Геральт с пафосом скрестил руки в доказательство того, что больше никого он атаковать не намерен:
- Ты тут командуешь?
- Ах да, простите, забыл представиться. Комендант Флотзама. Бернард Лоредо, – поклонился мужик, потрясая пузом.
Я хихикнула. Слово «комендант» у меня ассоциировалось только с «комендой общаги». У нас это была такая молодящаяся грузная тетенька, любительница коротких юбочек и пирсинга на себе, но не переваривающая никаких пороков в своих подопечных. Лоредо чем-то напоминал ее. Может, щетиной, может лысиной или громадным пузом.
- Казнь не законна, – ведьмак тем временем продолжал, указывая на друзей.
- Да? – слишком переигрывая, удивился Лоредо, вступая на эшафот: – Во Флотзаме закон – это я.
- Я представляю королевскую власть! – вступил в разговор командир Синих Полосок: – Вернон Роше.
- Так-так… Синие Полоски. Охотники на нелюдей, – появление темерийца явно не пришлось по вкусу коменданту. Он смотрел на Роше, как на досадливую мышь, которую никто не в состоянии убить, но упорно ненавидимую за пожирание запасов на зиму.
- Именно, – кинул Роше. – Каждый подозреваемый в связях с белками находится под моей юрисдикцией.
- А что с Лютиком? – поинтересовался ведьмак. – Он действительно осужден?
- Он сжег мою сторожевую вышку, – пояснил комендант. – Это тоже в вашей юрисдикции? Нет? Я так и думал!
Геральт что-то шепнул Лютику. Бард затравлено огляделся и ответил так же тихо.
- Мне кажется, или тут, кроме Лютика, одни нелюди? – тихо спросила я у Трисс.
- У местных есть большое количество причин их не любить, – чародейка поправила свои волосы.
- Йорвет – это не все, – я покачала головой. Лоредо, в этот момент, неожиданно вздернул какого-то эльфа. Что бы не видеть следующей казни, на которые у меня по понятным причинам была аллергия, я отвернулась и продолжила: – Некоторые из них живут честно. А многие люди так же, как и белки, грабят караваны, прячась по лесам. Это не повод выделять одну расу. Людь или нелюдь? Какая разница? Надо быть последовательным и ненавидеть всех одинаково.
Трисс только плечами пожала. Она особенно не разбиралась в таких глубокомысленных вопросах. К эльфам и краснолюдам подруга относилась двояко. Вроде как они никому не мешают, но никого, кроме совсем уж избранных представителей Старших Народов, она бы не пригласила в свой дом и за стол. Причем, обоснованных причин подобного отношения чародейка объяснить не смогла. Просто как-то сказала, что все они одинаковые, и стоит им только дорваться до власти, как они будут уже отравлять жизнь людям, как сейчас их жизни мешает все человечество.
Лоредо с помоста начал толкать какую-то проникновенную речь про смерть короля и то, что в такие смутные времена никто не может чувствовать себя в безопасности. Вся суть речи свелась к одному – комендант вводит военное положение. Закончив свой монолог, он повернулся, что-то сказал Геральту и удалился.
Лютик и Золтан преспокойно спустились следом за ведьмаком к нам. Лютик, недовольно покосившись на шибеницу, погрозил Лоредо пальцем.
- Они, правда, хотели нас повесить? – возмущался бард. – Я же не хотел сжигать башню!
- ЧТО ВЫ ВООБЩЕ ТУТ ДЕЛАЕТЕ? – я кинулась на друзей. У меня только что чуть сердце не разорвалось (фигурально, конечно) от мысли что их повесят, а они ведут себя как ни в чем не бывало и будто мы расстались пол часа назад. – Разве вы не на свадьбу Золтана шли?
- Пойдемте в трактир! – не очень радостно предложил Хивай, утирая нос. После моих слов он помрачнел: – Там, за кружкой местного самогона мы все и расскажем.
Комментарий к Глава 4. Самый обычный выродок. D'hoine – человек, раса людей
Spar’le – лучники.
