========== Schism ==========

Комментарий к Schism

Хочу выразить благодарность чудесной SmokeMK, которая сделала для этого фика несравненно больше, чем просто отредактировала.

И wonderlander за отличный отзыв и ценные замечания.

Разве ты можешь представить, как я любил тебя, Рена?

Все, что ты когда-либо испытывала, все, что ты когда-либо могла бы испытать в своей жизни, лишь бледная тень того, что чувствовал к тебе я.

Ты была моей женщиной. Ты была моей стаей. Моим Предназначением. Моей кровью.

Я убивал ради тебя. Я убил бы ради тебя еще тысячу людей и нелюдей, еще десять тысяч, весь мир и мир, следующий за ним, пока бы не нашел тебя.

Разве ты можешь представить, как я тебя ненавижу, Сианна? Нет, люди не умеют так ненавидеть. Я пытался понять вас, пытался уловить эту вашу извращенную, больную логику, вашу лживую мораль. Белое, черное и тысячу оттенков между ними. Как вы лжете, даже не задумываясь, о чем вы лжете и зачем. Это бесполезно.

Ты помнишь мельницу на побережье Сансретура? Конечно, ты помнишь. Мы гуляли там после полудня — ты еще долго рассуждала, с чего люди решили, что вампиры боятся солнца. Все заливало красным — я видел, как на твоей нежной коже медленно появляется солнечный ожог. Вас, людей, всё пытается убить — но вы всё никак не умрете.

Ты помнишь мельника, который угостил нас вином, Рена? Один из лучших представителей вашего вида — на его лице еще был какой-то отблеск осознанности, которую вы в вашей непомерной гордыне называете человечностью.

Я встретил того мельника в трактире, недалеко от Карависты. Я рассказал ему о тебе, о нас, о том, что ты сделала — иносказательно, конечно, но достаточно, чтобы судить.

Я спросил его, человека, чтобы он сделал на моем месте? Как поступил бы человек?

Он посмотрел на меня внимательно и сказал: «Этой суке я бы вспорол брюхо». Подумал еще немного и добавил: «Нет, сначала бы оттрахал, а потом вспорол бы брюхо».

Как я и сказал, люди не умеют ненавидеть достаточно сильно. Не хватает воображения.

***

Ты знаешь, сколько людей мы убили в ночь длинных клыков? Я и моя верная стая.

Каждый из них, Сианна, каждый ребенок, каждая женщина и каждый мужчина погибли из-за тебя. Из-за твоей трусости, из-за твоей гордыни. Ты не слышала их криков — ты была в своем волшебном замке, в стране фей и принцесс. Ты никогда не слышишь чужих криков — зачем тебе они, ведь у тебя своя боль. Бедная девочка.

Ты же отдалась ему, верно? Конечно, ты отдалась. Я знаю. Я чувствую это. Ты предложила ему себя — а мутант не смог отказаться. Скакала на нем, пока по улицам Боклера стекала кровь. «Твоего» Боклера. «Твоих» подданных. Но тебе нужно было его попробовать, не так ли? Ты не можешь себе в этом отказать, никогда не умела.

Я помню, как ты делала это со мной, Рена. Я помню твою красивую, аккуратную грудь, как ты льнула ко мне, обнимала меня своими стройными бедрами. Как ты смеялась. Как ты кричала, стонала и выгибалась подо мной. Как ты спала, а я смотрел на тебя все ваши несчастные людские восемь часов.

Для меня не было более божественного создания, чем ты, моя Лилит, моя Акаша.

Ты думаешь ведьмак считает тебя жертвой? Нет, никогда не считал. Он видит тебя насквозь. Иначе он купил бы тебе эту ленточку, слушал бы твои жалобы, но он этого не сделал. Он не спас тебя — ты знаешь, почему? Потому что ты этого не заслужила.

Он не знает, что ты сейчас у меня. Что ты лежишь в моем логове, без сознания, в блаженном неведении, что произойдет дальше. Но даже если бы и знал, не спас бы тебя. Недостаточно ты его впечатлила, видимо.

Никто не придет тебе на помощь. Ни твоя банда, ни благородный ведьмак, ни гуманист Регис, ни Анна-Генриетта — особенно не она. Ты ей безразлична — я уже представляю, как скажу тебе это, когда ты проснешься.

