— Que te tuve d`taobn mo? — тихо пробормотал Йорвет прямо под ухо, прижимая к себе со всей силы, вдыхая запах моих волос. Я обняла его в ответ, и уткнулась в плечо, в надежде, что меня сейчас хотя бы не назвали шлюхой — Старшую Речь я так и не успела изучить за пару дней, поэтому предпочла не отвечать.

Йорвет одной рукой взял меня за подбородок и потянул к себе, целуя, успокаивая внутри бушующий ураган, оставляя за собой не бушующее пламя, стремящееся спалить все вокруг, а ровный, безмятежный костер, который будет еще долго гореть и согревать. Ну, мне так казалось.

Не отрываясь от моих губ, Йорвет начал двигаться, осторожно, словно боялся спугнуть. Уже при первом толчке я вцепилась пальцами в его спину, оставляя новые следы поверх старых. Лидер белок принял это как побуждение к действию и начал ускоряться, не забывая осыпать шею и грудь поцелуями, вжимая мое тело в землю. Я больше не могла сдерживаться — одновременно стыдно, за то, что это — Йорвет и хорошо, потому что это — Йорвет. Я начала стонать, двигаясь в такт ему.

В глазах мутнело от запаха разгоряченного тела эльфа, его объятий — меня снова уносит в неведомые доселе горизонты, кружит над землей. Лидер скояʼтаэлей что-то шептал на ухо, успокаивающее, ласковое, поглаживая при этом бедра. Мое дыхание неравное, сбивчивое, я вся дрожала и никак не могла успокоится — наши тела слились в одно единое «нечто», словно нарисованная писателем мелодия природы, волшебная, прекрасная. Я уже почти достигла точки кипения, поэтому закричала, продолжая двигать бедрами навстречу, вцепившись в кожу эльфа, как в спасательный круг. Йорвет выгнулся, дернулся в последний раз, застонал и затих, падая на меня. Обхватив руками, прижимая к себе, поцеловал в макушку и ласково произнес:

— Glaeddyv vort, beanna, Mʼessea`tearth, — он снова погладил меня по голове. — Te essea anetim.

— Я все равно ничего не понимаю, — разочарованно вздохнула я, поудобнее устраиваясь у него на плече. — Если ты не прекратишь, я изволю изъяснятся на родном своем языке, и мы посмотрим, кто-кого, — я провела пальцем по груди Йорвета, вырисовывая узор, соответствующий татуировке, которая почему-то напоминала мне о Белом Древе Гондора.

— Почему тебе нравится переводить все в спор? — беззлобно улыбаясь, спросил Йорвет. — Я сказал, что я сдаюсь. Ты победила.

— М-м-м? — я непонимающе посмотрела на него. Эльф не ответил и, немного замявшись, коротко поцеловал:

— Что ты только нашла во мне?

— Мразь, сволочь, подлец, преступник, душегуб — как приличной девушке устоять?

«…- Анна, — Локи требовательно звал через туман, я шла на голос, радуясь тому, что мятежный бог снова решил посетить меня. — Анна, иди ко мне, — я, как и в прошлый раз, сначала нащупала принца и только потом увидела его худощавое, болезненное лицо: — У меня есть две новости, одна хорошая, другая —не очень.

— Ну, начни с хорошей, — я прижимаюсь к принцу, боясь потерять его в этом вязком веществе, обволакивающем меня. Интересно, как я умудряюсь тут дышать — эту белую штуку же буквально потрогать можно, она заползает в легкие, но я все равно не задыхаюсь. Странное ощущение.

— Хорошая — я нашел твой ключ, — спокойно говорит Локи, и протягивает ладонь. Она раскрывается, и я вижу маленький хрустальный ключик, не больше ногтя, но стоит мне его взять, как рука тут же под тяжестью стремится вниз — эта хрень весит не меньше пуда, зуб даю. Асгардец улыбается, глядя на резко сменившееся лицо: — Плохая, я не могу забрать тебя прямо сейчас.

— Почему? — не очень-то охотно спрашиваю я. У меня там личная жизнь налаживается, а ты говоришь про то, что я скоро отчаливаю. Ну, нет, так не пойдет, может это шанс на миллион. У меня теперь друзья, положение в обществе (какое-никакое, но все-таки есть), любимый человек (ну, ладно, не совсем „человек“), а мне говорят, что скоро придется паковать манатки и двигать обратно в свой унылый серый мир-муравейник, где все спешат жить. Вот уж дудки.

