Поковырявшись в какой-то сумке, женщина извлекла ножи для метания и принялась их чистить, усевшись ко мне в пол оборота и не произнося ни слова. Она, вообще, особа не очень разговорчивая – предпочитает слова делу, но тупой игнор мне тоже не понравился. Может, она понимает в дебрях ума своего командира поболее многих, и через нее можно вытянуть какую-нибудь деталь, проясняющую ситуацию. Не думаю, что она меня ненавидит или обвиняет в чем-то, но как начать?

- Слушай, Бьянка… – осторожно произнесла я, поглядывая за ее реакцией.

- Что?

- Можно личный вопрос? – в диалог она вступила, а значит не чувствует каких-либо негативных эмоций. Она мне нравилась как человек, очень милая и приятная, пусть и весьма тихая особа. С другой стороны, её скромность немного не вязалась с тем, что она служит именно в этом отряде. Вряд ли они круглосуточно пьют и плюшками балуются. Все-таки охотники на нелюдей, а значит, любители устроить массовые показательные шоу для устрашения врагов народа.

- Давай.

- Что вас объединяет с Роше? Ну, ты, конечно, его подчинённая, но всё-таки... нет тут личной подоплеки? – и хотя единственная женщина из Синих Полосок сидела ко мне в пол-оборота, к тому же против света, нетрудно было заметить – она покраснела как пятнадцатилетняя школьница, которую спросили, нравится ли ей практикант, проходящий стажировку. Девушка быстро взяла себя в руки и тихо ответила:

- Он спас меня, очень давно.

- И все? – я разочаровано вздохнула. Чувство благодарности, которое, возможно переросло в симпатию? Ну вот! Мой мозг, натренированный сериальными драмами и перипетиями любовных романов, крайне негодовал. Можно было бы что-нибудь и посложнее придумать. Эй, мужик на небесах, срочно дай мне сценарий!

Я продолжила свой допрос:

– И от чего же, если не секрет?

- Не секрет, – кивнула девушка. Может, она рассказывала эту историю уже тысячу раз и чувства, которые ей должно проявлять при этом уже давно притупились. Голос блондинки был весьма будничным, почти без эмоциональным. – Когда мне было 16, мою деревню сожгли проклятые белки, а меня… я приглянулась их командиру, и только поэтому осталась жива. Долго, очень долго я прожила там, как ...вещь, которая должна знать свое место. Грязная, мерзкая кукла, не более. А капитан спас меня, когда уничтожал этих тварей. Он пришел с отрядом и убил их всех. И этого козла… – она сжала руки в кулак. Голос стал резким и даже немного агрессивным. Немного успокоившись, девушка продолжила: – Он помог мне выкарабкаться из всего это, понимаешь? Дал возможность честно жить. Я благодарна ему за это.

Вот это поворот. Нет, конечно, я не наивная чукотская девочка и знаю, что скоя’таэли отнюдь не паиньки и методы войны у них соответствующие. Но чтоб прям настолько – насилие и, по сути, сексуальное рабство. Да уж, дикое средневековье, дремучие века. А мы тут как раз ищем этих «благородных и романтичных воинов за свободу».

- Э… – я замялась, не зная, что сказать. Рассказ все равно требовал какой-нибудь оценки, но мне еще не пришло в голову, как правильно среагировать.

- Это было давно, – отмахнулась Бьянка и, отложив свои ножички, с натянутой улыбкой полностью повернулась ко мне: – Ты лучше скажи, почему он на тебя так взъелся?

- В смысле? – я немного опешила. Не ожидала такого вопроса именно от нее. Но, что бы удовлетворить своё любопытство – нужно и удовлетворять любопытство окружающих, даже если не очень хочется.

- Когда на тебя напали, там, у замка, он сам разогнал всех солдат, которые мечтали порвать тебя. Я думала одного, который пытался стянуть с тебя одежду, он лично разорвет и убьет на месте.

- Может, ему не нравятся насильники? – предположила я, включая дурочку.

- Может, – согласилась она. – И потом, он не позволил тебя пытать. Нет, не поместить в тюрьму он тебя не мог, но в меру своих сил защищал.

Я пробурчала что-то не членораздельное. Теперь мне было даже стыдно за вчерашний комментарий про портянки. Совесть, которая, как оказалось, была, начала дергать за веревочки души, призывая к порядку. Не добившись никакого путного ответа, девушка продолжила:

- Я хочу попросить тебя быть хотя бы немного благодарной. За все то, что он для тебя сделал. И не злить его, как вчера, понимаешь?

