За открывшейся дверью, качаясь, стоял голем. Безликая, неуклюжая каменная машина для убийства и охраны мага, оживленная магией через обсидиановое сердце. В прошлом мы уже сталкивались с таким, и что бы его победить, пришлось хорошенько долбануть по нему молнией. Тут, под землей, со грозами плохо, а динамо-машину еще не изобрели, так что, если что-то пойдет не так, будет тяжеловато. С другой стороны, хоть кто-то тут выглядит толще, чем я — пусть это и каменная махина с искусственным интеллектом.

— Голем! — воскликнула нильфгаардка. — Значит, легенды — правда?

— Обычная машина, — пожал плечами ее друг. — Созданная для убийства и выполнения приказов. Прямо, как наш ведьмак.

— Ну да, — согласился Геральт, усмехнувшись. — Пойду, попробую с ним договориться.

Брат брата, как говорится… я фыркнула. Они начали спорить, кто главная жаба в этом болоте. Голем смотрел на них, как на диковинных зверушек, и по-моему, искренне забавлялся происходящим. Цинтия доказывала, что ее знания и умения лучше ведьмачих, Геральт — что он с такими элементалями уже работал, Адальберт поддакивал своей госпоже и ссылался на алхимию. Я подошла к голему, улыбнувшись, указала на спутников и произнесла, не скрывая усмешки:

— Цирк, да и только.

— Да уж, — кивнуло мне создание. — Давно я не видел людей и они не изменились — даже по такому пустячному поводу жаждут делит власть.

— Ого, какой ты разговорчивый, — еще шире улыбнулась я. — Мы не желаем тебе зла.

— Я тоже, но все может измениться, — голос создания был каким-то внутриутробным и раздавался маленьким эхом по комнате. — Я — Страж, — представился средневековый робот.

— А я — Аника, — кивнула я в знак приветствия.

— Ты — гость, — пояснил мне свою позицию Страж. — Пока остаешься там, где стоишь.

— Значит мне не стоит сдвигаться, — я огляделась, подбирая тему для разговора. — Ты сам-то понимаешь, что только машина? — вздохнув, спросила я. Голоса спорщиков смолкли, прислушиваясь к нашему странному диалогу.

— Разве мы сами знаем — кто мы, откуда и куда идем? — философски заметил Страж, вздохнув (если у него было чем). — Разве жизнь человека, предсказуемая и замкнутая в цикле рождения, и смерти чем-то отличается от моей?

— Ну, не знаю, может ты прав, — согласилась я. — У нас говорят, что настоящий мужчина должен построить дом, посадить дерево и продолжить бессмысленный круг перерождений… если вся жизнь сводится только к этому, то — да, мы все одинаковые, — правда, вступать в дальнейшую полемику я не стремилась, поэтому сразу, в лоб, спросила: — А есть среди нас те, кого ты бы мог пропустить?

— Гости.

— Ты сам решаешь, кто гость, а кто — враг? — уточнила я.

— Кто же еще? — удивилась машина.

— Философствующий голем, болтающая посланница богов, — фыркнул Адальберт. — Эта экспедиция приносит одни сюрпризы.

— Если ты не захлопнешь варежку изнутри, я буду тебя бить, — ответила ему я.

Я вновь повернулась к голему и оглядела пространство за ним. Библиотека, или кабинет, вот что это за комната. Возможно там, среди записок, есть и слово-пароль, которое заставило бы механизм отключиться, или программа-алгоритм, с помощью которой работает Страж. Не забываем, я все-еще несостоявшийся инженер-программист, значит, могу в этом разобраться.

— Тебя создали для того, чтобы ты отличал врагов от гостей, — повторила я. — Приветствовать одних и убивать других, — потерла подбородок, размышляя. Тут или ломать программу словом, или убить его. Но Страж такой милашка, даже при условии, что не имеет чувств и эмоций. Такая штука имеет право на существование в том виде, какой дал его создатель. Значит, будем ломать.

— Вот смотри, — наконец, оживилась я. — Твой мастер не хотел, чтобы ты атаковал гостей. Но Враги, они такие коварные создания, что могут тебя обмануть. Могут прикинуться гостями, а гостей выставит врагами просто из банальной вредности. Для этого твой создатель и дал тебе логику — ты должен учиться разбираться сам, кто враг, а кто друг. Даэрхенна, я уверена, заложил в тебя свою волю, но он не мог предусмотреть всего — лжецы, маги, иллюзионисты могут ввести разум в ступор и выдать ошибку. Как ты тогда будешь определять, кто перед тобой?