====== Глава 5. Малыш Ктулху, тролли и человеки похожи между собой. ======
Сегодня я проснулась от богатырского храпа Золтана. Это было не самое плохое пробуждение в моей жизни, но радостными трелями соловья этот звук тоже нельзя было назвать. Размышляя, нет ли чего под рукой, что можно было использовать как снаряд, который мог бы заставить краснолюда прекратить терзать барабанные перепонки окружающих, сознание услужливо подбрасывало мне картины прошедших двух дней во Флотзаме:
Во-первых, в целях экономии, меня поселили в одну комнату с Лютиком и Золтаном. Почему не с Трисс, спросите вы? Ах… Комнату, ровно, как и постель с ней делил Геральт, а я там явно была бы лишней. Лютик и Золтан — классные ребята, поэтому никто не возражал. К тому же, бард вечно пропадал по ночам (видимо, не зря его обвиняли в распутстве!), краснолюд и вовсе приходил обычно перед рассветом. Где он был в темное время суток — осталось тайной за семью печатями. Каждый раз, когда его об этом спрашивали — он отшучивался и выдавал самые странные теории на сей счет. Значит, не очень хотел распространяться о темных делишках, творящихся в окрестных лесах. Кстати, жениться он не смог — его невеста отказала, поэтому любая тема отношений в целом и свадьбы в частности, в компании была под большим запретом.
Во-вторых, оказалось, что в заливе Понтара, рядом с городом, поселился Ктулху. Правда, все его звали «кейран», но я-то знала правду. Когда мы впервые встретились, эта лапочка пыталась атаковать корабль (то есть представьте его масштабы!), а у меня сам собой родился крик: «КТУЛХУ ФХТАГН!». От неожиданности осьминог, пережравший Растишки, сполз с корабля и предпочел затаиться где-то в водах реки. Видать, не захотел связываться с фанатами.
Этим я окончательно распугала местное население. Теперь даже бандиты обходили меня стороной, свято уверенные, что я, если им не управляю, то могу общаться. Из-за кейрана в город прибыла еще одна чародейка, которую за глаза моя подруга называла «старая мымра» — Шеала де Тансервиль. Она утверждала, что вместе с Геральтом сможет одолеть Чернобыльского Осьминога, но все та же Трисс отвергала эту теорию. Она предполагала, что вряд ли старшая товарка решила почтить этот город своим присутствием только ради одной фиговины с щупальцами, пусть и такой огромной. Кроме того, мне строго настрого было сказано близко не подходить к Шеале, и, тем более, разговаривать. Мол, она может заинтересоваться медальоном-замком и забрать меня в поликлинику на опыты.
В-третьих, комендант Лоредо решил заключить сделку с Геральтом. Ведьмак выполняет всю грязную работу, а комендант не выдает его на суд и помогает поймать убийцу. Белый Волк говорит, что Лоредо — форменный садист и просто ненавидит всех, кто хоть как-то отличается от человека. По мне, так где-нибудь в фашисткой Германии местный командир далеко бы пошел. Но здесь его собственные комплексы и злоба выражались только в подозрительности, которая не имела границ. Все эльфы и краснолюды Флотзама жили в постоянном страхе, что следующими вздернут именно их. Йорвет со своими скояʼтаэлями только добавлял масла в огонь, нападая на жителей, неосторожно свернувших не на ту тропинку.
Что делала ваша покорная слуга все эти два дня, спросите вы? Ничего полезного. Большую часть времени я ходила по Флотзаму — смотрела на местных, слушала разговоры. Буквально пыталась проникнуться жизнью запуганного крестьянства. Умудрилась даже попасть в поле зрения доверенного лица главы разведки Темерии, Талера, который передал послание — слушаться Роше, потому что он хоть и засранец, но патриот и прочее скопление всяческих достоинств.
Ещё львиную долю своего времени я тратила на обучение. Трисс пыталась научить меня грамотно писать на местном всеобщем языке и заставляла штурмовать учебники по истории. Точнее, я и книги обоюдно мучили друг друга.
Когда я только попала в этот мир, я не знала ни языка, ни письменности, и читать я тоже не умела. Могла только мычать и играть в шарады, пытаясь изобразить, что мне в данный конкретный момент нужно. Языковая среда сделала свое дело — я быстро выучила разговорную часть речи, но освоить грамматику оказалось гораздо сложнее. Их буквы больше напоминали палочки разных форм и размеров, кроме того, словонаписание тоже крайне отличалось от произношения. Половину букв обитатели этого мира проглатывали, поэтому слово, состоящее из четырех-пяти звуков, могло писаться двенадцатью — тринадцатью символами.
