В комнате, где она оказалась было темно, но не настолько, чтобы невозможно было разглядеть руки-ноги. На тумбочке, возле кровати, где ее расположили, горели три свечи. Судя по их размеру, зажженные недавно – меньше часа-двух назад. Вокруг стояла тишина, звенящая, тягучая, давящая на виски. От такого безмолвия становилось не по себе, и Вига, разрушая тишину, попыталась покричать: «Есть здесь кто-нибудь», но, получив в ответ ровным счетом ничего, женщина вздохнула и продолжила изучение прилегающего пространства.
Кроме кровати и тумбочки в комнате был только небольшой, грубо вытесанный стол, стул со сломанной, худо-бедно починенной ножкой, и ковер, пушистый, чистый с большим ворсом и странным узором, навевавшим этнические мотивы. Спуская ноги на это великолепие, выбираясь из-под тяжелого шерстяного одеяла, женщина с удивлением отметила, что лежала все это время голышом – полный костюм Евы. Ей не оставили даже белья, во всей комнате не было ни намека на одежду. Кроме того, ребра и зона декольте отозвались адской болью – они были заботливо перемотаны бинтом, сквозь который, местами, просочилась свежая кровь.
В драке, предшествующей забвению, она не получала таких ранений. Кто-то позже продолжил что-то делать с ее телом. Страшная догадка проскользнула в голове девушки. Выпучив глаза, она опустила взгляд вниз. Стремясь поскорее опровергнуть ужасные мысли, Вига начала разматывать бинт, слой за слоем, почти с силой отдирая его от прилипшей крови, причиняя сама себе ужасную боль.
На груди, лезвием, аккуратно, стараясь соблюдать размерность и, при этом, не причинить вреда больше, чем это было необходимо, было вырезано прямо по коже: «IERS». Звезда.
Дверь, тяжелая, скрипучая, начала открываться.
Комментарий к Глава 2.
*тупья, не заточенная часть кинжала – прим. автора
========== Глава 3. ==========
Роше не мог найти себе места, но старался не подавать виду. Подчиненные заглядывали в его кабинет, с опаской оглядывая своего командира, и делая вывод, что все пока в относительном порядке, исчезали, не сказав ни слова. Он понимал их беспокойство и смотрел на такие выходки сквозь пальцы. Главное для него было сейчас – не подчиниться обстоятельствам, не раскиснуть и предотвратить возможный теракт. Да, он любил ее, но имел ли он право положить ее жизнь на кон, обменяв их общее спокойное существование на мечты, устремления и попытки выжить в этом мире еще около десяти тысяч людей?
Все знали, как он обожал свою женщину. Решение дать минимальный ход ее поискам и заняться предотвращением возможных беспорядков дались ему с крайним трудом – каждый понимал это. Возможно, он нервничал даже больше положенного, но знал, что сказала бы Вига, будь она рядом: «Ты командир и несешь ответственность за тех, кто тебе подчиняется. Иногда нужно принести в жертву одного солдата, чтобы спасти армию».
От Виги не было ни слуху, ни духу – уже пошли вторые сутки с ее исчезновения. Первую ночь он не спал ни минуты в надежде, что будут выдвинуты требования за пленницу – их не последовало и лишь когда пришло осознание, что фразу «Она – моя звезда» стоит принимать буквально, на него напало ужасное бешенство. Срываться же на подчиненных Глава Синих Полосок не видел особого смысла – они не были виноваты в его ошибке. Он командир Виги, ее любовник, ее начальник и вместе они знали на что идут, когда поступали на службу. Иногда есть вещи важнее…
Бьянка, по молодости и наивности своей попыталась дать командиру словесных оплеух, перечить ему и собрать за его спиной поисковый отряд. Тогда Вернону ничего другого не оставалось, кроме как вызвать ее к себе и попытаться вразумить, направить энергию в более важное сейчас русло. После его выговора молодая подчинённая, совсем осмелев, попыталась воззвать к его чувствам и получила такой взгляд, которого больше никогда не желала бы почувствовать на себе.
Единственное, что стало ей ясно – командир ни на секунду не забывал о своей женщине. Даже пытаясь спасти город. Осознав собственную беспомощность, Роше стремился помочь там, где еще можно было что-то сделать. Он почти не ел и не спал, весь совет Темерии поставил на уши, и когда понял, что пик возможного был достигнут – просто остановился и стал ждать следующего хода безумного эльфа.
