъяренный кмет с топором. Они вполне могли знать, что я дружу с краснолюдом и учинить расправу, как солдаты после убийства короля. Сейчас это были животные, нет, даже хуже. Это была помешанная, обозленная и почти не имеющая механизмов торможения сила, сметающая на своем пути любого, кто не мыслил так же как и она.

Улица напоминала место сражения. Хаос, крики о помощи, запах крови. Внутреннее око, особенно любившее работать в опасные моменты, подсказывало, что Трисс все еще у Шеалы де Тенсервиль. Туда я и отправилась, даже не заглядывая в общий зал корчмы.

Открыв дверь, я застала странную картину. Трисс прохаживалась вокруг незнакомой женщины, которая, в свою очередь, была окутана каким-то синеватым сиянием. Сбоку, подпирая плечом стену, стоял Седрик. Он приложил палец к губам, показывая, что сейчас лучше помолчать и не выдавать своё присутствие. Я встала поближе к нему.

Наверное, мое лицо было слишком уж испуганным и бледным — старый эльф взял меня за руку, успокаивая. Хорошо, что он здесь. Лишь бы не выходил на улицу — иначе толпа до него доберётся.

— Восстание началось еще при жизни Демавенда, — говорила женщина. — Повстанцами руководит девушка. Симпатичная и не глупая, — похоже, для нее мое появление либо осталось незамеченным, либо меня решили игнорировать, — она добилась невозможного. Люди и нелюди, дворяне, мещане, крестьяне — все маршируют плечом к плечу навстречу заре нового мира.

Только сейчас я заметила, что на полу, недалеко от Трисс лежит, скорее всего, уже мертвый человек. Вроде слуга Шеалы или кто-то типа того. Я одними глазами указала эльфу на труп, задавая немой вопрос. Эльф виновато развел руками, мол, бывает, несчастный случай на производстве.

— Они смели королевские войска, — продолжала тем временем говорить женщина. — Теперь это единственная вооруженная сила во всем Аэдирне.

 — А что с сыном Демавенда? Принцем Стеннисом? — спросила Трисс.

— Ничего, он сам присоединился к повстанцам — делает хорошую мину при плохой игре. Притворяется, будто ему нравятся идеи равенства и справедливости.

— И что же ты собираешься делать?

— Я не позволю Хенсельту захватить Верхний Аэдирн. Наш король-вояка стал бы тогда слишком силен. Надо его сдержать. Это для начала. А позже я прослежу, что бы на троне Аэдирна оказалась нужная мне фигура.

Так… Опять Трисс играет в большую политику? Её предыдущий раз ничему не научил? Мне кажется, или горбатого могила исправит? Жаль, что чародейки такие честолюбивые. Подруге пора бы уже понять, что если ты хочешь жить нормально и не напрягаясь, то понятия «власть», «трон» и «управление государством» нужно срочно исключить из своего лексикона и из своей жизни. Чародейке, как кесарю, нужен человек, который постоянно будет напоминать о том, что и она смертна, и пора бы заканчивать строить из себя большого человека. Женщина исчезла. Трисс повернулась.

— Ты цела? — она бросилась обнимать меня. — Слава богу, почему так долго? Я уже вся извелась. Где Геральт?

— Представления не имею, — выдавила я. Под непонимающим взглядом Трисс я медленно сползла вдоль стены и осела на пол, обнимая колени.

Я быстро, почти в двух словах рассказала, что же произошло за последние два часа. Во время повествования магичка бледнела, зеленела и всячески выказывала свое беспокойство — сетовала, что надо было идти с нами. Седрик тоже не оставался безучастным — все время выпрашивал реакцию Йорвета на то или иное событие. Видимо, они знакомы.

Окончив рассказ, я поделилась своими волнениями насчет драки двух ведьмаков. Трисс, равно как и Золтан, и Седрик, была свято уверена, что с ведьмаком ничего не случилось. Если так, то где он и почему его до сих пор нет? В любом случае, пока Геральт отсутствовал, нужно было разработать план дальнейших действий.