— Потому что я еще не обжился, — отвечает принц, улавливая настроения. — Прекрати думать вагиной, умоляю. Тот мир тебя не держит — дома тоже друзья и семья, и деньги, и все, что захочешь. Я же обещал наградить тебя за службу. Как только я найду себе обиталище — я дам тебе знак, и ты вернешься, поняла?

— Че вы мне все указываете? — фыркнула я, обидевшись. Еще один командир на мою голову.

— Потому что я тебе, как бы это не звучало смешно, добра желаю, — принц погладил меня по голове, как любимую собаку. — Но есть еще один нюанс.

— Какой? — вздыхаю я. Как всегда, есть одно „но“. У меня так постоянно — „вы хороший работник, но…“, „ты прекрасная девушка, но…“. Пора выкинуть это „но“ из словаря.

— Замок не откроется, пока ты не узнаешь, какой черты характера тебя лишили, — поучительно сказал Локи, задевая пальцем медальон. — А пока ты не откроешь замок, ты не сможешь вернуться.

— Есть еще какие-нибудь сюрпризы?

В ответ принц ухмыляется, его черты стираются и меркнут. Меня протаскивает сквозь облако и выблевывает обратно на землю…»

Открыв глаза, я почувствовала, что кто-то прижимает меня к себе и в наглую, чуть слышно, храпит в ухо. Вот уж не знала, что эльфы храпят! Они же светлые и возвышенные, кушают радугу и какают бабочками, а тут на тебе… Суровая реальность, маза фака. К тому же Йорвет навалился всем весом, из-за чего мышцы онемели и их страшно свело. Отвоевав себе немного места на циновке, я выбралась из-под голого мужчины и села.

В руках у меня, все еще сжатый в кулак, находился ключ. Теперь он не был тяжелым, скорее наоборот — почти невесомый. Его нельзя потерять. Поэтому я сунула его в карман брюк, тот, что закрывался на пуговку, предварительно запаковав в носовой платок. Если я потеряю ключ — это будет просто апогей глупости, эдакая точка невозврата, после которой я уже никогда не смогу восстановить себя в глазах рангом выше инфузории-туфельки. Осознав, что раньше что-то обнимал, Йорвет заворочался, но просыпаться не спешил — стал шарить рукой во тьме, пытаясь найти меня. Дабы не разочаровывать любимого, я быстренько натянула свитер и трусики, нырнула обратно, в теплые объятия сна и дорогого мне эльфа.

К началу третьих суток я уже ненавидела камни всей душой. Ну, просто представьте, куда не кинешь взор — кругом они, молчаливые и серые стражи времени, полируемые непогодой и холодными северными ветрами. Да еще и снег к ним добавился — тоже не особо позитивно, особенно если учесть, что появился он после очередного восхождения и провожал нас уже полтора дня, норовя, как теплолюбивый камиказде, залезть за шиворот, там растаять и стекать по спине, вызывая мурашки. От этого настроение упало, хуже некуда. Впереди шел Геральт, буквально прикрывая своей могучей спиной от ветра, но удавалось это с трудом — потоки воздуха постоянно меняли направление. Это как с курящими — в какую сторону от него ты бы не встал, дым все равно будет идти на тебя.

События вчерашнего дня были не очень примечательными: сначала проснулся Геральт, укутанный в палатку словно в пеленку младенчик. Не до конца понимая, что произошло, ведьмак кинулся выбираться и искать своих спутников, то есть нас, со смутным желанием раздать люлей виноватым и вообще пытаясь вспомнить хоть что-нибудь из вчерашнего вечера. Оказавшись на улице, Волк встретил Йорвета (который, видимо, вообще мало спит — в семь утра он еще на ногах, в семь тридцать он уже на ногах), и потребовал ответа, похоже, что спросонок немного с необоснованными претензиями не самого цензурного характера. Эльф в долгу не остался, и, примешивая в свою речь парочку крепких краснолюдских слов, объяснил, что поведение благородного сэра Геральта было недостойным по отношению к прекрасной даме (ко мне, естественно). Белый Волк, скорее всего, не поверил и между ними разразилась словесная перепалка, в которой только-только проснувшаяся я узнала еще много новых словесных оборотов Старшей Речи, подивилась умению эльфа и ведьмака виртуозно соединять несоединимое в одном предложении и, обогатив свой лексический запас лет на тридцать вперед, поставила точку в их споре, наорав на обоих за столь пренеприятнейшее пробуждение, да еще и в такую рань, когда солнце только-только начало вставать на востоке.