Сейчас вот он сидел, разглядывая потолок, сложив ноги на стол и просто ждал, что чудо все-же произойдет. Бог не оставит его в этот раз, нет. По городу копошились тысячи ищеек – отдельное спасибо Талеру, стражники забирали всех нелюдей без разбора и вели на допрос, Последние, чуя неладное, прятались по своим норам, краснолюдский квартал просто вымер, оставляя все меньше шансов на спасение женщины.
- Роше, - дверь открылась с полу-пинка и в комнату ввалился Талер. – Начинается.
***
Вига лежала на кровати, не имея даже банальной возможности подняться. Руки и ноги отказывались ее слушаться, а взять и перебороть слабость в конечностях у нее не хватало сил. Тело ныло, свежеприобретенные синяки болели, а надпись, заботливо подправляемая Синьагилом каждые пол дня, очень сильно жглась от пота, только что попавшего на ее тело от стараний эльфийского пророка. Девушка никогда в жизни не чувствовала себя такой грязной, но понимала, что в произошедшем ее вины нет.
Сопротивляется нет сил, нет сил даже произнести хоть одно слово. И он пользовался этим. По полной, раскрывая свою самую темную сторону.
Синьагил встал с постели и брезгливо вытер член о какую-то тряпицу. В полумраке его свихнувшиеся серые глаза казались совсем темными, безжизненными и от того пугали. Волосы, отросшие до середины спины, черные, как у самого дьявола, запутались, предавая ему вид сказочного демона-чародея, способного забрать душу и утащить ее в Ад. Да он и такой и есть.
- Знаешь, звездочка моя, - сладко-елейным голосом обратился он к Виге. – Скоро ты будешь королевой бала. Это большая честь для тебя, не находишь?
Вига неразборчиво что-то промычала в ответ, чувствуя, как по онемевшему бедру стекает что-то еще горячее и липкое. Пытаясь произнести слова, она генерировала лишь совсем нераздельные звуки и оставила свои попытки.
- Да, ты права, - согласился с ней Синьагил. – Я тоже не думал, что это будет человек, но решать не мне. Я бы выбрал кого-то по симпатичней. Все-таки люди действительно уродливы. Глаза, уши, тело – ужасно непропорционально. Вы как обезьянки, только без шерсти и хвоста.
Вига вновь ответила мычанием и попыталась пошевелиться, проверяя, сходит ли действие наркотика. Не получилось, во всяком случае, с рукой. Она попробовала шевельнуть большим пальцем ноги, и он, все же, послушался, хоть и с неохотой. Эльф смотрел на эти потуги с нескрываемым энтузиазмом. Ему и самому казалось, что пора бы уже приводить ее в порядок и ставить на ноги. Он старательно рассчитывал дозу, чтобы женщина не могла представлять собой опасность или преподнести сюрприз раньше времени.
- Знаешь, трахать человека, это тоже, что трахать животное, - расплываясь в довольной улыбке, проговорил он. – Не то, чтобы я когда-то пробовал проводить такой эксперимент… Инсегрим, мой давний заклятый друг, знаешь, бывает такая категория друзей, с которыми лучше общаться на расстоянии, говорит, что так и есть, - его лицо вдруг резко изменилось, и вместо улыбки появился оскал. Он быстро преодолел расстояние, их разделяющее и угрожающе навис над ней. – Вы люди, не видите глубинную суть вещей и за это я вас, говорящих мартышек, просто обожаю. Разве вы знаете, что такое Ад? Ад, милая звезда, это не кипящие масла в котле и даже не холод за гранью возможности терпеть. Оглянись вокруг – ты уже в аду, - его голос перешел на шепот. – Вы, люди, сами его создали, сами стали его частью. Вы - и есть Ад.
Вига могла бы поспорить с этим утверждением. Уж о чем, а ей о Преисподней известно достаточно много. Ну, а как иначе подготовится к тому, что тебя ждет там, за гранью, когда шальная стрела все же настигнет цель. За ее-то прегрешения. Она никогда не тешила себя мыслью, что на ее руках нет крови невинно убитых, зря искалеченных как морально, так и физически, и, конечно, знала, что далеко не святая. Но она привыкла жить с мыслью, что расплата будет… рано или поздно. Смирилась и научилась радоваться вопреки всему.