— Надо выбираться из Флотзама, — предложила я. Это было самое логичное, что можно было предложить.

— Интересно, как ты себе это представляешь? — спросила чародейка, задумчиво глядя в окно.

— Не знаю, — я поскребла в затылке. — По лесу или на водоплавающем. Геральт убил кейрана — значит, корабли уже должны ходить.

— Может, вместе с Роше? — предположила Трисс. — У него есть корабль, на котором мы будем в безопасности.

— Вот уж не знаю, — я отрицательно покачала головой. Идея эта была бесперспективна, с моей точки зрения. — Думаю, раз мы сговорились с его самым злостным врагом, то теперь рассчитывать на его помощь не придётся. Мы, в его понимании, тоже изменники, предатели родины и никакие оправдания не сработают.

— Я думаю, что… — Трисс не успела закончить. Седрик поднял руку, обрывая ее на полуслове:

— Тихо. Кто-то идет.

Я радостно подскочила и направилась к выходу. У меня даже не возникало сомнений, что это наш блудный ведьмак вернулся:

— Геральт, как… — дверь резко ударила меня по носу, разбив его, отбрасывая на пару шагов все тельце. В следующую секунду я увидела Лето. Тот, без церемоний, отпихнул меня свободной рукой, впечатывая в стенку.

Седрик кинулся к нему, но Лето, в два резких, почти незаметных удара мечом повалил эльфа на пол. Охотник схватился за живот и, отползая в сторону, судорожно искал на земле выпавшую из рук саблю. Ведьмак, не церемонясь, ударил его ногой в рану. Седрик как-то странно задергался и потерял сознание, обмякнув на полу, как тряпка.

Трисс тоже не стояла в стороне — она попыталась произнести заклинание, но Лето быстро заломил ее руки, прижимая к себе так, чтобы чародейка не смогла пошевелиться. Я кинулась на него сзади, пытаясь повалить на землю.

— Вот ведь неугомонная. Везде поспеваешь, — проворчал ведьмак почти дружелюбно.

Откинув замешкавшуюся Трисс, лысый резко развернулся ко мне и ударил в лицо, размазывая кровь из носа по коже. Я не смогла укрыться, но инстинктивно попыталась дать ему ногой в пах — не знаю, куда я попала, но Лето вдруг зарычал и со всей дури толкнул меня в плечо. Я чувствовала, что не могу удержать равновесие и распласталась по земле. В следующую секунду он пнул меня в живот и вновь отпихнув, замахнулся для нового удара. Я почувствовала ужасную, тупую боль в районе затылка. На меня опустился мрак.

Пришла в себя я от резкого запаха нашатыря. Надо мной хмурой тучей навис Геральт:

-Как ты? — он был крайне встревожен и обеспокоен. Я попыталась привстать, ведьмак подхватил, не давая вновь упасть.

Недалеко лежал труп слуги чародейки, на кровати стонал Седрик — рядом с ним копошился Лютик, пытаясь перевязать раны.

— Ужасно. Иди, побейся головой о стену, и ты меня поймешь, — внезапная мысль пронзила сознание. Кого-то с нами явно не хватало: — Где Трисс?

— Лето забрал ее в Аэдирн, если точнее — в Верген.

— Что?! — я резко подалась вперед. Голова закружилась, сознание снова помутнело, пища попыталась подняться против течения. Ведьмак легонько тряхнул меня за плечи, снова приводя в чувство. Голова зверски болела, смотреть на окружающий мир было, прямо скажем, больно. Друг подал мне очки — были в целости, хотя их стекло было немного грязным. Бить очкариков — это низко.

Наконец, я встала и шатаясь, держась за стеночку, направилась к Седрику. Наш отважный горе-защитник был смертельно бледен, но еще подавал признаки жизни. Эльфу досталось от Лето гораздо сильнее.