Юноша поднялся на ноги и устало зевнул, вслушиваясь в завывание ветра в щелях пещеры. Бросил взгляд на Мистле, которая заулыбалась, подмигнув ему. Девушка толкнула Цири локтем в бок и, ехидно сверкая глазами, прошептала той что-то на ушко. Пепельноволосая зарделась и прыснула в ладошку, пряча лицо за спиной собеседницы. Кирилл закатил глаза и тяжело вздохнул. Девчонки, что с них взять. Он уже давно заметил, что Мистле сдружилась с Цири, постоянно её опекая в моменты, когда его не было рядом.

— Эй, не смотри на него так, — Мистле издала тихий смешок, когда Цири тут же отвернулась, смущённо теребя выбившийся из тугой косы локон. — Споткнётся на ровном месте.

— Никуда я не смотрела, — шикнула пепельноволосая, ища выход из неловкой ситуации. — Просто задумалась.

— Ага, задумалась она. Знакома мне эта задумчивость, Фалька, — Мистле игриво изогнула одну бровь. — Он тебе нравится, да?

— Он мой друг, конечно, он мне нравится, — пожала плечами Цири. — Мы с ним…

— Да-да — друзья детства и прочая слащавая ерунда, — махнула рукой стриженая. — Я не впервые замечаю за тобой подобные взгляды и смущение, когда он рядом. Только вот он…

— Молчи, Мистле, — зашипела Цири, когда поняла, что разговор их уже давно подслушивает Кайлей. Он ухмыльнулся, подмигнув пепельноволосой. Та лишь хмыкнула, про себя проклиная излишнее любопытство парнишки. — Ну спасибо тебе. Теперь он мне житья не даст.

— Кайлей? Нашла, кого слушать. Он любит выводить людей из себя. Не поняла до сих пор?

— Да поняла я, поняла, — вздохнула Цири. — Не хочу, чтобы все об этом болтали.

— Ты привыкнешь. В этом нет ничего страшного. Здесь все свои. Мы подобному давно уже не удивляемся.

— Кайлей так в особенности, — хихикнула пепельноволосая, взглянув в самодовольное лицо парня. — Ладно, пойду я. Спокойной ночи.

Цири чмокнула подругу в щёку и спрыгнула с деревянного ящика, направившись в сторону своей лежанки. По своду пещеры разбежались причудливые тени от костра, то исчезая, то появляясь вновь. Неужели Мистле права? Неужели её симпатия к Кириллу так заметна для окружающих? А он сам? Заметил ли он эти изменения? Она зажмурилась. Вдох, выдох. Взглянула на лежанку, которая оказалась пустой. Кирилл стоял в дальнем углу пещеры, привалившись плечом к холодной стене и скрестив руки на груди. Он смотрел вдаль, туда, где на горизонте молнии всё ещё распарывали небеса пополам. Ветер играл в его волосах, придавая им ещё более хаотичную и растрёпанную форму. Он лишь едва заметно повёл плечами, услышав шаги за спиной.

— Чего не спишь? — он взглянул на неё, вопросительно изогнув одну бровь.

— А ты чего? — ответила Цири вопросом на вопрос.

— Не хочу, чтобы нас спящими зарезали, — усмехнулся парень. — Осторожность никогда не бывает лишней.

— Ой перестань, — махнула рукой Цири, нахмурившись. — Тебя опять кошмары донимают. Это по твоему лицу видно. Можешь даже не отрицать.

— Ну, хотя бы тебе они перестали сниться, — он взглянул на неё, увидев потупившийся взор. — Эй, всё хорошо. Они проходят, рано или поздно.

Он солгал. Кошмары лишь усиливались, а не спадали на нет. Каждую ночь, стоило лишь провалиться в забытье, ему снились выжженные огнём войны земли. Снились люди, чьи тела поедали гули, жадно впиваясь когтями и бритвенно-острыми зубами в распухшие от жары трупы солдат, погибших в неравном бою. Реки крови и смерть, шагающая по правую руку от войны. Кирилл не мог принять и понять факт того, что люди добровольно идут на заклание, отдавая свои жизни на милость королей и сильных мира сего. Ради идеалов? Ради территорий и всемирного господства? Любая война — лишь очередное кровопролитие, очередная резня, в которой сгорят тысячи невинных душ. Ради чего сражаются солдаты Нильфгаарда, огнём и мечом проносясь по землям северных варваров? Император так желает и ничего более? Он перевернет на карте фигурку, и где-то там, на границе, его армия учинит очередную резню, выкосив под корень всех без разбору. Переставит другую с места на место, и вся та же кровь невинных зальёт набухшую от многодневных дождей землю. Он помнит, с какой ненавистью Цири говорила про Нильфгаард, с каким отчаянным блеском в глазах клялась отомстить за смерть родных. Она на себе ощутила весь ужас войны и не понаслышке знает, какой она бывает. Люди ничему не учатся. Короли так в особенности.