Твоя сестра забыла тебя, забыла твоё имя и постыдный факт вашего родства. Твоя сестра оставила тебя умирать. Она будет смеяться над тобой, над твоим страданиями, над твоим унижением. Когда ты умрешь, она нальет себе бокал «Сангреаля» и закроет никчемную книгу твоей жизни.

И я приду к ней. Ты не видела, как она на меня смотрела. Мы будем заниматься любовью на шелковых простынях постели в твоей старой комнате, где ничто не будет напоминать о тебе.

Сто тысяч шагов. Сто тысяч шагов — ровно столько я сделал, пока ждал тебя, пока ходил по кругу, ждал, пока ты придешь, Рена. Я ждал, что ты посмотришь на меня и скажешь, что тебя оболгали, что тебя похитили, что ты любишь меня — сильно, сильнее, еще сильнее. Что я почувствую вкус твоих губ, такой человеческий, такой нежный.

Я бы простил тебе все, я принес бы тебе голову Анны-Генриетты и каждой из её придворных дам. Я бы наполнил их кровью твою ванну, тебе стоило бы только захотеть.

Но ты не пришла.

Но остаток того, что я в тебе когда-то видел, заставил тебя встретиться со мной, прийти в Тесхам Мутна. Я видел, как ты дрожала. Ведьмак спросил тебя, боишься ли ты.

Я вижу, ты начинаешь просыпаться.

Сейчас самое время бояться, княжна.

========== Lateralus ==========

CORPUS

«Большинство представителей вида Homo Sapiens, как свидетельствуют опыты, проведенные мной с осени 1092 по лето 1096, обладают характером несговорчивым и строптивым. Боюсь признать, что пройдет еще много лет, прежде чем мы сможем генетически селекционировать наиболее покорных особей.

Согласно полученным результатам, рекомендую подходить к процессу подчинения с максимальным терпением, исходя из длительности периода — от трех до семи лун».

— Зачитанный до дыр том «Genus Servus», написанный архибишопом Андреем Цимисхом.

Твои веки дрожат, когда ты просыпаешься. Дурман спадает медленно, и ты пытаешься понять, наяву это или нет.

Нет, кровавые клетки, подвешенные к потолку зала катакомб Тесхам Мутна — это не сон. Отсюда нет выхода — физически нет выхода. По крайней мере, не для мешка из мяса, неспособного принимать более невесомые формы.

Создания, которые с интересом смотрят на тебя из темноты, но которых ущербным человеческим зрением увидеть нельзя, безусловно, из твоих кошмаров. Здесь они более чем реальны.

Мне некогда ждать твоего окончательного пробуждения. Резкий удар по лицу быстро приводит тебя в чувство.

«Для постепенного разрушения человеческой психики совершенно необходимо создать правильную атмосферу. На странице 8 и 9 приведены иллюстрации того, как я оборудовал зал в Тесхам Мутна.

Обратите внимание, что стены имитируют сокращающуюся человеческую плоть: очень важно постепенно добавлять иллюзии обильного кровотечения и гниения стен, т.к. Homo Sapiens очень восприимчивы даже к самым простым метафорам. Я обращаю ваше внимание на слово «постепенно» — ни в коем случае нельзя рисковать внезапной потерей рассудка».

Я признаюсь, что в ожидании тебя немного увлекся декорированием нашего нового дома. Подготовка заняла много часов — зал уже давно никто не убирал, и пол покрыл ровный слой запекшейся крови, смешанной с грязью. Но ради тебя я часами оттирал стоящее в центре strappado, проверял конструкцию и прочность веревки.

Ты вытираешь кровь тыльной стороной ладони. Слипшиеся черные волосы падают на твои серые, полные ненависти глаза. Даже если ты планировала меня умолять, попробовать со мной договориться, то отбросила глупую задумку, как бесполезный мусор, заметив убранство комнаты и мою холодную решимость.

Твоя грязная, местами разорванная одежда, покрытое ссадинами тело вкупе с горящими праведным гневом глазами придают тебе вид мученицы.

«Я знала, что вы — твари, порождения тьмы, — ты с трудом поднимаешься на ноги, тебе приходится облокотиться на шип, прикрепленной к стене. Мне не хватило усердия его отмыть, и ты с ужасом видишь, из-за чего он стал со временем черно-багровым. — Но я даже не представляла, насколько». Стены первый раз сократились, и осознание своей «общности» с этой горой мяса заставило тебя резко отскочить в мою сторону.