Я снова пробурчала что-то в ответ. Я даже сама не очень уловила, что сказала и Бьянка прекрасно приняла мое состояние. Она улыбнулась и немного грустно заключила:

- Прости, я не хотела на тебя давить.

Да ты и не давишь, милочка. Вот моя персональная глупость – да, совесть – да, а ты- нет. Я быстренько попрощалась и ретировалась на палубу. Свежий ветер обязан прочистить мозги и привести мысли в порядок.

Оказавшись под солнцем, я перевела дух. Подошла к борту и посмотрела на густой лес, что рос по обоим берегам реки. В основном лиственный, почти не попадаются хвойные деревья. Красота, вот бы сюда в поход, пешочком да с палатками. Папа бы развел костер, а мама испекла бы в нем картошку и свежие грибы. Потом мы бы рассказывали друг другу разные семейные байки. Ностальгия….

Мне на плечо опустила тяжелая рука. От неожиданности я вздрогнула и резко оглянулась, поэтому Геральт, а это был он, получил волосами по лицу. Выглядел ведьмак совершенно потрепанным – глаза опухли и потускнели, волосы сальными сосульками свисали ниже плеч, требуя ухода или, хотя бы, расчески. Одежда провоняла дикой смесью, в сравнении с которой даже запах тюрьмы Ла Валетов казался чем-то вроде духов «Шанель номер пять». Кожа седовласого сморщилась – он выглядел намного старше, чем обычно. Сухие, потрескавшиеся губы с трудом выговорили:

-Фу, блин, Аника, – закашлялся ведьмак. – Есть пить?

- Вон река. Пей на здоровье.

Геральт сарказмов не оценил и плюхнулся на пол палубы. Его мучило похмелье. Вокруг друга распространялся ореол алкогольного запаха, мешки под глазами и мутный взгляд – всем своим видом ведьмак вызывал жалость. Я сочувственно спросила, в душе радуясь тому, что выпила вчера достаточно мало, чтобы так не страдать:

- Хочешь, я за водичкой сбегаю? Может тебе где-нибудь что-нибудь на опохмелку поискать?

- Воды, – глухо донеслось снизу. – Никогда больше не буду пить с этими безумными.

- Не зарекайся, – к нам шла недовольная Трисс. В руках у нее была большая кружка спасительной жидкости. – Зачем ты спорил, кто больше выпьет, ты или Фенн?

- И кто победил? – изумилась я. Подобные споры были излюбленной игрой ведьмака. Благодаря своим мутациям и адаптивности к разного рода эликсирам, он пьянел позже остальных, в него больше влезало, и он меньше травился, чем почти всегда обеспечивал себе лавры главного алкаша. Обычно его противники никогда не догадывались в чем секрет, Геральт же и вовсе считал, что если ты хвалишься подобным умением, то должен быть готов встретиться с соперником, тело которого лучше приспособлено к схожего рода состязаниям.

- Я, – тяжело вздохнул ведьмак. – Это была чистая победа.

Я хихикнула, представляя, сколько должен был выпить несчастный противник. Он, наверное, еле на ногах держится, бедняга. Не говоря уже про внутреннее состояние организма – отравление алкоголем ведь не шутка, так умереть можно. Ведьмака же, как мне кажется, могут перепить только краснолюды, вроде Золтана Хивая, нашего старого товарища. Простому смертному такого умения никогда не достичь.

- Геральт, приводи себя в порядок, – Трисс не разделяла триумфа, но хотя бы пыталась реабилитировать ведьмака, поднять к жизни, аки некромант пытается поднять мертвеца. Белый Волк жадно пил, и с каждым глотком явно подходил все ближе и ближе к норме. – Роше сказал, что через час мы пойдем на разведку.

- Мы? – переспросил Геральт. – Вчера же договаривались – только я и Вернон.

- Планы изменились, – развела руками чародейка. – Куда вы без меня в таком состоянии?

- И я пойду! – я не хотела оставаться на корабле без друзей. Конечно, вчера я приобрела кучу новых знакомых среди Синих Полосок, но пьяные и трезвые люди – это слишком разные существа. Брутальные, аки Стэтхэм, в нормальном виде, и безбожные весельчаки в состоянии полного алкогольного угара являют собою не малый контраст.