— Ау, ты здесь? — голос Цири вывел его из задумчивого оцепенения. — Тебе бы тоже не помешало выспаться.

— С каких это пор ты такой заботливой стала? — вскинул брови Кирилл, улыбнувшись. — Тебя подменили или как? Или это я не могу угнаться за перепадами твоих настроений?

— Да ну тебя, — фыркнула Цири, вздёрнув подбородок. — На себя бы посмотрел, для начала.

С его губ сорвался тихий смешок, и руки примирительно поднялись вверх. Цири сощурилась и скорчила рожицу, едва ли не показав ему язык. Он вновь рассмеялся.

— Ладно-ладно, больше не буду, — Кирилл вновь прислонился плечом к валуну. — Наверное.

— Наверное, — пискляво передразнила пепельноволосая, вновь скорчив рожицу.

— Доброй ночи, — уже серьёзнее бросил Кирилл.

— И тебе, — Цири кивнула и на мгновение замерла, сделав несколько шагов. — Как думаешь, они нас в самом деле не ищут?

— Это ничего не изменит, — Кирилл отвернулся, вновь устремив взгляд к горизонту. — Сейчас мы сами по себе.

Она не ответила, а когда он обернулся, её уже не было рядом. Над лесом вспыхнула очередная молния, озарив объятое тьмой небо. Крупные капли дождя барабанили по деревянной крыше небольшого сарая, что укрывал лошадей от ненастья. Кони фыркали и храпели, жадно втягивая ноздрями пропитанный влагой ночной воздух. Промозглый ветер ударил в лицо, и Кирилл сильнее запахнул полы куртки, пряча лицо под капюшоном. Он любил такую погоду, когда природа неистовствовала, когда сплошная стена дождя заливала землю, и небо содрогалось от раскатов грома, словно готовое обрушиться на землю. Было в этом что-то притягательное, дикое и первобытное. Именно в стихиях природы чувствовалась сила и мощь, перед которой не способны устоять даже короли и императоры, возомнившие себя владыками всего и вся.

***

Они сидели на краю обрыва, укрываясь среди можжевеловых кустов. В низине гремел бой. Неравный, заведомо проигранный бой. Наёмники против хорошо обученной регулярной армии Нильфгаарда. Очередная бойня, которой теперь никого не удивишь. Лютик разжевал сухарь, внимательно наблюдая за происходящим внизу. Геральт и Мильва, устроившись рядом, окинули взглядами горизонт, объятый густым дымом горящих лесов. Ведьмак чертыхнулся, бессильно наблюдая за тем, как обстоятельства перечёркивают все его планы.

— Ты хотела мне что-то рассказать, Мильва, — подал голос Геральт, продолжая вглядываться в горизонт. — Что-то про Цири?

— Нет. Про твоего второго подопечного.

— Кирилла? — навострил уши трубадур, бросив мимолётный взгляд на ведьмака.

— Угу. Ты ведь и про него разузнать просил, — пожала плечами лучница. — Ну так вот: парень твой, впрочем, как и деваха твоя, исчез сразу же после чародейского бунта. Но мы ведь знаем, где находится твоя Циря, а вот о мальчишке ни слуху ни духу. Будто в землю провалился. Ты слушай, не перебивай, — шикнула Мильва, когда ведьмак открыл было рот, чтобы что-то сказать. — Неделю спустя после бунта по эльфским бригадам разнёсся слух, будто бы императорские прихвостни ищут мальца, который сбёг с Цирей твоей. Мол, укокошил он немало эльфов во время бунта и похерил планы по захвату враждебных Нильфгаарду чародеев.

Геральт и Лютик переглянулись. Трубадур не нашёлся, что ответить, посчитав, что молчание сейчас лучшее решение. Белоголовый, чьё лицо и до этого не отличалось здоровым румянцем, побледнел ещё больше, словно перепил своих ведьмачьих эликсиров.

— Ходит слух, будто мальчонка этот перешёл дорогу кому-то очень могущественному во время событий на Таннеде. И этот кто-то не жалеет средств на поиски твоих подопечных. Хотя, теперь-то ищет он, скорее всего, только паренька. Раз Циря твоя уже нашлась. Ну, какие мысли у тебя теперь, ведьмак? Куда решишься путь держать? Всё ещё намереваешься к императору в гости заглянуть? Надеешься, что встретит он тебя как старого приятеля?