— Я спрошу, — подумав, ответила машина.

— Они могут обмануть тебя, я повторяю, — пояснила я. — Я могу оказаться дружелюбным с виду врагом, или наоборот, злым, раздосадованным или просто очень плохо знающим правила вежливости гостем. Ты не можешь решать за меня, кем мне быть.

— Это противоречие, — сказала машина. Так, еще немного и в глазах у него будет читаться 404 Not Found. Или винда зависнет к чертям, в любом случае, будет сбой и перезагрузка системы. Надо набирать темпы.

— Можно еще вопрос? — спросила я и не дождавшись разрешения выдала старую боянистую загадку: — Больше сыра — больше дырок, больше дырок — меньше сыра. Меньше сыра — больше сыра?

Голем страшно задрожал и отключился, рухнув на землю, пробивая пол своей массой. Я, находившаяся ближе всех к нему, непроизвольно подпрыгнула от встряски и рухнула рядом, оказавшись вся в каменной крошке и наглотавшись пыли. Вот блин! Он самоуничтожился. Чего-то я переборщила. Жалко — такое очаровательное создание, и все зря… Народ начал расходиться, готовый разобрать мастерскую по кирпичикам. Геральт помог мне встать, при этом внимательно приглядывая за действиями Цинтии и ее помощника. Решив не терять времени даром, я предпочла осмотреться — вдруг найду что-то ценное, а потом попробую втюхать лоху какому-нибудь на рынке. Всюду документы, в которых я ничего не смыслю. Странные алхимические колбочки и рецепты. Среди прочего на столе обнаружились записки, посвященные расшифровке документов вранов, которые я решила показать Йорвету — пусть теперь знает о благородстве своих предков, ведь записи недвусмысленно намекают на то, что эльфы приложили руку к смерти древних рептилоидов. Посмотрим, как он отреагирует. В углу, около стола что-то резко полыхнуло. Мы оторвались от поисков и узрели, что на абсолютно пустом столе стоит какое-то устройство, напоминающее гигантский угольный утюг с ручкой и парой линз, торчащих в разные стороны вместе с древними, словно из эпохи ренессанса, слуховыми аппаратами.

— Что это? — одновременно спросили мы с ведьмаком.

— Это прототип мегаскопа, — пояснила чародейка. — Устанавливает связь с другой личностью на уровне эмоций. Что бы установить связь с кем-то, надо просто подумать об этом человеке.

— Ого, — я подошла и заглядывая сбоку, стала рассматривать этот предмет. — А какая дальность действий?

— А тебе зачем? — презрительно бросил мне Адальберт.

— Маме хочу привет передать, — фыркнула я. — Надо же объяснить, где ее блудная дочь шаталась два года.

— Что бы связаться с богами одного мегаскопа не достаточно.

— Я даже не хочу спрашивать, откуда ты это знаешь, — протянула я, обходя устройство.

— Для этого не надо быть зорким, — чародейка была явно удивлена моей реакцией. — Твоя аура отмечена божественной печатью, у тебя очень могущественный покровитель. Это видно и по охранному медальону, — она указала на Сердце. — Кто-то очень старательно бережет тебя.

— И Филиппа тоже это знала? — удивленно спросил ведьмак, уставившись на Цинтию в упор.

— Да, — подтвердила чародейка. — Но даже она не настолько сильна, чтобы упрямиться Асгарду, поэтому предпочла держать твою подругу подальше от себя. Я бы тоже так сделала, если бы она сама сюда не сунулась.

— Нильфгаард все еще совершенствует разведку? — закончила я разговор. — Благодаря такой вот хреновине шпионить за королями других стран, их командирами и генералами станет проще простого, верно? Мы тащились сюда дабы помочь Императору подглядывать в замочные скважины враждебной половины человечества? — горестно спросила я. Цинтия кивнула. — Фу, как это низко. Я слишком аполитична для этого дерьма. Пора выполнить договор. Расскажи нам все, что знаешь.

— Геральт был всадником Дикой Охоты, — просто ответила чародейка. — Я читала рапорты. Ты единственный, — она повернулась к ведьмаку, — кто был среди призрачных всадников и выжил.